Что делать?

Владимир Морозов, к.э.н., специально для канала "Что делать?"

ЕАЭС: что мешает максимально использовать возможности кооперации?

Завершилось уже третье в 2025 году заседание Евразийского межправительственного совета. Весьма интересным вопросом повестки стало обсуждение промежуточных итогов реализации стратегии развития ЕАЭС до 2025 года.

Радует, что удалось, наконец, прийти к консенсусу в части сближения подходов по мерам ответственности в области фитосанитарного и ветеринарного контроля, а также в области технического регулирования, так как эти вопросы долго обсуждались на всех площадках в рамках Евразийского экономического союза. В итоге был выработан основной принцип: между юрисдикциями, входящими в Евразийский экономический союз, не должно быть конкуренции в этих вопросах и не должны создаваться какие‑то более благоприятные условия где‑либо за счёт других государств-членов. Участники союза конструктивно нацелены на дальнейшее сближение соответствующего регулирования в своих странах, включая таможенное администрирование (особенно на внешнем контуре).

В рамках реализации стратегии развития ЕАЭС обсуждался и вопрос развития промышленной кооперации и реализации мер поддержки промышленной кооперации. С одной стороны, уже прямо сейчас работает два проекта, в которых задействованы Россия, Казахстан и Белоруссия. Это разработка стрелочного оборудования для высокоскоростной ж/д магистрали Москва-Санкт-Петербург и проект развития сельскохозяйственного машиностроения. С другой стороны, это всего два проекта. Для ЕАЭС - это бесконечно мало. Да, сообщается, что в стадии одобрения находятся ещё 3 проекта, но это, совершенно очевидно, не тот темп развития промышленной кооперации, на который рассчитывали изначально.

В чём же дело? Что не даёт развернуться должным образом? Судя по тому, что одним из основных условий промышленной кооперации является субсидирование банковской ставки по кредитам, которые выдаются банками государств-членов для реализации этих проектов, то становится очевидным, что у Союза в нынешней экономической модели просто нет возможности обеспечить инвестиции под реализацию стратегии внутрисоюзной промышленной кооперации. Ведь по факту все страны-члены ЕАЭС входят в мировую бреттон-вудскую экономическую систему и так или иначе соблюдают её основные правила, главным из которых является запрет на промышленное развитие стран глобальной Периферии, куда МВФ относит все члены ЕАЭС.

По большому счёту, пока Россия не решит ровно такой же вопрос – организация инвестиций в промышленное развитие – у себя дома, ничего не сдвинется и в рамках евразийской промышленной кооперации. Единственный выход – создание собственной российской с заделом на евразийскую (и в перспективе шире на весь будущий российский макрорегион), экономической модели, не завязанной на наднациональные фининтерновские институты. С двухконтурной финансовой системой (тут и цифровой рубль пригодится), где один из контуров – сугубо инвестиционный. Для этого ЦБ РФ должен по факту вернуться в лоно государства с подчинением Председателю Правительства РФ и начать эмиссию цифрового рубля в инвестиционный контур для реализации Стратегии промышленного развития под обязательства Правительства Российской Федерации.

Пока Россия по факту живёт в рамках бреттон-вудской модели, опирающейся на ФРС и доллар США, мы не сможем двинуться дальше точечной поддержки предприятий, перекачивая для этого средства федерального бюджета в карманы банков через субсидирование искусственно удерживаемой нашим же ЦБ (по факту заморским филиалом ФРС) заоблачной кредитной ставки. Реальные инвестиции в нашей стране могут быть только рублёвыми, только в условиях подчинении ЦБ Правительству РФ, а не ФРС/МВФ, а значит и в рамках самобытной суверенной экономической модели. Это не просто вопрос экономического суверенитета, это вопрос выживания России как страны-цивилизации.

www.group-telegram.com/us/chto_delat_2022.com/9740

15.4K viewsOct 2 at 07:41

Владимир Морозов, к.э.н., специально для канала "Что делать?"

ЕАЭС: что мешает максимально использовать возможности кооперации?

Завершилось уже третье в 2025 году заседание Евразийского межправительственного совета. Весьма интересным вопросом повестки стало обсуждение промежуточных итогов реализации стратегии развития ЕАЭС до 2025 года.

Радует, что удалось, наконец, прийти к консенсусу в части сближения подходов по мерам ответственности в области фитосанитарного и ветеринарного контроля, а также в области технического регулирования, так как эти вопросы долго обсуждались на всех площадках в рамках Евразийского экономического союза. В итоге был выработан основной принцип: между юрисдикциями, входящими в Евразийский экономический союз, не должно быть конкуренции в этих вопросах и не должны создаваться какие‑то более благоприятные условия где‑либо за счёт других государств-членов. Участники союза конструктивно нацелены на дальнейшее сближение соответствующего регулирования в своих странах, включая таможенное администрирование (особенно на внешнем контуре).

В рамках реализации стратегии развития ЕАЭС обсуждался и вопрос развития промышленной кооперации и реализации мер поддержки промышленной кооперации. С одной стороны, уже прямо сейчас работает два проекта, в которых задействованы Россия, Казахстан и Белоруссия. Это разработка стрелочного оборудования для высокоскоростной ж/д магистрали Москва-Санкт-Петербург и проект развития сельскохозяйственного машиностроения. С другой стороны, это всего два проекта. Для ЕАЭС - это бесконечно мало. Да, сообщается, что в стадии одобрения находятся ещё 3 проекта, но это, совершенно очевидно, не тот темп развития промышленной кооперации, на который рассчитывали изначально.

В чём же дело? Что не даёт развернуться должным образом? Судя по тому, что одним из основных условий промышленной кооперации является субсидирование банковской ставки по кредитам, которые выдаются банками государств-членов для реализации этих проектов, то становится очевидным, что у Союза в нынешней экономической модели просто нет возможности обеспечить инвестиции под реализацию стратегии внутрисоюзной промышленной кооперации. Ведь по факту все страны-члены ЕАЭС входят в мировую бреттон-вудскую экономическую систему и так или иначе соблюдают её основные правила, главным из которых является запрет на промышленное развитие стран глобальной Периферии, куда МВФ относит все члены ЕАЭС.

По большому счёту, пока Россия не решит ровно такой же вопрос – организация инвестиций в промышленное развитие – у себя дома, ничего не сдвинется и в рамках евразийской промышленной кооперации. Единственный выход – создание собственной российской с заделом на евразийскую (и в перспективе шире на весь будущий российский макрорегион), экономической модели, не завязанной на наднациональные фининтерновские институты. С двухконтурной финансовой системой (тут и цифровой рубль пригодится), где один из контуров – сугубо инвестиционный. Для этого ЦБ РФ должен по факту вернуться в лоно государства с подчинением Председателю Правительства РФ и начать эмиссию цифрового рубля в инвестиционный контур для реализации Стратегии промышленного развития под обязательства Правительства Российской Федерации.

Пока Россия по факту живёт в рамках бреттон-вудской модели, опирающейся на ФРС и доллар США, мы не сможем двинуться дальше точечной поддержки предприятий, перекачивая для этого средства федерального бюджета в карманы банков через субсидирование искусственно удерживаемой нашим же ЦБ (по факту заморским филиалом ФРС) заоблачной кредитной ставки. Реальные инвестиции в нашей стране могут быть только рублёвыми, только в условиях подчинении ЦБ Правительству РФ, а не ФРС/МВФ, а значит и в рамках самобытной суверенной экономической модели. Это не просто вопрос экономического суверенитета, это вопрос выживания России как страны-цивилизации.

BY Что делать?