Смотрю на мир без ярлыков. Без "хорошо" и "плохо", без "высокого" и "низкого". Отказываясь от идеи о «святом», ты вдруг находишь святость — в самом акте такого видения. Это чистое, незамутнённое восприятие — и есть настоящая святость. Как у дзэн-монаха, смотрящего на дым от костра без комментария.
«Тот, кто больше не ищет просветления — начинает светиться.»
Просветление — это не трофей. Пока ты его ищешь, ты отвергаешь «сейчас». А когда ты отпускаешь жажду стать кем-то особенным — появляется покой. Из покоя — свет. Не внешний. Внутренний. Негромкий. Как у Будды под деревом Бодхи, когда он просто перестал стремиться.
«Смысл случается, когда ты больше не держишься за смысл.»
Когда ты перестаёшь копаться, анализировать, жадно хватать интерпретации — смысл вдруг появляется сам. Как цветок, выросший в трещине бетона.
«Когда всё теряет значение — ты становишься значением.»
Когда ты отпускаешь внешние формы: статус, идентичности, имена, цели — ты не исчезаешь. Наоборот. В пустоте, которая остаётся, возникает подлинная ты — без масок. И вот эта сущность, чистая и настоящая, и есть самое глубокое значение, которое нельзя выразить словами.
Смотрю на мир без ярлыков. Без "хорошо" и "плохо", без "высокого" и "низкого". Отказываясь от идеи о «святом», ты вдруг находишь святость — в самом акте такого видения. Это чистое, незамутнённое восприятие — и есть настоящая святость. Как у дзэн-монаха, смотрящего на дым от костра без комментария.
«Тот, кто больше не ищет просветления — начинает светиться.»
Просветление — это не трофей. Пока ты его ищешь, ты отвергаешь «сейчас». А когда ты отпускаешь жажду стать кем-то особенным — появляется покой. Из покоя — свет. Не внешний. Внутренний. Негромкий. Как у Будды под деревом Бодхи, когда он просто перестал стремиться.
«Смысл случается, когда ты больше не держишься за смысл.»
Когда ты перестаёшь копаться, анализировать, жадно хватать интерпретации — смысл вдруг появляется сам. Как цветок, выросший в трещине бетона.
«Когда всё теряет значение — ты становишься значением.»
Когда ты отпускаешь внешние формы: статус, идентичности, имена, цели — ты не исчезаешь. Наоборот. В пустоте, которая остаётся, возникает подлинная ты — без масок. И вот эта сущность, чистая и настоящая, и есть самое глубокое значение, которое нельзя выразить словами.
I want a secure messaging app, should I use Telegram? But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK.
from ar
