У меня в Отряде две трети бойцов носят фамилии малороссийского происхождения. У многих родственники живут по ту сторону фронта. Многие вообще там родились или провели там значительную часть жизни. И это не только у нас, а у всех близких нам подразделений, с которыми бок о бок воюем с врагом.
А на той стороне много командиров и солдат с великорусскими фамилиями. Многие родом из РСФСР. Многие военные учились с нашими военными в одних и тех же училищах и академиях, служили когда-то вместе. Полно русскоязычных, старательно пытающихся говорить на тарабарщине — причудливой смеси русских слов и мовы. Мы это слышим по их радиообмену.
Я к тому, что эта война не между русскими и украинцами. Это война между внуками проигравших и победителей в Великой Отечественной войне. И даже если у тех, кто на той стороне, деды воевали в Красной армии, это означает лишь то, что они предали своих дедов, предали нашу общую историю, подчинились подонкам, решившим стать натовцами за "безвиз с кружевными труселями" стоимостью в 30 серебренников и мечту "красиво тусоваться на Западе". Мы их презираем за это. И называем "немцами" за их страсть к крестам на башнях танков. Гниды они, иуды.
Амы здесь все — русские, вне зависимости от крови и места рождения, а они — вырусь. В этом суть нашего противостояния. И о чем бы ни договорились наверху наши дипломаты, мы здесь, на земле, с ними никогда не договоримся. Пока их дети вновь русскими не станут.
У меня в Отряде две трети бойцов носят фамилии малороссийского происхождения. У многих родственники живут по ту сторону фронта. Многие вообще там родились или провели там значительную часть жизни. И это не только у нас, а у всех близких нам подразделений, с которыми бок о бок воюем с врагом.
А на той стороне много командиров и солдат с великорусскими фамилиями. Многие родом из РСФСР. Многие военные учились с нашими военными в одних и тех же училищах и академиях, служили когда-то вместе. Полно русскоязычных, старательно пытающихся говорить на тарабарщине — причудливой смеси русских слов и мовы. Мы это слышим по их радиообмену.
Я к тому, что эта война не между русскими и украинцами. Это война между внуками проигравших и победителей в Великой Отечественной войне. И даже если у тех, кто на той стороне, деды воевали в Красной армии, это означает лишь то, что они предали своих дедов, предали нашу общую историю, подчинились подонкам, решившим стать натовцами за "безвиз с кружевными труселями" стоимостью в 30 серебренников и мечту "красиво тусоваться на Западе". Мы их презираем за это. И называем "немцами" за их страсть к крестам на башнях танков. Гниды они, иуды.
Амы здесь все — русские, вне зависимости от крови и места рождения, а они — вырусь. В этом суть нашего противостояния. И о чем бы ни договорились наверху наши дипломаты, мы здесь, на земле, с ними никогда не договоримся. Пока их дети вновь русскими не станут.
BY Чукотская Zагогулина
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from ca
