Созерцатель

В мрачные осенние вечера я нередко думаю о ярком синем цвете. Синий цвет пронизывает мою жизнь, как ледяной дождь — ноябрь.

По мнению американской писательницы Мэгги Нельсон, синий — цвет не жизни, а смерти, и ее приближение — как «накат волны — вздымающейся стены синего цвета». Возможно. Вряд ли забуду, как на горизонте появилось цунами, затопившее островок в Индийском океане, на котором отдыхал.

Смертельно опасна и ослепительно синяя берлинская лазурь — пигмент, случайно открытый немецким красильщиком Генрихом Дизбахом в 1704 году. Хотя Всемирная организация здравоохранения считает берлинскую лазурь эффективным противоядием в случае отравления тяжелыми металлами, при смешивании с серной кислотой она же становится страшным ядом — цианидом.

Однако на самом деле в синем сосуществуют жизнь и смерть. Он сопровождал мое появление на свет. Именно в 1960 году французский художник Ив Кляйн зарегистрировал самый интенсивный оттенок синего — International Klein Blue (IKB). В конце 50-х — начале 60-х сине-голубые тона дарили людям оптимизм. Песня Доменико Модуньо Nel blu dipinto di blu («В синеве, разрисованной синим»), более известная как Volare, триумфально звучала и на фестивале в Сан-Ремо, и на конкурсе «Евровидения», приобрела популярность как в США, так и в СССР. Первыми словами Юрия Гагарина в космосе стали: «Вижу Землю. Она — голубая!»

Пока мой синий больше связан с радостью рождения. Встречей с такими же голубыми глазами мамы. Потом — с голубыми глазами дочки, внучки.

Из тяжелого синего — только цунами и земное расставание с одной из жен. Единственной голубоглазой.

Благодаря уже упомянутой Мэгги Нельсон узнаю о «синей птичке с синими глазами», именуемой атласный шалашник, которая обитает в Новой Гвинее, Австралии и близлежащих островах.

Насколько мы с ним похожи?

Шалашники живут поодиночке и бОльшую часть времени проводят в полете. С середины весны самцы начинают заниматься строительством шалашей, отдавая предпочтение при их отделке синему цвету. Неподалеку от жилья создают сцену из ярко-желтой травы и начинают танцевать, привлекая самок. Это жовто-блакитное безобразие может длиться долго, так как «спецоперацию» против фривольного плясуна проводить некому. Шалашник поочередно удовлетворяет всех имеющихся поблизости дам и «способен соблазнить до тридцати трех самок за сезон», оповещает Нельсон.

У меня таких подвигов на счету нет.

Я наслаждаюсь стихотворением умершего, увы, очень рано — в 27 лет — выдающегося грузинского поэта Николоза Бараташвили «Цвет небесный, синий цвет» в переводе Бориса Пастернака. Сергей Никитин положил его на музыку, а Максим Леонидов с чувством поет:

Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.

Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.

Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.

www.group-telegram.com/us/Old_Elephant.com/662

810 viewsedited  Nov 24, 2022 at 13:48

В мрачные осенние вечера я нередко думаю о ярком синем цвете. Синий цвет пронизывает мою жизнь, как ледяной дождь — ноябрь.

По мнению американской писательницы Мэгги Нельсон, синий — цвет не жизни, а смерти, и ее приближение — как «накат волны — вздымающейся стены синего цвета». Возможно. Вряд ли забуду, как на горизонте появилось цунами, затопившее островок в Индийском океане, на котором отдыхал.

Смертельно опасна и ослепительно синяя берлинская лазурь — пигмент, случайно открытый немецким красильщиком Генрихом Дизбахом в 1704 году. Хотя Всемирная организация здравоохранения считает берлинскую лазурь эффективным противоядием в случае отравления тяжелыми металлами, при смешивании с серной кислотой она же становится страшным ядом — цианидом.

Однако на самом деле в синем сосуществуют жизнь и смерть. Он сопровождал мое появление на свет. Именно в 1960 году французский художник Ив Кляйн зарегистрировал самый интенсивный оттенок синего — International Klein Blue (IKB). В конце 50-х — начале 60-х сине-голубые тона дарили людям оптимизм. Песня Доменико Модуньо Nel blu dipinto di blu («В синеве, разрисованной синим»), более известная как Volare, триумфально звучала и на фестивале в Сан-Ремо, и на конкурсе «Евровидения», приобрела популярность как в США, так и в СССР. Первыми словами Юрия Гагарина в космосе стали: «Вижу Землю. Она — голубая!»

Пока мой синий больше связан с радостью рождения. Встречей с такими же голубыми глазами мамы. Потом — с голубыми глазами дочки, внучки.

Из тяжелого синего — только цунами и земное расставание с одной из жен. Единственной голубоглазой.

Благодаря уже упомянутой Мэгги Нельсон узнаю о «синей птичке с синими глазами», именуемой атласный шалашник, которая обитает в Новой Гвинее, Австралии и близлежащих островах.

Насколько мы с ним похожи?

Шалашники живут поодиночке и бОльшую часть времени проводят в полете. С середины весны самцы начинают заниматься строительством шалашей, отдавая предпочтение при их отделке синему цвету. Неподалеку от жилья создают сцену из ярко-желтой травы и начинают танцевать, привлекая самок. Это жовто-блакитное безобразие может длиться долго, так как «спецоперацию» против фривольного плясуна проводить некому. Шалашник поочередно удовлетворяет всех имеющихся поблизости дам и «способен соблазнить до тридцати трех самок за сезон», оповещает Нельсон.

У меня таких подвигов на счету нет.

Я наслаждаюсь стихотворением умершего, увы, очень рано — в 27 лет — выдающегося грузинского поэта Николоза Бараташвили «Цвет небесный, синий цвет» в переводе Бориса Пастернака. Сергей Никитин положил его на музыку, а Максим Леонидов с чувством поет:

Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.

И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.

Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.

Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.

BY Созерцатель