Мне очень нравится, что знаменитую Фрину на самом деле звали Мнесаретой, а Фрина — прозвище и значит «лягушонок». Вероятно, из-за тона ее кожи, слишком бледного.
Она была красива, умна и грациозна, благодаря чему стала богатой, популярной и обожаемой.
Ее помнили за эффектные появления на общественных праздниках. За готовность восстановить за свой счет стены Фив, разрушенные Александром, при условии, что на них будет установлена памятная доска: «Фивы были разрушены Александром и восстановлены Фриной» (гордые Фивы отказались).
Зато в Дельфах не постеснялись поставить ей золотую статую, которую расположили между статуями царей Архидама III и Филиппа II. По этому поводу киники и другие не пожалели ласковых слов эллинам.
За то, что с нее создавали своих Афродит великие Пракситель и Апеллес.
Но кульминацией ее истории стал суд. Фрину обвинили в асебии – том же преступлении, за которое был казнен Сократ. Судили гелиасты — «солнечные», потому что слушали и выносили приговор при свете дня.
Когда ее защитник Гиперид понял, что доводы бессильны и сейчас гетеру приговорят, он вывел ее на видное место и сорвал с нее одежды. Другие говорят, что она сама обнажилась по его жесту, что красиво, поскольку она не могла защищаться словами. Как бы то ни было, увиденное подействовало сильней слов, не ожидавшие такого судьи «почувствовали суеверный страх перед этой жрицей Афродиты» и не стали обрекать ее ни на смерть, ни на изгнание.
Что забавно, потом постановили, чтобы никакой обвиняемый или обвиняемая не выводился напоказ, и никакой адвокат не смел возбуждать жалость в судьях.
Разумеется, история суда над Фриной может быть поздней литературной выдумкой, мотив обнажения груди в акте отчаяния или чтобы разжалобить часто встречается у греков и восходит к Илиаде. По той же причине это не кажется мне чем-то невозможным, Гиперид мог повторить в суде то, что видел в театре или слышал где-то. В любом случае, спасибо за хороший сюжет. Думаю, десятки, а то и сотни художников тоже благодарны.
На картине Семирадского Фрина готовится погрузиться в воды Эгейского моря на празднике Посейдона в Элевсине.
Ванна, от которой я бы сейчас не отказался.
Она была красива, умна и грациозна, благодаря чему стала богатой, популярной и обожаемой.
Ее помнили за эффектные появления на общественных праздниках. За готовность восстановить за свой счет стены Фив, разрушенные Александром, при условии, что на них будет установлена памятная доска: «Фивы были разрушены Александром и восстановлены Фриной» (гордые Фивы отказались).
Зато в Дельфах не постеснялись поставить ей золотую статую, которую расположили между статуями царей Архидама III и Филиппа II. По этому поводу киники и другие не пожалели ласковых слов эллинам.
За то, что с нее создавали своих Афродит великие Пракситель и Апеллес.
Но кульминацией ее истории стал суд. Фрину обвинили в асебии – том же преступлении, за которое был казнен Сократ. Судили гелиасты — «солнечные», потому что слушали и выносили приговор при свете дня.
Когда ее защитник Гиперид понял, что доводы бессильны и сейчас гетеру приговорят, он вывел ее на видное место и сорвал с нее одежды. Другие говорят, что она сама обнажилась по его жесту, что красиво, поскольку она не могла защищаться словами. Как бы то ни было, увиденное подействовало сильней слов, не ожидавшие такого судьи «почувствовали суеверный страх перед этой жрицей Афродиты» и не стали обрекать ее ни на смерть, ни на изгнание.
Что забавно, потом постановили, чтобы никакой обвиняемый или обвиняемая не выводился напоказ, и никакой адвокат не смел возбуждать жалость в судьях.
Разумеется, история суда над Фриной может быть поздней литературной выдумкой, мотив обнажения груди в акте отчаяния или чтобы разжалобить часто встречается у греков и восходит к Илиаде. По той же причине это не кажется мне чем-то невозможным, Гиперид мог повторить в суде то, что видел в театре или слышал где-то. В любом случае, спасибо за хороший сюжет. Думаю, десятки, а то и сотни художников тоже благодарны.
На картине Семирадского Фрина готовится погрузиться в воды Эгейского моря на празднике Посейдона в Элевсине.
Ванна, от которой я бы сейчас не отказался.
Египтяне рассказывают, что гетера Родопида была редкой красавицей. Однажды, когда она купалась, случай, подчас приводящий к самым удивительным и неожиданным вещам, даровал ей счастье, соответствовавшее скорее красоте, чем душевным достоинствам этой девушки.
Пока Родопида была в воде, а служанки сторожили на берегу ее одежду, с неба слетел орел, схватил одну из сандалий и вновь исчез. Он принес свою находку в Мемфис, как раз когда Псаммитих творил там суд, и бросил ему на колени. Псаммитих был восхищен красотой сандалии, искусством того, кто ее делал, и, наконец, чудесным поступком птицы. Поэтому он велел по всему Египту искать хозяйку сандалии. Когда Родопиду нашли, царь взял ее в жены.
Клавдий Элиан. Пестрые рассказы
Пока Родопида была в воде, а служанки сторожили на берегу ее одежду, с неба слетел орел, схватил одну из сандалий и вновь исчез. Он принес свою находку в Мемфис, как раз когда Псаммитих творил там суд, и бросил ему на колени. Псаммитих был восхищен красотой сандалии, искусством того, кто ее делал, и, наконец, чудесным поступком птицы. Поэтому он велел по всему Египту искать хозяйку сандалии. Когда Родопиду нашли, царь взял ее в жены.
Клавдий Элиан. Пестрые рассказы
Ламин-бей (1881-1962) был последним беем Туниса, а также единственным королем этой страны (1956-1957)
>Был эксцентричен и мало интересовался государственными делами. Собрал во дворце большую коллекцию часов и содержал частную труппу карликов. Интересовался астрономией и алхимией, которым посвящал большую часть своего времени
Все было не так просто, но не будем вдаваться
>Был эксцентричен и мало интересовался государственными делами. Собрал во дворце большую коллекцию часов и содержал частную труппу карликов. Интересовался астрономией и алхимией, которым посвящал большую часть своего времени
Все было не так просто, но не будем вдаваться
Конная печать Раймонда VI Тулузского, одного из главных действующих лиц Альбигойского крестового похода и печать его сына Раймонда VII Тулузского, о котором у Канцлера Ги есть хорошая песня.
Денье (денарий) кого-то из Раймондов: V, VI или VII, ходившая в Лангедоке в 1148-1249 годах.
На одной стороне надпись: R ⋮ COMES ⋮ PALACI
Раскрывают как: Raimondus Comes Palatii — Раймонд, граф Дворца.
На другой: DVX MARCHIO PV — Герцог и маркиз Прованса.
На одной стороне надпись: R ⋮ COMES ⋮ PALACI
Раскрывают как: Raimondus Comes Palatii — Раймонд, граф Дворца.
На другой: DVX MARCHIO PV — Герцог и маркиз Прованса.
"После бойни – самосуд. Дама Гирауда, взятая в плен, была просто-напросто отдана солдатам, которые заставили ее поплатиться за воображаемые измены. «Плачущую, кричащую, стонущую, - говорится в «Песне», - ее бросили в колодец и засыпали камнями, при сильном смятении толпы». Хронисты ни единым словом не сожалеют о казненной столь жестоким образом «ужасной еретичке», которую один из них, Робер д’Оксер, вдобавок обвиняет в инцесте: она якобы была беременна от своего брата, Эмери де Монреаля, а также от собственного сына… И только автор «Песни» возражает: «То были преступление и большая беда, ибо дама Гирауда была добра и милосердна»…
Прочие пленницы также могли подвергнуться жестокому обращению, но некий француз, «куртуазный и любезный, доблестный и верный», заставил их отпустить. Это доказывает в очередной раз, что наряду с людьми грубыми существовали и добрые и что не следует во всем обвинять «дух времени», дабы объяснить жестокость Симона де Монфора – не более, впрочем, чем жестокость графа Фуа"
Во-первых, запомнился пример с французом. Действительно, один человек не может изменить дух времени, но в конкретном месте и событии он может очень много.
Второе, хотя бы автору "Песни" хватило человечности сказать: "То было преступление и большая беда". Казалось бы, мелочь и проще простого, но по мне — не мелочь, и, как выясняется, не так просто. Есть дела в относительно давней и совсем недавней истории, о которых люди, не участвовавшие в них. но стоящие как бы по одну сторону баррикад с деятелями, так и не смогли выговорить то, что сказал автор Песни.
Прочие пленницы также могли подвергнуться жестокому обращению, но некий француз, «куртуазный и любезный, доблестный и верный», заставил их отпустить. Это доказывает в очередной раз, что наряду с людьми грубыми существовали и добрые и что не следует во всем обвинять «дух времени», дабы объяснить жестокость Симона де Монфора – не более, впрочем, чем жестокость графа Фуа"
Во-первых, запомнился пример с французом. Действительно, один человек не может изменить дух времени, но в конкретном месте и событии он может очень много.
Второе, хотя бы автору "Песни" хватило человечности сказать: "То было преступление и большая беда". Казалось бы, мелочь и проще простого, но по мне — не мелочь, и, как выясняется, не так просто. Есть дела в относительно давней и совсем недавней истории, о которых люди, не участвовавшие в них. но стоящие как бы по одну сторону баррикад с деятелями, так и не смогли выговорить то, что сказал автор Песни.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
— Как дела?
— Да потихоньку, ничего нового
— Да потихоньку, ничего нового
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Улыбаюсь тому, что на экране они запустили типичный твиттерский эдит (0:37).
«…forsan et haec olim meminisse iuvabit». (Энеида I.203)
Эту фразу часто переводят примерно так: «Может быть, и это когда-нибудь будет приятно вспомнить». В духе: «Однажды мы оглянемся на это и посмеемся». Но буквально следом Эней подавляет боль в душе, скрывая чувства, чтобы поддержать своих спутников.
Почему тогда воспоминания об этих событиях должны быть приятными? Глагол iuvabit означает «будет приятно» или «доставит удовольствие», но он также переводится как «будет полезным», «поможет». Тогда можно взглянуть на слова Энея в этом ключе.
Испытания, опасности и мученья, через которые они прошли и которые им еще предстоят, сделают их сильней, закалят характер и придадут стойкости. Поэтому память о них действительно будет полезной в будущем.
Но что это за будущее, стоит ли вообще ради него напрягаться? Стоит. В конце речи Эней призывает спутников: «Durate, et vosmet rebus servate secundis» — Держитесь, и сберегите себя для лучших времен. Не только подбадривает, мол, "не грусти, потом пригодится". Он указывает на то, что впереди их ждут лучшие времена, ради которых стоит сохранять силы и мужество.
Эту фразу часто переводят примерно так: «Может быть, и это когда-нибудь будет приятно вспомнить». В духе: «Однажды мы оглянемся на это и посмеемся». Но буквально следом Эней подавляет боль в душе, скрывая чувства, чтобы поддержать своих спутников.
Почему тогда воспоминания об этих событиях должны быть приятными? Глагол iuvabit означает «будет приятно» или «доставит удовольствие», но он также переводится как «будет полезным», «поможет». Тогда можно взглянуть на слова Энея в этом ключе.
Испытания, опасности и мученья, через которые они прошли и которые им еще предстоят, сделают их сильней, закалят характер и придадут стойкости. Поэтому память о них действительно будет полезной в будущем.
Но что это за будущее, стоит ли вообще ради него напрягаться? Стоит. В конце речи Эней призывает спутников: «Durate, et vosmet rebus servate secundis» — Держитесь, и сберегите себя для лучших времен. Не только подбадривает, мол, "не грусти, потом пригодится". Он указывает на то, что впереди их ждут лучшие времена, ради которых стоит сохранять силы и мужество.
Я изучаю только то, что мне нравится и занимаю свой ум лишь теми идеями, которые меня интересуют. Они могут оказаться полезными или нет — как для меня, так и для других. Время либо приведет, либо не приведет к обстоятельствам, которые позволят мне выгодно применить свои знания. Так или иначе, у меня всегда будет бесценное преимущество: я не перечил самому себе и был верен зову собственного разума и натуры. — Шамфор.
Это не лучший образ действий для карьеры и зарабатывания 300к наносек, но как говорится, cba жить иначе. Да и при всем желании я не могу себя заставить
Это не лучший образ действий для карьеры и зарабатывания 300к наносек, но как говорится, cba жить иначе. Да и при всем желании я не могу себя заставить