Никогда не любила обзорные экскурсии. Когда хочу познакомиться с городом, выбираю несколько его аспектов — чаще всего это еда, клабища и все книжное, составляю связывающий интересные точки маршрут, и потом иду по нему пешком. На первый взгляд метод простой, но воплотить его в жизнь в Иерусалиме сложнее, чем где-либо ещё.
Разрыв между реальностью и воображением в Иерусалиме минимален — город скорее придуман, чем исследован. Его история нелинейна, запутана и пронизана мистикой, поэтому полагаться исключительно на факты не имеет смысла, т.к можно легко упустить суть. Когда Мак и Балинт писали книгу, они явно выбрали похожий подход: авторы не просто составили путеводитель по книжному Иерусалиму, но представили город не как пространство, а как неоднозначный мультикультурный нарратив, поэтому текст произвел сильнейшее впечатление.
Мак и Балинт проникли в места, куда с улицы не попасть: закрытые монастырские библиотеки, спецхраны Иерусалимского Патриархата, Аль-Аксы, израильские музеи и синагоги, а также к частным коллекциям инкунабул и древних манускриптов. Они не просто описали редкие экземпляры, но и проследили их историю, при этом, что самое увлекательное, рассказали о людях, связанных с этими текстами: авторах, владельцах, покупателях, комментаторах, реставраторах, продавцах и похитителях. Чего только стоит безумная история русского епископа Порфирия Успенского, который в 1860 году выкрал самую древнюю рукопись из собрания Иерусалимского Патриархата и вывез её в Петербург, потому что считал, что это ок, или, скажем, трагедия фальсификатора «Второзакония» (оно же Мишне Тора) Мозеса Шапира, который покончил с собой, когда его аферу раскрыли.
Мощнейшая работа. С трудом представляю, сколько усилий потребовалось на поиски, походы и на то, чтобы собрать всё воедино.
Несмотря на обилие ссылок, сносок и некоторую академичность, книга читается влёт. Текст логичен и увлекателен: сначала неподготовленного читателя погружают в историю иерусалимского текста с момента создания литературного канона до средневековья, мамлюков и Османской оккупации, затем идут бодрые главы про местных книготорговцев мистиков, переводчиков и воров.
Обидно, что повторить авторский маршрут целиком не удастся, но некоторые места я приметила. Как вернусь, устрою себе тематическое турне.
Никогда не любила обзорные экскурсии. Когда хочу познакомиться с городом, выбираю несколько его аспектов — чаще всего это еда, клабища и все книжное, составляю связывающий интересные точки маршрут, и потом иду по нему пешком. На первый взгляд метод простой, но воплотить его в жизнь в Иерусалиме сложнее, чем где-либо ещё.
Разрыв между реальностью и воображением в Иерусалиме минимален — город скорее придуман, чем исследован. Его история нелинейна, запутана и пронизана мистикой, поэтому полагаться исключительно на факты не имеет смысла, т.к можно легко упустить суть. Когда Мак и Балинт писали книгу, они явно выбрали похожий подход: авторы не просто составили путеводитель по книжному Иерусалиму, но представили город не как пространство, а как неоднозначный мультикультурный нарратив, поэтому текст произвел сильнейшее впечатление.
Мак и Балинт проникли в места, куда с улицы не попасть: закрытые монастырские библиотеки, спецхраны Иерусалимского Патриархата, Аль-Аксы, израильские музеи и синагоги, а также к частным коллекциям инкунабул и древних манускриптов. Они не просто описали редкие экземпляры, но и проследили их историю, при этом, что самое увлекательное, рассказали о людях, связанных с этими текстами: авторах, владельцах, покупателях, комментаторах, реставраторах, продавцах и похитителях. Чего только стоит безумная история русского епископа Порфирия Успенского, который в 1860 году выкрал самую древнюю рукопись из собрания Иерусалимского Патриархата и вывез её в Петербург, потому что считал, что это ок, или, скажем, трагедия фальсификатора «Второзакония» (оно же Мишне Тора) Мозеса Шапира, который покончил с собой, когда его аферу раскрыли.
Мощнейшая работа. С трудом представляю, сколько усилий потребовалось на поиски, походы и на то, чтобы собрать всё воедино.
Несмотря на обилие ссылок, сносок и некоторую академичность, книга читается влёт. Текст логичен и увлекателен: сначала неподготовленного читателя погружают в историю иерусалимского текста с момента создания литературного канона до средневековья, мамлюков и Османской оккупации, затем идут бодрые главы про местных книготорговцев мистиков, переводчиков и воров.
Обидно, что повторить авторский маршрут целиком не удастся, но некоторые места я приметила. Как вернусь, устрою себе тематическое турне.
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge. The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ca
