Оценивая личность Путина, видная американская колумнистка Морин Дауд, пишущая для The New York Times, Достоевским не сумела обойтись.
Сначала, думая о президенте РФ, вспомнила, как в юности читала «Преступление и наказание», а там Раскольников, убив мерзкую старушку-ростовщицу, почти сразу же «испытывает вину и отвращение к себе, в конечном итоге сдаваясь». «В моей 20-летней голове засело тогда, что самобичевание — характерная черта русских и что они на глубинном уровне понимают: нельзя ставить себя выше норм только потому, что считаешь себя лучше, - пишет она. - Владимир Путин, конечно, противоречит этому представлению, как и Сталин».
С кем же сопоставить российского лидера? С Медеей, героиней древнегреческой мифологии, считает Дауд (видимо, находясь под впечатлением от одноименной оперы Луиджи Керубини, представленной на днях нью-йоркской «Метрополитен-опера»).
«Медея чувствует себя неуважаемой — и этого ей достаточно для того, чтобы оправдать бойню — убийство собственных детей и новой невесты своего мужа…, - утверждает она. - Путин тоже чувствует себя неуважаемым, все еще оплакивая распад Советского Союза. И он готов убить любое количество невинных украинцев, лишь бы утолить свое стремление вновь сшить эту потерянную империю».
Це дело треба розжувати.
Сказаний о Медее — море. Но коль скоро Дауд основывается на пьесе Еврипида, последуем по ее стопам.
Сравнение Путина с мстительной женщиной, тем более из Колхиды, что на западе Грузии, обидно.
Однако Медею можно понять (если не простить). Помогла аргонавту Ясону похитить у родного отца золотое руно, убила из-за этого младшего брата, родила любимому мужу двух сыновей. А как добрались они до Коринфа, Ясон решает втихаря жениться на дочери местного царя Креонта, который приказывает Медее вместе с детьми убираться вон. Для описания чувств оскорбленной предоставим слово кормилице мальчиков: «Ее не любят,/ И нежное глубоко страждет сердце», «Оскорблена Медея, и своих/ Остановить она не хочет воплей», «Обид не переносит/ Тяжелый нрав, и такова Медея».
Что общего с нашим президентом? Не совсем ясно, кто конкретно его оскорбил, но, видимо, «коллективный Запад»: вешал лапшу на уши, говорил, что любит, а сам тем временем к границам России опасно подбирался, стремясь лишить ее девственности. Вот и поплатился.
«Ни слабою, ни жалкою, наверно,/ Не назовут меня уста людей» — эти слова Медеи, вероятно, являются сейчас жизненной установкой и Путина.
Не исключено, что, как и героиня древнегреческой мифологии, он что ни день повторяет: «О, жить зачем мне еще?/ Увы мне! Увы! Ты, смерть, развяжи/ Мне жизни узлы — я ее ненавижу!..». Мы же не всё знаем о его духовном и физическом состоянии.
Но финалы трагедий, безусловно, будут различными.
Медея беспрепятственно покидает Коринф на колеснице, присланной ее дедушкой — богом Солнца Гелиосом. Потом у нее будет еще один брак — родит сына афинскому царю Эгею.
О ней будут писать Джефри Чосер и Пьер Корнель, ее будут живописать Веронезе и Делакруа. В Батуми и Пицунде Медее установят памятники. Паоло Пазолини снимет фильм «Медея». Это же сделает и Ларс фон Триер. В честь отчаянной женщины будет назван крупный астероид — (212) Медея, открытый в 1880 году.
Вряд ли нечто аналогичное произойдет после смерти Путина. Хотя астероид какой-нибудь в честь него, может быть, и назовут.
Оценивая личность Путина, видная американская колумнистка Морин Дауд, пишущая для The New York Times, Достоевским не сумела обойтись.
Сначала, думая о президенте РФ, вспомнила, как в юности читала «Преступление и наказание», а там Раскольников, убив мерзкую старушку-ростовщицу, почти сразу же «испытывает вину и отвращение к себе, в конечном итоге сдаваясь». «В моей 20-летней голове засело тогда, что самобичевание — характерная черта русских и что они на глубинном уровне понимают: нельзя ставить себя выше норм только потому, что считаешь себя лучше, - пишет она. - Владимир Путин, конечно, противоречит этому представлению, как и Сталин».
С кем же сопоставить российского лидера? С Медеей, героиней древнегреческой мифологии, считает Дауд (видимо, находясь под впечатлением от одноименной оперы Луиджи Керубини, представленной на днях нью-йоркской «Метрополитен-опера»).
«Медея чувствует себя неуважаемой — и этого ей достаточно для того, чтобы оправдать бойню — убийство собственных детей и новой невесты своего мужа…, - утверждает она. - Путин тоже чувствует себя неуважаемым, все еще оплакивая распад Советского Союза. И он готов убить любое количество невинных украинцев, лишь бы утолить свое стремление вновь сшить эту потерянную империю».
Це дело треба розжувати.
Сказаний о Медее — море. Но коль скоро Дауд основывается на пьесе Еврипида, последуем по ее стопам.
Сравнение Путина с мстительной женщиной, тем более из Колхиды, что на западе Грузии, обидно.
Однако Медею можно понять (если не простить). Помогла аргонавту Ясону похитить у родного отца золотое руно, убила из-за этого младшего брата, родила любимому мужу двух сыновей. А как добрались они до Коринфа, Ясон решает втихаря жениться на дочери местного царя Креонта, который приказывает Медее вместе с детьми убираться вон. Для описания чувств оскорбленной предоставим слово кормилице мальчиков: «Ее не любят,/ И нежное глубоко страждет сердце», «Оскорблена Медея, и своих/ Остановить она не хочет воплей», «Обид не переносит/ Тяжелый нрав, и такова Медея».
Что общего с нашим президентом? Не совсем ясно, кто конкретно его оскорбил, но, видимо, «коллективный Запад»: вешал лапшу на уши, говорил, что любит, а сам тем временем к границам России опасно подбирался, стремясь лишить ее девственности. Вот и поплатился.
«Ни слабою, ни жалкою, наверно,/ Не назовут меня уста людей» — эти слова Медеи, вероятно, являются сейчас жизненной установкой и Путина.
Не исключено, что, как и героиня древнегреческой мифологии, он что ни день повторяет: «О, жить зачем мне еще?/ Увы мне! Увы! Ты, смерть, развяжи/ Мне жизни узлы — я ее ненавижу!..». Мы же не всё знаем о его духовном и физическом состоянии.
Но финалы трагедий, безусловно, будут различными.
Медея беспрепятственно покидает Коринф на колеснице, присланной ее дедушкой — богом Солнца Гелиосом. Потом у нее будет еще один брак — родит сына афинскому царю Эгею.
О ней будут писать Джефри Чосер и Пьер Корнель, ее будут живописать Веронезе и Делакруа. В Батуми и Пицунде Медее установят памятники. Паоло Пазолини снимет фильм «Медея». Это же сделает и Ларс фон Триер. В честь отчаянной женщины будет назван крупный астероид — (212) Медея, открытый в 1880 году.
Вряд ли нечто аналогичное произойдет после смерти Путина. Хотя астероид какой-нибудь в честь него, может быть, и назовут.
BY Созерцатель
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs.
from br
