Bulatov Dmitry

Отсматривая проекты, реализованные в сфере Art&Science и технологического искусства, всё отчётливее наблюдаю формирование двух программных направлений, за которыми стоят разные модели восприятия. Оба тренда развивают идею “искусства как исследования” и одинаково отказываются смотреть на мир как на объект изображения (в этом смысле художники, работающие с ИИ и фокусирующиеся на визуальных эффектах, остаются интересны разве что соцсетям). Оба направления используют сходный инструментарий – от IT и робототехники до биомедицины и DIY. Различие между ними не в технологиях, а в исследовательской оптике.

Первое направление можно назвать “искусство как система”. Его представители рассматривают мир как ряд взаимосвязанных динамических систем со всем многообразием их связей и отношений (everything is connected). Главное здесь – творческая работа с внутренней структурой этих систем: произведение искусства выявляет скрытые связи и отношения между частями представляемого произведения (как системы) или самого предмета художественного исследования. В качестве примера можно привести проект Кейт Кроуфорд и Владана Джолера “Calculating Empires” (2023), представляющий панораму технологического прогресса за последние пять столетий. Он раскрывает технологические достижения как исторически встроенные в сложную сеть пересечений, взаимозависимостей и скрытых сил.

Второе направление, набирающее силу, можно назвать “искусство как польза”. Здесь художники смотрят на мир не как на динамическую систему, но прежде всего – как на объект художественного преобразования. Ключевой вопрос звучит так: в какой мере проект способен стать инструментом изменения – в социальной, технологической или экологической сферах? В центре внимания – прикладной потенциал искусства: художник выступает как создатель устойчивых, воспроизводимых и практически применимых форм взаимодействия с реальностью. Отсюда вытекает установка – проект должен не просто представлять сложность системы, но и включаться в её трансформацию. Пример – проект Марко Баротти “Coral Sonic Resilience”, о котором рассказывал здесь. В этом смысле симптоматично назначение британца Алистера Хадсона – сторонника Arte Útil – новым директором Центра ZKM, сменившего Петера Вайбеля, ориентированного, скорее, на парадигму “искусства как системы”.

В этой связи я хотел бы отметить два момента. Первое: важно, что эти две программы “искусство как система” и “искусство как польза” не только конкурируют, но и дополняют друг друга. Оба тренда подразумевают проектирование “в гуще вещей” и их материальных преобразований, где новые возможности ещё не даны, но возникают благодаря открытым практикам: от работы с новыми технологиями или медиархеологии до критического дизайна или форм коллективного действия (DIT, DIY, Citizen science). Важно то, что оба тренда указывают направления художественной работы – как потенциал будущей эстетики. Во-вторых, любопытна историческая перекличка. Эти две программы воссоздают – в новой и технологически усиленной форме – классическое противостояние двух знакомых нам трендов – супрематизма (во главе с Малевичем) и конструктивизма (где главной фигурой был Татлин).

www.group-telegram.com/us/BulatovDmitry.com/2839

2.3K viewsDmitry Bulatov, Jun 10 at 18:56

Отсматривая проекты, реализованные в сфере Art&Science и технологического искусства, всё отчётливее наблюдаю формирование двух программных направлений, за которыми стоят разные модели восприятия. Оба тренда развивают идею “искусства как исследования” и одинаково отказываются смотреть на мир как на объект изображения (в этом смысле художники, работающие с ИИ и фокусирующиеся на визуальных эффектах, остаются интересны разве что соцсетям). Оба направления используют сходный инструментарий – от IT и робототехники до биомедицины и DIY. Различие между ними не в технологиях, а в исследовательской оптике.

Первое направление можно назвать “искусство как система”. Его представители рассматривают мир как ряд взаимосвязанных динамических систем со всем многообразием их связей и отношений (everything is connected). Главное здесь – творческая работа с внутренней структурой этих систем: произведение искусства выявляет скрытые связи и отношения между частями представляемого произведения (как системы) или самого предмета художественного исследования. В качестве примера можно привести проект Кейт Кроуфорд и Владана Джолера “Calculating Empires” (2023), представляющий панораму технологического прогресса за последние пять столетий. Он раскрывает технологические достижения как исторически встроенные в сложную сеть пересечений, взаимозависимостей и скрытых сил.

Второе направление, набирающее силу, можно назвать “искусство как польза”. Здесь художники смотрят на мир не как на динамическую систему, но прежде всего – как на объект художественного преобразования. Ключевой вопрос звучит так: в какой мере проект способен стать инструментом изменения – в социальной, технологической или экологической сферах? В центре внимания – прикладной потенциал искусства: художник выступает как создатель устойчивых, воспроизводимых и практически применимых форм взаимодействия с реальностью. Отсюда вытекает установка – проект должен не просто представлять сложность системы, но и включаться в её трансформацию. Пример – проект Марко Баротти “Coral Sonic Resilience”, о котором рассказывал здесь. В этом смысле симптоматично назначение британца Алистера Хадсона – сторонника Arte Útil – новым директором Центра ZKM, сменившего Петера Вайбеля, ориентированного, скорее, на парадигму “искусства как системы”.

В этой связи я хотел бы отметить два момента. Первое: важно, что эти две программы “искусство как система” и “искусство как польза” не только конкурируют, но и дополняют друг друга. Оба тренда подразумевают проектирование “в гуще вещей” и их материальных преобразований, где новые возможности ещё не даны, но возникают благодаря открытым практикам: от работы с новыми технологиями или медиархеологии до критического дизайна или форм коллективного действия (DIT, DIY, Citizen science). Важно то, что оба тренда указывают направления художественной работы – как потенциал будущей эстетики. Во-вторых, любопытна историческая перекличка. Эти две программы воссоздают – в новой и технологически усиленной форме – классическое противостояние двух знакомых нам трендов – супрематизма (во главе с Малевичем) и конструктивизма (где главной фигурой был Татлин).

BY Bulatov Dmitry