Структура наносит ответный удар

Как сделаны тексты Бурдье, часть 1

Думаю, среди тех, кто увлекается теорией в соцгум науках, нет равнодушных по отношению к стилю письма франкофонных авторов: от ярого отторжения до желания подражать. Я долгое время был в рядах, хоть и легких, но хейтеров. I mean, мне интересны и близки идеи Бурдье, Фуко и многих других, но не лучше бы было высказать их более ясно? Подходящий к концу курс окончательно поменял мое мнение по вопросу. Восторженным поклонником стиля French Theory я не стал, но стал понимать, откуда это взялось, зачем это нужно, как с этим работать и как на это отвечать.

Начнем с того, что после войны университетская система и писательский рынок находились во Франции в основном в оппозиции друг к другу. Люди либо писали в академические журналы, либо в литературные. Мало кто делал и то, и другое. Отчасти это можно заметить в остром идейном противостоянии структуралистов и экзистенциалистов. Мастерам культуры нужно было выбирать, с одними они или с другими.

Однако со временем рынок нон-фикшна начал расти. Образованный класс и студенты создавали огромный спрос на интеллектуальный продукт. В результате даже наиболее академически ориентированные авторы стали откликаться на просьбы читателей. Например, Леви-Стросс получил популярность не благодаря своим узкоспециальным книгам о родстве или тотемизме, а из-за «Печальных тропиков», которые не назовешь строгой монографией. Ролан Барт вообще изначально ориентировался на мягкообложечный формат и писал в стиле игривого критика, а не душного филолога.

В принципе, для России хорошо знакома модель публичного интеллектуала как писателя. Она даже более легитимна по сравнению с учеными. Однако автономия литературы во Франции ушла намного дальше, чем в стране победившего соцреализма. Эксперименты в поэтике письма модернистов, сюрреалистов, потом представителей «нового романа» сделали даже подходы Камю и Сартра довольно традиционными. Передним краем стала проза с фрагментированным повествованием, вкраплениями потоков сознания, переключениями между явью, снами и галлюцинациями, добавлением в прозу поэтических рядов и т. п.

Итак, у вас есть желание соревноваться за аудиторию с вашими конкурентами по тиражам. Они, возможно, проигрывают вам в эрудиции и рассудительности, но имеют явное преимущество в умении экспериментировать в иммерсивной форме. Кроме того, за пределами университетской аудитории вы даже обожаете читать их произведения. Что вы делаете? Вы отправляетесь за ними в погоню. Сначала в погоню бросились литературоведы Tel Quel, вдохновленные уже проторенной дорожкой Батая и Бланшо по смешению философии, прозы и гуманитарных наук. Потом пример показал омолодившийся после Туниса Фуко. Затем в прорубь устремились все остальные. Отменив оппозицию между ученым, философом и писателем, молчаливое поколение вступило в большую теоретическую игру по-настоящему.

www.group-telegram.com/ar/structurestrikesback.com/895

3.9K viewsApr 10 at 06:36

Как сделаны тексты Бурдье, часть 1

Думаю, среди тех, кто увлекается теорией в соцгум науках, нет равнодушных по отношению к стилю письма франкофонных авторов: от ярого отторжения до желания подражать. Я долгое время был в рядах, хоть и легких, но хейтеров. I mean, мне интересны и близки идеи Бурдье, Фуко и многих других, но не лучше бы было высказать их более ясно? Подходящий к концу курс окончательно поменял мое мнение по вопросу. Восторженным поклонником стиля French Theory я не стал, но стал понимать, откуда это взялось, зачем это нужно, как с этим работать и как на это отвечать.

Начнем с того, что после войны университетская система и писательский рынок находились во Франции в основном в оппозиции друг к другу. Люди либо писали в академические журналы, либо в литературные. Мало кто делал и то, и другое. Отчасти это можно заметить в остром идейном противостоянии структуралистов и экзистенциалистов. Мастерам культуры нужно было выбирать, с одними они или с другими.

Однако со временем рынок нон-фикшна начал расти. Образованный класс и студенты создавали огромный спрос на интеллектуальный продукт. В результате даже наиболее академически ориентированные авторы стали откликаться на просьбы читателей. Например, Леви-Стросс получил популярность не благодаря своим узкоспециальным книгам о родстве или тотемизме, а из-за «Печальных тропиков», которые не назовешь строгой монографией. Ролан Барт вообще изначально ориентировался на мягкообложечный формат и писал в стиле игривого критика, а не душного филолога.

В принципе, для России хорошо знакома модель публичного интеллектуала как писателя. Она даже более легитимна по сравнению с учеными. Однако автономия литературы во Франции ушла намного дальше, чем в стране победившего соцреализма. Эксперименты в поэтике письма модернистов, сюрреалистов, потом представителей «нового романа» сделали даже подходы Камю и Сартра довольно традиционными. Передним краем стала проза с фрагментированным повествованием, вкраплениями потоков сознания, переключениями между явью, снами и галлюцинациями, добавлением в прозу поэтических рядов и т. п.

Итак, у вас есть желание соревноваться за аудиторию с вашими конкурентами по тиражам. Они, возможно, проигрывают вам в эрудиции и рассудительности, но имеют явное преимущество в умении экспериментировать в иммерсивной форме. Кроме того, за пределами университетской аудитории вы даже обожаете читать их произведения. Что вы делаете? Вы отправляетесь за ними в погоню. Сначала в погоню бросились литературоведы Tel Quel, вдохновленные уже проторенной дорожкой Батая и Бланшо по смешению философии, прозы и гуманитарных наук. Потом пример показал омолодившийся после Туниса Фуко. Затем в прорубь устремились все остальные. Отменив оппозицию между ученым, философом и писателем, молчаливое поколение вступило в большую теоретическую игру по-настоящему.

BY Структура наносит ответный удар