Это был первый режиссер такого уровня, что приехал на Донбасс в те ещё времена, когда цвела ещё «русская весна». Он, и ещё Сергей Пускепалис.
Бояков поставил спектакль в Донецке. Встречался с Захарченко. Работал на свободу Донбасса, когда это ещё не было официальной политикой государства.
Потом у нас появился фестиваль «Традиция», и Бояков стал его мозговым центром. «Традиция» за 6 лет до начала СВО стала местом сборки всех наших – тех, кого потом назовут z-поэтами, z-философами и z-артистами. Сережа Пускепалис был с нами и Сергей Маховиков, Пегов и Стешин, Дугин и Даша, Ватутина, Долгарева и Ревякина, и Караулов, и все-все, и Гинтовт, и «Калинов мост», и Бранимир, и Джанго, и «Аффинаж»…
Потом у нас появился театр в Москве, и это было единственное место даже не в столице, а в самой России, где по сути был создан культурный штаб поддержки Донбасса: артисты, режиссеры, философы и поэты, которые за нас, – были у нас.
Когда погиб Захарченко – театр стал единственным местом в России, где проводились ежегодные вечера памяти нашего командира.
Помимо того, театр выдал три спектакля, в том числе «Лавр», что стали самыми посещаемыми в Москве.
…короче, у Боякова теперь нет своего театра.
Нахожу это кромешным недоразумением.
К Эдуарду, как к любому из нас, «могут быть вопросы», но люди, но товарищи, объясните мне – как это возможно?
Большой художник рубился за Россию задолго до того дня, когда «было велено» – и этому художнику мы не нашли места.
Бояков, конечно, не унывает. Он работает. Он готовит новое поколение артистов, для которых служение Отечеству будет душевной необходимостью, а не общественной нагрузкой. Бояков бодр, молод, весел.
Это был первый режиссер такого уровня, что приехал на Донбасс в те ещё времена, когда цвела ещё «русская весна». Он, и ещё Сергей Пускепалис.
Бояков поставил спектакль в Донецке. Встречался с Захарченко. Работал на свободу Донбасса, когда это ещё не было официальной политикой государства.
Потом у нас появился фестиваль «Традиция», и Бояков стал его мозговым центром. «Традиция» за 6 лет до начала СВО стала местом сборки всех наших – тех, кого потом назовут z-поэтами, z-философами и z-артистами. Сережа Пускепалис был с нами и Сергей Маховиков, Пегов и Стешин, Дугин и Даша, Ватутина, Долгарева и Ревякина, и Караулов, и все-все, и Гинтовт, и «Калинов мост», и Бранимир, и Джанго, и «Аффинаж»…
Потом у нас появился театр в Москве, и это было единственное место даже не в столице, а в самой России, где по сути был создан культурный штаб поддержки Донбасса: артисты, режиссеры, философы и поэты, которые за нас, – были у нас.
Когда погиб Захарченко – театр стал единственным местом в России, где проводились ежегодные вечера памяти нашего командира.
Помимо того, театр выдал три спектакля, в том числе «Лавр», что стали самыми посещаемыми в Москве.
…короче, у Боякова теперь нет своего театра.
Нахожу это кромешным недоразумением.
К Эдуарду, как к любому из нас, «могут быть вопросы», но люди, но товарищи, объясните мне – как это возможно?
Большой художник рубился за Россию задолго до того дня, когда «было велено» – и этому художнику мы не нашли места.
Бояков, конечно, не унывает. Он работает. Он готовит новое поколение артистов, для которых служение Отечеству будет душевной необходимостью, а не общественной нагрузкой. Бояков бодр, молод, весел.
But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from us
