Тверской Мемориал

Кончив писать, следователь зачитал мне вопросы и ответы. Я слушал очень внимательно и, к своему изумлению, обнаружил, что один из пунктов нашей программы звучит приблизительно так: «Попытка Советского Союза заселить Биробиджан не удалась. В этой автономной области проживает от тридцати до сорока тысяч человек. Этот эксперимент не может быть успешным, так как Биробиджан не является родиной для евреев».
— В программе нашего движения такого пункта не было, гражданин следователь, — сказал я ему.
— Как это не было? Вы же сами это сказали? Переводчик тоже слышал.
— Верно, но это мысль, которую я высказал в споре. Вам, гражданин следователь, конечно, знакомо выражение: Gedanken sind zollfrei.
— Это по-немецки, перевода я не знаю.
— «За мысли не платят», — сделал я вольный перевод, не найдя в своем словарном запасе подходящего русского слова.
— У нас, — тихо, но отчетливо сказал офицер НКВД, — за мысли платят, если они контрреволюционные, и мы эти мысли знаем.
Я не мог, разумеется, отрицать сказанного. Правда, я сказал это в ходе спора, но сказал. Даже в душе не мог я обвинить следователя в фальсификации.
Особое совещание НКВД в любом случае дало бы мне тот же срок — с Биробиджаном или без него.
Из книги Менахема Бегина «В белые ночи».

www.group-telegram.com/cn/memotver.com/132

88 viewsSep 25, 2024 at 09:01

Кончив писать, следователь зачитал мне вопросы и ответы. Я слушал очень внимательно и, к своему изумлению, обнаружил, что один из пунктов нашей программы звучит приблизительно так: «Попытка Советского Союза заселить Биробиджан не удалась. В этой автономной области проживает от тридцати до сорока тысяч человек. Этот эксперимент не может быть успешным, так как Биробиджан не является родиной для евреев».
— В программе нашего движения такого пункта не было, гражданин следователь, — сказал я ему.
— Как это не было? Вы же сами это сказали? Переводчик тоже слышал.
— Верно, но это мысль, которую я высказал в споре. Вам, гражданин следователь, конечно, знакомо выражение: Gedanken sind zollfrei.
— Это по-немецки, перевода я не знаю.
— «За мысли не платят», — сделал я вольный перевод, не найдя в своем словарном запасе подходящего русского слова.
— У нас, — тихо, но отчетливо сказал офицер НКВД, — за мысли платят, если они контрреволюционные, и мы эти мысли знаем.
Я не мог, разумеется, отрицать сказанного. Правда, я сказал это в ходе спора, но сказал. Даже в душе не мог я обвинить следователя в фальсификации.
Особое совещание НКВД в любом случае дало бы мне тот же срок — с Биробиджаном или без него.
Из книги Менахема Бегина «В белые ночи».

BY Тверской Мемориал