Прочла я тут «Саспыгу» К. Шаинян. Ну как прочла, как я все теперь читаю: ушами. Хотя кажется еще немного и жопой. Что же мы (Вика и возможно некоторые из вас) знаем о магическом реализме?
Ну примерно ничего, кроме Маркеса, Борхеса и, если немного подумать «МиМ» Булгакова. Можно, конечно, и Гоголя приплести, но так мы докатимся до народных сказок, а это не входит в планы человека, пытающегося в двух словах избавиться от неясного читательского зуда.
Вот, скажем, Маркес. «Сто лет одиночества». С первых же строк понятно, что ты в слегка искаженном мире: мальчик двигает силой взгляда горшок, к молодоженам приходят мертвецы, с обидой которых герои вынуждены считаться, женщины ориентируются на вещие сны. Все естественно вписано в быт Макондо, где 4 года подряд идет дождь, а в одной из комнат семьи Буэндиа то ли вечный март, то ли вторник.
И поскольку мир грез Латинской Америки также далек от меня, как и мир мифов Древней Греции (я ни там, ни там не была) я верю всему, что написано. Все так и было, тем более, что у меня дома практически та же фигня: то стакан сам упадет, то паспорт спрячется, у носков в стиралке портал, давно усопшие бывшие вечно норовят вернуться, снам моим позавидует сама Урсула Буэндиа, а про дожди и вечный ноябрь в депрессивной моей душе даже не будем начинать.
Короче читатель Маркеса в моем лице не ждет никаких логических объяснений происходящему, он практически так и живет.
А вот коварная «Саспыга» начинается очень уж реалистично. Да еще и про знакомый мне Алтай, на котором я этим летом побывала. Так что к моменту появления в сюжете то ли живых, то ли мертвых коней я все еще на серьезных щщах ждала какого-то объяснения происходящему. И даже, когда там уже люди пошли то ли умирать, то ли воскресать, а у героини стали пробиваться сквозь кожу перья, я не расставалась с детской надеждой на логическое объяснение.
Температура там у всех, например, высокая или не тех грибов нажарили? Да мало ли может быть причин появления перьев у современного человека! Короче я ждала. Но становилось все только хуже и никаких объяснений. А я все больше раздражалась.
Понимаете, мое прочтение «Саспыги» было похоже на общение с милым человеком, которого тебе привели домой друзья. Парень такой славный: тихий и слегка причудливый. Со временем он становится все страньше и страньше, но ты вместо того, чтобы держаться подальше, зачем-то влюбляешься в эти странности и, конечно же, находишь им объяснение.
А потом в полночь застаешь его вырезающим консервным ножом слово «Толик» на крышке белого рояля и начинаешь догадываться, что он не просто тихо и причудливо ненормальный. Это про него весь учебник Ганнушкина по психиатрии. И возможно даже этой ночью тебя задумчиво задушит, предварительно выцарапав все тем же ножиком на внутренней стороне твоего белого бедра позывные своего космолета больнички. А у тебя с ним уже трое детей, ипотека и билеты в театр. Ну как ты могла?
В общем я ужасно разозлилась на себя за эту детскую надежду в то, что мне скоро все по -человечески объяснят. Примерно также как я бывает злюсь на себя, когда «вскрывается» то, что я предпочитала почему-то не замечать: сама же себе создала в голове миф, который расползается по швам при первом же честном взгляде на происходящее. А у меня с ним уже…
От злости тут же послушала еще один роман Шаинян - «С ключом на шее». Та же хрень, хтонь, ужас, детектив, в котором все мистически взаимосвязано и невозможность оторваться. Короче яростно рекомендую обе книги. Но помните, это вам не Конан Дойль, когда ты с облегчением узнаешь, что чудовище, летящее на крыльях ночи, всего лишь раскрашенная фосфором большая собачка. Ничего такого миленького не ждите. Сплошная неизвестность и саспенс. #психологиявкнигах
Прочла я тут «Саспыгу» К. Шаинян. Ну как прочла, как я все теперь читаю: ушами. Хотя кажется еще немного и жопой. Что же мы (Вика и возможно некоторые из вас) знаем о магическом реализме?
Ну примерно ничего, кроме Маркеса, Борхеса и, если немного подумать «МиМ» Булгакова. Можно, конечно, и Гоголя приплести, но так мы докатимся до народных сказок, а это не входит в планы человека, пытающегося в двух словах избавиться от неясного читательского зуда.
Вот, скажем, Маркес. «Сто лет одиночества». С первых же строк понятно, что ты в слегка искаженном мире: мальчик двигает силой взгляда горшок, к молодоженам приходят мертвецы, с обидой которых герои вынуждены считаться, женщины ориентируются на вещие сны. Все естественно вписано в быт Макондо, где 4 года подряд идет дождь, а в одной из комнат семьи Буэндиа то ли вечный март, то ли вторник.
И поскольку мир грез Латинской Америки также далек от меня, как и мир мифов Древней Греции (я ни там, ни там не была) я верю всему, что написано. Все так и было, тем более, что у меня дома практически та же фигня: то стакан сам упадет, то паспорт спрячется, у носков в стиралке портал, давно усопшие бывшие вечно норовят вернуться, снам моим позавидует сама Урсула Буэндиа, а про дожди и вечный ноябрь в депрессивной моей душе даже не будем начинать.
Короче читатель Маркеса в моем лице не ждет никаких логических объяснений происходящему, он практически так и живет.
А вот коварная «Саспыга» начинается очень уж реалистично. Да еще и про знакомый мне Алтай, на котором я этим летом побывала. Так что к моменту появления в сюжете то ли живых, то ли мертвых коней я все еще на серьезных щщах ждала какого-то объяснения происходящему. И даже, когда там уже люди пошли то ли умирать, то ли воскресать, а у героини стали пробиваться сквозь кожу перья, я не расставалась с детской надеждой на логическое объяснение.
Температура там у всех, например, высокая или не тех грибов нажарили? Да мало ли может быть причин появления перьев у современного человека! Короче я ждала. Но становилось все только хуже и никаких объяснений. А я все больше раздражалась.
Понимаете, мое прочтение «Саспыги» было похоже на общение с милым человеком, которого тебе привели домой друзья. Парень такой славный: тихий и слегка причудливый. Со временем он становится все страньше и страньше, но ты вместо того, чтобы держаться подальше, зачем-то влюбляешься в эти странности и, конечно же, находишь им объяснение.
А потом в полночь застаешь его вырезающим консервным ножом слово «Толик» на крышке белого рояля и начинаешь догадываться, что он не просто тихо и причудливо ненормальный. Это про него весь учебник Ганнушкина по психиатрии. И возможно даже этой ночью тебя задумчиво задушит, предварительно выцарапав все тем же ножиком на внутренней стороне твоего белого бедра позывные своего космолета больнички. А у тебя с ним уже трое детей, ипотека и билеты в театр. Ну как ты могла?
В общем я ужасно разозлилась на себя за эту детскую надежду в то, что мне скоро все по -человечески объяснят. Примерно также как я бывает злюсь на себя, когда «вскрывается» то, что я предпочитала почему-то не замечать: сама же себе создала в голове миф, который расползается по швам при первом же честном взгляде на происходящее. А у меня с ним уже…
От злости тут же послушала еще один роман Шаинян - «С ключом на шее». Та же хрень, хтонь, ужас, детектив, в котором все мистически взаимосвязано и невозможность оторваться. Короче яростно рекомендую обе книги. Но помните, это вам не Конан Дойль, когда ты с облегчением узнаешь, что чудовище, летящее на крыльях ночи, всего лишь раскрашенная фосфором большая собачка. Ничего такого миленького не ждите. Сплошная неизвестность и саспенс. #психологиявкнигах
BY Психолог в большом городе
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from cn
