6. «Рассуждая о политике, мы точно так же представляли себя судьями, строгими, но справедливыми. И требовали, чтобы власть подчинялась нашему бессильному трибуналу. В этом всегда было противоречие Навального: «Эй ты, кровавый диктатор, допусти меня до президентских выборов, чтобы я тебя и твою банду отправил под суд. Боишься, Путлер?» Однажды разглядев это разногласие, его, как невидимую гориллу, — невозможно развидеть. Но вокруг почему-то не было человека, который смог бы подобрать слова, чтобы это объяснить.»
Точно? Не было человека? Да их были СОТНИ!
7. «Идеализм делает человека частью той силы, которая вечно хочет добра и совершает зло. Сейчас я понимаю, что единственное, что нас уберегло от того, чтобы нанести серьёзный урон себе и другим, — это везение и милосердие власти, которая нас терпела. Возможно, поэтому мне до сих пор так больно наблюдать за судьбой Украины и Зеленского. На его месте мог оказаться любой из тех, кто выходил на Болотную. И слава Богу, что нам выпала возможность научиться на его ошибках, а не совершить свои.»
Власть нас не «терпела». Но и не боялась, конечно. Всё гораздо хуже. Когда барашек бодает хозяина, тот его не режет на месте не потому, что милосерден. А потому что барашек – ценный ресурс, и зарезан он будет тогда, когда хозяину будет выгодно, а сейчас пока его стригут, ибо шерсть в цене.
8. «Идеалисты убеждены, что если сделать достаточное количество людей идеалистами, то идеалы победят. Что существуют такие законы, права и ценности, которые сами по себе способны защитить слабого. То есть наделить его властью над сильным. Но власть не сдаётся только потому, что кто-то громко кричит о несправедливости. А та власть, которая способна поддаться на такие уговоры, — не бывает жестокой.»
И идеалисты абсолютно правы. Если распространить идеалы, понятия о законах, правах и ценностях на большинство, они станут реальностью (если не противоречат базовым инстинктам человека, конечно). Например, когда-то на заре неолита был успешно внедрен идеал «нельзя есть людей». Если вдуматься, это очень нерационально – не есть мертвых людей. Ведь столько белка и калорий закапывается в землю! Но идеал распространился и сделал мир лучше. Уже несколько тысяч лет людей не убивают на мясо. И так происходило много раз.
9. «В реальности идеализм в слабых воспитывает неблагодарность. Если нужда порождает право, а милосердие сильного — это не его выбор, а право слабого, то больше не за что и некому быть благодарным. Ведь чем сильнее человек, тем он больше должен. Да, кому многое дано, с того многое спросится. Но спрашивать за это будет только праведная сила, а не слабость. Так за неблагодарностью следует гордыня. Слабому начинает казаться, что когда сильный утирается и подставляет вторую щёку — это не милосердие, а его победа. И перед сильным тут же выстраивается очередь из самых наглых и бессовестных, чтобы покрасоваться на фоне его смирения.»
Это очень правильное рассуждение в контексте того, что нищий пропойца приходит к «кулаку» и требует делиться. Но это же совсем другой контекст! Мы-то говорим об отношении людей к власти – то есть, к паразиту, высасывающему деньги и силу из людей! Власть неправа уже по факту своего существования, её и быть-то не должно в 21 веке, она нам ДОЛЖНА по гроб жизни. Какая к черту благодарность? Я 25 лет платил налоги и должен быть благодарен, что меня не убили?
10. «Чем более милосердная власть, тем больше она это терпит. Но даже когда идеализм полностью парализует волю и сильный готов отречься от власти, он не сможет защитить этим слабого. Это тоже испытание гордыней. Даже самый сильный человек не может повторить жертву Христа. Он может только отречься от своего креста и уступить место тем, кто не будет скован его фарисейством.»
6. «Рассуждая о политике, мы точно так же представляли себя судьями, строгими, но справедливыми. И требовали, чтобы власть подчинялась нашему бессильному трибуналу. В этом всегда было противоречие Навального: «Эй ты, кровавый диктатор, допусти меня до президентских выборов, чтобы я тебя и твою банду отправил под суд. Боишься, Путлер?» Однажды разглядев это разногласие, его, как невидимую гориллу, — невозможно развидеть. Но вокруг почему-то не было человека, который смог бы подобрать слова, чтобы это объяснить.»
Точно? Не было человека? Да их были СОТНИ!
7. «Идеализм делает человека частью той силы, которая вечно хочет добра и совершает зло. Сейчас я понимаю, что единственное, что нас уберегло от того, чтобы нанести серьёзный урон себе и другим, — это везение и милосердие власти, которая нас терпела. Возможно, поэтому мне до сих пор так больно наблюдать за судьбой Украины и Зеленского. На его месте мог оказаться любой из тех, кто выходил на Болотную. И слава Богу, что нам выпала возможность научиться на его ошибках, а не совершить свои.»
Власть нас не «терпела». Но и не боялась, конечно. Всё гораздо хуже. Когда барашек бодает хозяина, тот его не режет на месте не потому, что милосерден. А потому что барашек – ценный ресурс, и зарезан он будет тогда, когда хозяину будет выгодно, а сейчас пока его стригут, ибо шерсть в цене.
8. «Идеалисты убеждены, что если сделать достаточное количество людей идеалистами, то идеалы победят. Что существуют такие законы, права и ценности, которые сами по себе способны защитить слабого. То есть наделить его властью над сильным. Но власть не сдаётся только потому, что кто-то громко кричит о несправедливости. А та власть, которая способна поддаться на такие уговоры, — не бывает жестокой.»
И идеалисты абсолютно правы. Если распространить идеалы, понятия о законах, правах и ценностях на большинство, они станут реальностью (если не противоречат базовым инстинктам человека, конечно). Например, когда-то на заре неолита был успешно внедрен идеал «нельзя есть людей». Если вдуматься, это очень нерационально – не есть мертвых людей. Ведь столько белка и калорий закапывается в землю! Но идеал распространился и сделал мир лучше. Уже несколько тысяч лет людей не убивают на мясо. И так происходило много раз.
9. «В реальности идеализм в слабых воспитывает неблагодарность. Если нужда порождает право, а милосердие сильного — это не его выбор, а право слабого, то больше не за что и некому быть благодарным. Ведь чем сильнее человек, тем он больше должен. Да, кому многое дано, с того многое спросится. Но спрашивать за это будет только праведная сила, а не слабость. Так за неблагодарностью следует гордыня. Слабому начинает казаться, что когда сильный утирается и подставляет вторую щёку — это не милосердие, а его победа. И перед сильным тут же выстраивается очередь из самых наглых и бессовестных, чтобы покрасоваться на фоне его смирения.»
Это очень правильное рассуждение в контексте того, что нищий пропойца приходит к «кулаку» и требует делиться. Но это же совсем другой контекст! Мы-то говорим об отношении людей к власти – то есть, к паразиту, высасывающему деньги и силу из людей! Власть неправа уже по факту своего существования, её и быть-то не должно в 21 веке, она нам ДОЛЖНА по гроб жизни. Какая к черту благодарность? Я 25 лет платил налоги и должен быть благодарен, что меня не убили?
10. «Чем более милосердная власть, тем больше она это терпит. Но даже когда идеализм полностью парализует волю и сильный готов отречься от власти, он не сможет защитить этим слабого. Это тоже испытание гордыней. Даже самый сильный человек не может повторить жертву Христа. Он может только отречься от своего креста и уступить место тем, кто не будет скован его фарисейством.»
BY VoiceInTel
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from ca
