Судьба Бытия

Некоторые внешние атрибуты Трепетова из "Московского гамбита" связаны с личностью Евгения Головина. Например, вот эти истории:

Он задумался и поставил четвертинку себе между ног.
– Кто хочет, наливайте, – пробормотал он. – Да, конечно, о нем много всяких легенд и побасенок ходит. Например, дескать, устроили ему с большим трудом частные уроки, итальянского, он же знает языки, для дочери какого-то академика. По высшему счету. Мол, известный человек, Бодлера, Рембо и Петрарку переводит, почитайте «Иностранную литературу». А потом в назначенный час раздается звонок в эдакую роскошную квартиру академика. Мамаша с дочкой умильно открывают: все-таки учитель, не кто-нибудь, а переводчик Петрарки. И входит Трепетов. Два-три неуверенных шажка по импортному ковру и бац – падает. И блюет на ковер. Явился: учитель...
– Неплохо. Разрядил, разрядил ситуацию Лешка, – улыбнулся Берков.
– Или еще. – И Закаулов лихо отхлебнул из бутылки. – Приходит Трепетов в «Иностранную литературу» по поводу статьи о немецких поэтах-авангардистах. Туда-сюда. Присели на стулья в одном кабинете. Неожиданно входит важное начальство и о чем-то убежденно говорит. Вдруг Саша приподнимается со стула, молча берет пухлую руку начальника и намертво целует ее. Руководящий замирает, обалдевает и тихо себе, без слов, вылетает из комнаты.

Ю.В. Мамлеев, "Московский гамбит".

Эти "анекдоты" списаны с натуры. В те годы Е.В.Головин действительно увлекался стихами Бодлера и Рэмбо, занимался переводами и писал статьи для различных журналов, в том числе — для «Иностранной лиетартуры». Кое-какие из этих статей удалось собрать, и они вошли в сборник «Где сталкиваются миражи. Европейская литература: Очерки и эссе 1960 - 1980-х годов», М.: Наше Завтра, 2014.

#головин #мамлеев #книги
www.group-telegram.com/us/yuzhinsky.com

🔥4❤1👍1

www.group-telegram.com/us/yuzhinsky.com/87

1.44K viewsedited  Jun 26 at 09:01

Некоторые внешние атрибуты Трепетова из "Московского гамбита" связаны с личностью Евгения Головина. Например, вот эти истории:

Он задумался и поставил четвертинку себе между ног.
– Кто хочет, наливайте, – пробормотал он. – Да, конечно, о нем много всяких легенд и побасенок ходит. Например, дескать, устроили ему с большим трудом частные уроки, итальянского, он же знает языки, для дочери какого-то академика. По высшему счету. Мол, известный человек, Бодлера, Рембо и Петрарку переводит, почитайте «Иностранную литературу». А потом в назначенный час раздается звонок в эдакую роскошную квартиру академика. Мамаша с дочкой умильно открывают: все-таки учитель, не кто-нибудь, а переводчик Петрарки. И входит Трепетов. Два-три неуверенных шажка по импортному ковру и бац – падает. И блюет на ковер. Явился: учитель...
– Неплохо. Разрядил, разрядил ситуацию Лешка, – улыбнулся Берков.
– Или еще. – И Закаулов лихо отхлебнул из бутылки. – Приходит Трепетов в «Иностранную литературу» по поводу статьи о немецких поэтах-авангардистах. Туда-сюда. Присели на стулья в одном кабинете. Неожиданно входит важное начальство и о чем-то убежденно говорит. Вдруг Саша приподнимается со стула, молча берет пухлую руку начальника и намертво целует ее. Руководящий замирает, обалдевает и тихо себе, без слов, вылетает из комнаты.

Ю.В. Мамлеев, "Московский гамбит".

BY Судьба Бытия