Короче, обиженные за недопуск к дерибану грантов змагары написали в Еврокомиссию письмо с просьбой рассказать, сколько денег потрачено на "демократию в Беларуси". Еврокомиссары ответили: с 2020 года - 170 миллионов евро.
Затем обиженки полезли на сайт посольства США и там нашли еще одну официальную цифру - 146 миллионов долларов.
Вооружившись калькулятором и москальской лженаукой математикой, змагары потыкали пальчиками в гаджет и обомлели от результата. На содержание беглого офисокабинета со свитой уходило 190 тысяч долларов в день. И так пять лет подряд.
А офигели змагары еще и потому, что на днях из офиса раздался всхрюк, что у них няма грошай, чтобы принять 1300 вязьней. Дескать, нечего за забор переться, пусть в Беларуси сидят во всех смыслах этого слова. Из беглой медийки уже давно полностью пропали всхлипы и требования освободить палитвязьняу. Теперь что-то рохкают про диалоги да примирение. Ну и про дикпики. Какие только трюки не придумывают, чтобы у них не проверили бухгалтерию.
Короче, обиженные за недопуск к дерибану грантов змагары написали в Еврокомиссию письмо с просьбой рассказать, сколько денег потрачено на "демократию в Беларуси". Еврокомиссары ответили: с 2020 года - 170 миллионов евро.
Затем обиженки полезли на сайт посольства США и там нашли еще одну официальную цифру - 146 миллионов долларов.
Вооружившись калькулятором и москальской лженаукой математикой, змагары потыкали пальчиками в гаджет и обомлели от результата. На содержание беглого офисокабинета со свитой уходило 190 тысяч долларов в день. И так пять лет подряд.
А офигели змагары еще и потому, что на днях из офиса раздался всхрюк, что у них няма грошай, чтобы принять 1300 вязьней. Дескать, нечего за забор переться, пусть в Беларуси сидят во всех смыслах этого слова. Из беглой медийки уже давно полностью пропали всхлипы и требования освободить палитвязьняу. Теперь что-то рохкают про диалоги да примирение. Ну и про дикпики. Какие только трюки не придумывают, чтобы у них не проверили бухгалтерию.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors.
from us
