Аналитический центр «Яблока»

Forwarded from Иван Большаков

ДЭГ, КЭГ, ТЭГ, или зачем разбираться в формах электронного голосования

Направил в Госдуму от имени Аналитического центра «Яблока» отзыв на законопроект Клишаса.

Напомню, проект устанавливает электронное голосование в качестве основного, а решение об использовании бумажных бюллетеней отдает на откуп избирательным комиссиям. «Электронное голосование» предлагается определять как голосование с использованием комплекса электронного голосования (КЭГ) на избирательном участке, а «дистанционное электронное голосование (ДЭГ)» как голосование через интернет с личного устройства избирателя.

В чем здесь проблема?

При одновременном проведении ДЭГ и голосования с использованием КЭГ, итоги голосования будут учитываться в общих итогах ДЭГ. При этом порядок электронного голосования, подсчета голосов избирателей и установления итогов такого голосования будет устанавливаться решением ЦИК.

Предлагаемое определение КЭГ как устройства в т.ч. для «передачи данных для установления итогов голосования» и возможность учитывать результаты электронного голосования в результатах ДЭГ дают основание считать, что КЭГ может быть подключен к интернету, что делает его уязвимым к кибератакам.

Несанкционированный доступ к системе или вмешательство в программное обеспечение могут привести к изменению данных о голосах или даже к саботажу выборного процесса. Участники конференций по кибербезопасности в Лас-Вегасе уже трижды демонстрировали возможность взлома американских машин для голосования. Вряд ли отечественные (китайские) устройства защищены лучше.

Обычно в КЭГ используется система Voter-verified Paper Audit Trail (VVPAT), позволяющая пересчитать результаты электронного голосования с помощью встроенной в устройство бумажной контрольной ленты. Однако на последних выборах в Москве вместо КЭГ использовались т.н. «терминалы для электронного голосования (ТЭГ)» в рамках проведения дистанционного электронного голосования в помещении избирательных комиссий (что само по себе является нелогичным). В отличие от КЭГ, эти устройства подключены к интернету, имеют встроенную видеокамеру, сканер паспорта и не предполагают проверки бумажной ленты.

В законопроекте ТЭГ не упоминается, однако в постановлении ЦИК 2023 г. об электронном голосовании в Москве определение ТЭГ идентично предложенному в проекте понятию электронного голосования с использованием КЭГ. Судя по заявлениям Памфиловой и Булаева, ЦИК не видит разницы между этими электронными средствами, а значит есть основания полагать, что московские ТЭГ будут считаться более «продвинутой» версией КЭГ. 

Вместо различения этих форм голосования, планируется лишь усилить их смешение. В результате все изъяны ДЭГ распространяются на КЭГ: невозможность одновременно (1) обеспечить тайну голосования, (2) удостовериться, что голос засчитан верно и (3) проконтролировать подсчет голосов (все то, что позволяет старая добрая бумага). А поэтому критика использования вроде бы безобидных КЭГ справедлива как критика электронного голосования в целом.

Вообще, надо сказать, что Памфилова избрала линию отрицания отмены бумажных бюллетеней. Несмотря на замену существующей императивной нормы диспозитивной, глава ЦИК продолжает утверждать, что бумажное голосование «как было, так и останется базовым, основным».

По ее мнению, законодательная инициатива, наоборот, снимет существующий запрет на проведение бумажного голосования на избирательных участках. И здесь она снова лукавит. Закон действительно дает возможность «вместо голосования по бумажным бюллетеням проводить электронное голосование», но это еще не делает электронное голосование безальтернативным, в то время как новая норма ухудшает положение.

Порядок проведения и подведения итогов электронного голосования, прозрачность и открытость подсчета голосов, поданных через КЭГ, обязательное наличие в устройствах контрольной бумажной ленты с видимым избирателю собственным волеизъявлением должны быть зафиксированы на законодательном уровне. Пока этого нет, доверия к электронному голосованию не будет.

www.group-telegram.com/us/YablokoAnalytics.com/49

214 viewsApr 15 at 13:02

ДЭГ, КЭГ, ТЭГ, или зачем разбираться в формах электронного голосования

Направил в Госдуму от имени Аналитического центра «Яблока» отзыв на законопроект Клишаса.

Напомню, проект устанавливает электронное голосование в качестве основного, а решение об использовании бумажных бюллетеней отдает на откуп избирательным комиссиям. «Электронное голосование» предлагается определять как голосование с использованием комплекса электронного голосования (КЭГ) на избирательном участке, а «дистанционное электронное голосование (ДЭГ)» как голосование через интернет с личного устройства избирателя.

В чем здесь проблема?

При одновременном проведении ДЭГ и голосования с использованием КЭГ, итоги голосования будут учитываться в общих итогах ДЭГ. При этом порядок электронного голосования, подсчета голосов избирателей и установления итогов такого голосования будет устанавливаться решением ЦИК.

Предлагаемое определение КЭГ как устройства в т.ч. для «передачи данных для установления итогов голосования» и возможность учитывать результаты электронного голосования в результатах ДЭГ дают основание считать, что КЭГ может быть подключен к интернету, что делает его уязвимым к кибератакам.

Несанкционированный доступ к системе или вмешательство в программное обеспечение могут привести к изменению данных о голосах или даже к саботажу выборного процесса. Участники конференций по кибербезопасности в Лас-Вегасе уже трижды демонстрировали возможность взлома американских машин для голосования. Вряд ли отечественные (китайские) устройства защищены лучше.

Обычно в КЭГ используется система Voter-verified Paper Audit Trail (VVPAT), позволяющая пересчитать результаты электронного голосования с помощью встроенной в устройство бумажной контрольной ленты. Однако на последних выборах в Москве вместо КЭГ использовались т.н. «терминалы для электронного голосования (ТЭГ)» в рамках проведения дистанционного электронного голосования в помещении избирательных комиссий (что само по себе является нелогичным). В отличие от КЭГ, эти устройства подключены к интернету, имеют встроенную видеокамеру, сканер паспорта и не предполагают проверки бумажной ленты.

В законопроекте ТЭГ не упоминается, однако в постановлении ЦИК 2023 г. об электронном голосовании в Москве определение ТЭГ идентично предложенному в проекте понятию электронного голосования с использованием КЭГ. Судя по заявлениям Памфиловой и Булаева, ЦИК не видит разницы между этими электронными средствами, а значит есть основания полагать, что московские ТЭГ будут считаться более «продвинутой» версией КЭГ. 

Вместо различения этих форм голосования, планируется лишь усилить их смешение. В результате все изъяны ДЭГ распространяются на КЭГ: невозможность одновременно (1) обеспечить тайну голосования, (2) удостовериться, что голос засчитан верно и (3) проконтролировать подсчет голосов (все то, что позволяет старая добрая бумага). А поэтому критика использования вроде бы безобидных КЭГ справедлива как критика электронного голосования в целом.

Вообще, надо сказать, что Памфилова избрала линию отрицания отмены бумажных бюллетеней. Несмотря на замену существующей императивной нормы диспозитивной, глава ЦИК продолжает утверждать, что бумажное голосование «как было, так и останется базовым, основным».

По ее мнению, законодательная инициатива, наоборот, снимет существующий запрет на проведение бумажного голосования на избирательных участках. И здесь она снова лукавит. Закон действительно дает возможность «вместо голосования по бумажным бюллетеням проводить электронное голосование», но это еще не делает электронное голосование безальтернативным, в то время как новая норма ухудшает положение.

Порядок проведения и подведения итогов электронного голосования, прозрачность и открытость подсчета голосов, поданных через КЭГ, обязательное наличие в устройствах контрольной бумажной ленты с видимым избирателю собственным волеизъявлением должны быть зафиксированы на законодательном уровне. Пока этого нет, доверия к электронному голосованию не будет.

BY Аналитический центр «Яблока»