Украинизация – в принципе полезная штука. Она всегда являлась лишь доказательством того, что на самом деле никакой украинской нации не существует. Тут вна Украине заявили, что период «мягкой» украинизации закончился и началась украинизация «наступательная». Это ж надо – тридцать с лишним лет (последние десять с особым пристрастием) принуждения нации говорить на родном языке не принесли желаемого результата! За тридцать лет медведя можно на рояле научить играть, а тут… А если к этим тридцати прибавить годы советской украинизации? Там не «наступательная» была, а принудительно-карательная. Петлюра и деятели УНР тоже немного старались. Короче, свыше ста лет нацию заставляют говорить на родном языке, а она почему-то, как только власть в этом плане дает слабину, вообще растворяется. Остаются жители сел, балакающие на суржике, городские сумасшедшие, называющие себя украинской интеллигенцией и, конечно, дияспора, паразитирующая за счет поддержания мифа об украинстве. У писателей резко пропадает интерес творить на мове, у режиссеров снимать кино, и т.д. и т.п., а сама мова превращается в верный признак отсталости и рогулизма. Мировой опыт, пожалуй, не знает подобных случаев. Воистину уникальная нация!
Украинизация – в принципе полезная штука. Она всегда являлась лишь доказательством того, что на самом деле никакой украинской нации не существует. Тут вна Украине заявили, что период «мягкой» украинизации закончился и началась украинизация «наступательная». Это ж надо – тридцать с лишним лет (последние десять с особым пристрастием) принуждения нации говорить на родном языке не принесли желаемого результата! За тридцать лет медведя можно на рояле научить играть, а тут… А если к этим тридцати прибавить годы советской украинизации? Там не «наступательная» была, а принудительно-карательная. Петлюра и деятели УНР тоже немного старались. Короче, свыше ста лет нацию заставляют говорить на родном языке, а она почему-то, как только власть в этом плане дает слабину, вообще растворяется. Остаются жители сел, балакающие на суржике, городские сумасшедшие, называющие себя украинской интеллигенцией и, конечно, дияспора, паразитирующая за счет поддержания мифа об украинстве. У писателей резко пропадает интерес творить на мове, у режиссеров снимать кино, и т.д. и т.п., а сама мова превращается в верный признак отсталости и рогулизма. Мировой опыт, пожалуй, не знает подобных случаев. Воистину уникальная нация!
Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from ca
