Мы с Олегом условились еще на «Изгнании»: меня не интересует текст, где все досконально «предписано» и который может являться законченным литературным сочинением. В котором через подробнейшие детали быта, поведения или, упаси бог, портретных характеристик подробно описывается состояние героя и атмосфера произведения. Мне не нужно дополнительного творческого возбуждения, чтобы поверить в историю. Сценарий я называю технической записью. Все необходимые детали додумываются на площадке или за столом в работе над режиссерским сценарием. В тексте мы заявляем самыми общими словами пространство, действие, время суток и диалог: «Просыпается Елена, встает, садится у зеркала…» А вот что это за зеркало и где именно оно расположено; комната залита светом или наглухо зашторены окна — всю детализацию мы решаем вместе с моими соавторами: оператором Мишей Кричманом и художником Андреем Понкратовым. Договариваемся, что в ее комнате должно быть зеркало-трельяж, а не какое-нибудь другое. Тогда-то и рождаются идеи с «многоликой Еленой» и прочие нюансы визуальных решений.
Мы с Олегом условились еще на «Изгнании»: меня не интересует текст, где все досконально «предписано» и который может являться законченным литературным сочинением. В котором через подробнейшие детали быта, поведения или, упаси бог, портретных характеристик подробно описывается состояние героя и атмосфера произведения. Мне не нужно дополнительного творческого возбуждения, чтобы поверить в историю. Сценарий я называю технической записью. Все необходимые детали додумываются на площадке или за столом в работе над режиссерским сценарием. В тексте мы заявляем самыми общими словами пространство, действие, время суток и диалог: «Просыпается Елена, встает, садится у зеркала…» А вот что это за зеркало и где именно оно расположено; комната залита светом или наглухо зашторены окна — всю детализацию мы решаем вместе с моими соавторами: оператором Мишей Кричманом и художником Андреем Понкратовым. Договариваемся, что в ее комнате должно быть зеркало-трельяж, а не какое-нибудь другое. Тогда-то и рождаются идеи с «многоликой Еленой» и прочие нюансы визуальных решений.
Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said.
from us
