Сергиев Посад на карте золотого века русской философии отмечен яркими фигурами. Леонтьев, Розанов, Трубецкие, Тихомиров, Андреев, Флоренский, Булгаков, Новосёлов, Олсуфьев.
Почему Сергиев Посад так привлекал великих русских философов? Ведь уезжали сюда из Петербурга и Москвы, где философские кафедры, множество высоких профессионалов, где насыщенная интеллектуальная среда, вне которой всё-таки философия не существует. Однозначного ответа на этот вопрос нет, у каждого были свои причины. Но одно можно сказать точно, все они жили здесь, а значит для них это было важно.
Приезжая в Лавру, мы чувствуем какую-то немножко суету в монастыре что ли. Это не только современное ощущение, так было и раньше. Поэтому всегда из самой Лавры тоже бежали в поисках мест потише, бежали в скиты. Гефсиманский скит возник именно как место уединённых молений митрополита Платона Левшина. Потом, юродивый Филиппушка там появился, который пещеры рыл и создал пещерное отделение скита. Старец Варнава Гефсиманский. Таким образом вокруг Лавры возникает целый куст монастырей, скитов, которые и сейчас притягивают к себе паломников немногим меньше, чем сама Лавра.
У нас святая земля, которая не сводится только к одному монастырю, которая представляет собой целый комплекс поселений, и поселений не только религиозных, но даже сам город, который вкраплен в это священное место, тоже через это каким-то отблеском приобретает совершенно другое звучание. Мы обладаем колоссальным духовно-историческим наследием.
В Гефсиманском Черниговском скиту, например, похоронены два известных русских философа — Константин Леонтьев и Василий Розанов. Кстати, тексты последнего балансировали на грани литературы и жизни, а особую пикантность розановским «этюдам» придавала провокационная откровенность автора. Короткие реальные тексты, похожие на личные записи. Сейчас бы мы назвали его блогером.
Одна из важных тем философии, которая сегодня существует — это философия памяти. Это то, что позволяет нам создать некую стратегию памяти: что помнить, что вспоминать, как эти памятные вехи связывать между собой. Жить вне истории, вне исторической памяти, это непозволительно для великой нации. Быть великой нацией можно только тогда, когда мы не просто помним великие события, но и связываем их в одну историю.
В наших планах строительство музея русской философской мысли рядом с домом, где жил Павел Флоренский. Это будет сам музей, лекторий и небольшой парк. Мне кажется, мы на правильном пути.
В Третьяковской галерее есть знаменитый двойной портрет Михаила Нестерова «Философы», на котором Павел Флоренский и Сергей Булгаков изображены в Сергиевом Посаде в 1917 году. На нём два мужчины. Один, закутанный в темное пальто, с лицом, выражающим бурный, хотя и сдерживаемый внутренний конфликт, второй запечатлен в белой рясе, с рукой на груди, со склоненной к собеседнику головой и являет собой воплощение покорного и спокойного приятия своей судьбы — образ смиренный, но насыщенный предчувствием трагического. Это не просто портрет двух друзей, это духовное видение эпохи.
«То было художественное ясновидение двух образов русского апокалипсиса, по сю и по ту сторону земного бытия, первый образ в борьбе и смятении, другой же — к победному свершению, которое ныне созерцаем». Сергей Булгаков.
Почему Сергиев Посад так привлекал великих русских философов? Ведь уезжали сюда из Петербурга и Москвы, где философские кафедры, множество высоких профессионалов, где насыщенная интеллектуальная среда, вне которой всё-таки философия не существует. Однозначного ответа на этот вопрос нет, у каждого были свои причины. Но одно можно сказать точно, все они жили здесь, а значит для них это было важно.
Приезжая в Лавру, мы чувствуем какую-то немножко суету в монастыре что ли. Это не только современное ощущение, так было и раньше. Поэтому всегда из самой Лавры тоже бежали в поисках мест потише, бежали в скиты. Гефсиманский скит возник именно как место уединённых молений митрополита Платона Левшина. Потом, юродивый Филиппушка там появился, который пещеры рыл и создал пещерное отделение скита. Старец Варнава Гефсиманский. Таким образом вокруг Лавры возникает целый куст монастырей, скитов, которые и сейчас притягивают к себе паломников немногим меньше, чем сама Лавра.
У нас святая земля, которая не сводится только к одному монастырю, которая представляет собой целый комплекс поселений, и поселений не только религиозных, но даже сам город, который вкраплен в это священное место, тоже через это каким-то отблеском приобретает совершенно другое звучание. Мы обладаем колоссальным духовно-историческим наследием.
В Гефсиманском Черниговском скиту, например, похоронены два известных русских философа — Константин Леонтьев и Василий Розанов. Кстати, тексты последнего балансировали на грани литературы и жизни, а особую пикантность розановским «этюдам» придавала провокационная откровенность автора. Короткие реальные тексты, похожие на личные записи. Сейчас бы мы назвали его блогером.
Одна из важных тем философии, которая сегодня существует — это философия памяти. Это то, что позволяет нам создать некую стратегию памяти: что помнить, что вспоминать, как эти памятные вехи связывать между собой. Жить вне истории, вне исторической памяти, это непозволительно для великой нации. Быть великой нацией можно только тогда, когда мы не просто помним великие события, но и связываем их в одну историю.
В наших планах строительство музея русской философской мысли рядом с домом, где жил Павел Флоренский. Это будет сам музей, лекторий и небольшой парк. Мне кажется, мы на правильном пути.
В Третьяковской галерее есть знаменитый двойной портрет Михаила Нестерова «Философы», на котором Павел Флоренский и Сергей Булгаков изображены в Сергиевом Посаде в 1917 году. На нём два мужчины. Один, закутанный в темное пальто, с лицом, выражающим бурный, хотя и сдерживаемый внутренний конфликт, второй запечатлен в белой рясе, с рукой на груди, со склоненной к собеседнику головой и являет собой воплощение покорного и спокойного приятия своей судьбы — образ смиренный, но насыщенный предчувствием трагического. Это не просто портрет двух друзей, это духовное видение эпохи.
«То было художественное ясновидение двух образов русского апокалипсиса, по сю и по ту сторону земного бытия, первый образ в борьбе и смятении, другой же — к победному свершению, которое ныне созерцаем». Сергей Булгаков.
❤38👍16🙏5🔥4
group-telegram.com/sapakhomovGD/5292
Create:
Last Update:
Last Update:
Сергиев Посад на карте золотого века русской философии отмечен яркими фигурами. Леонтьев, Розанов, Трубецкие, Тихомиров, Андреев, Флоренский, Булгаков, Новосёлов, Олсуфьев.
Почему Сергиев Посад так привлекал великих русских философов? Ведь уезжали сюда из Петербурга и Москвы, где философские кафедры, множество высоких профессионалов, где насыщенная интеллектуальная среда, вне которой всё-таки философия не существует. Однозначного ответа на этот вопрос нет, у каждого были свои причины. Но одно можно сказать точно, все они жили здесь, а значит для них это было важно.
Приезжая в Лавру, мы чувствуем какую-то немножко суету в монастыре что ли. Это не только современное ощущение, так было и раньше. Поэтому всегда из самой Лавры тоже бежали в поисках мест потише, бежали в скиты. Гефсиманский скит возник именно как место уединённых молений митрополита Платона Левшина. Потом, юродивый Филиппушка там появился, который пещеры рыл и создал пещерное отделение скита. Старец Варнава Гефсиманский. Таким образом вокруг Лавры возникает целый куст монастырей, скитов, которые и сейчас притягивают к себе паломников немногим меньше, чем сама Лавра.
У нас святая земля, которая не сводится только к одному монастырю, которая представляет собой целый комплекс поселений, и поселений не только религиозных, но даже сам город, который вкраплен в это священное место, тоже через это каким-то отблеском приобретает совершенно другое звучание. Мы обладаем колоссальным духовно-историческим наследием.
В Гефсиманском Черниговском скиту, например, похоронены два известных русских философа — Константин Леонтьев и Василий Розанов. Кстати, тексты последнего балансировали на грани литературы и жизни, а особую пикантность розановским «этюдам» придавала провокационная откровенность автора. Короткие реальные тексты, похожие на личные записи. Сейчас бы мы назвали его блогером.
Одна из важных тем философии, которая сегодня существует — это философия памяти. Это то, что позволяет нам создать некую стратегию памяти: что помнить, что вспоминать, как эти памятные вехи связывать между собой. Жить вне истории, вне исторической памяти, это непозволительно для великой нации. Быть великой нацией можно только тогда, когда мы не просто помним великие события, но и связываем их в одну историю.
В наших планах строительство музея русской философской мысли рядом с домом, где жил Павел Флоренский. Это будет сам музей, лекторий и небольшой парк. Мне кажется, мы на правильном пути.
В Третьяковской галерее есть знаменитый двойной портрет Михаила Нестерова «Философы», на котором Павел Флоренский и Сергей Булгаков изображены в Сергиевом Посаде в 1917 году. На нём два мужчины. Один, закутанный в темное пальто, с лицом, выражающим бурный, хотя и сдерживаемый внутренний конфликт, второй запечатлен в белой рясе, с рукой на груди, со склоненной к собеседнику головой и являет собой воплощение покорного и спокойного приятия своей судьбы — образ смиренный, но насыщенный предчувствием трагического. Это не просто портрет двух друзей, это духовное видение эпохи.
«То было художественное ясновидение двух образов русского апокалипсиса, по сю и по ту сторону земного бытия, первый образ в борьбе и смятении, другой же — к победному свершению, которое ныне созерцаем». Сергей Булгаков.
Почему Сергиев Посад так привлекал великих русских философов? Ведь уезжали сюда из Петербурга и Москвы, где философские кафедры, множество высоких профессионалов, где насыщенная интеллектуальная среда, вне которой всё-таки философия не существует. Однозначного ответа на этот вопрос нет, у каждого были свои причины. Но одно можно сказать точно, все они жили здесь, а значит для них это было важно.
Приезжая в Лавру, мы чувствуем какую-то немножко суету в монастыре что ли. Это не только современное ощущение, так было и раньше. Поэтому всегда из самой Лавры тоже бежали в поисках мест потише, бежали в скиты. Гефсиманский скит возник именно как место уединённых молений митрополита Платона Левшина. Потом, юродивый Филиппушка там появился, который пещеры рыл и создал пещерное отделение скита. Старец Варнава Гефсиманский. Таким образом вокруг Лавры возникает целый куст монастырей, скитов, которые и сейчас притягивают к себе паломников немногим меньше, чем сама Лавра.
У нас святая земля, которая не сводится только к одному монастырю, которая представляет собой целый комплекс поселений, и поселений не только религиозных, но даже сам город, который вкраплен в это священное место, тоже через это каким-то отблеском приобретает совершенно другое звучание. Мы обладаем колоссальным духовно-историческим наследием.
В Гефсиманском Черниговском скиту, например, похоронены два известных русских философа — Константин Леонтьев и Василий Розанов. Кстати, тексты последнего балансировали на грани литературы и жизни, а особую пикантность розановским «этюдам» придавала провокационная откровенность автора. Короткие реальные тексты, похожие на личные записи. Сейчас бы мы назвали его блогером.
Одна из важных тем философии, которая сегодня существует — это философия памяти. Это то, что позволяет нам создать некую стратегию памяти: что помнить, что вспоминать, как эти памятные вехи связывать между собой. Жить вне истории, вне исторической памяти, это непозволительно для великой нации. Быть великой нацией можно только тогда, когда мы не просто помним великие события, но и связываем их в одну историю.
В наших планах строительство музея русской философской мысли рядом с домом, где жил Павел Флоренский. Это будет сам музей, лекторий и небольшой парк. Мне кажется, мы на правильном пути.
В Третьяковской галерее есть знаменитый двойной портрет Михаила Нестерова «Философы», на котором Павел Флоренский и Сергей Булгаков изображены в Сергиевом Посаде в 1917 году. На нём два мужчины. Один, закутанный в темное пальто, с лицом, выражающим бурный, хотя и сдерживаемый внутренний конфликт, второй запечатлен в белой рясе, с рукой на груди, со склоненной к собеседнику головой и являет собой воплощение покорного и спокойного приятия своей судьбы — образ смиренный, но насыщенный предчувствием трагического. Это не просто портрет двух друзей, это духовное видение эпохи.
«То было художественное ясновидение двух образов русского апокалипсиса, по сю и по ту сторону земного бытия, первый образ в борьбе и смятении, другой же — к победному свершению, которое ныне созерцаем». Сергей Булгаков.
BY Сергей Пахомов
Share with your friend now:
group-telegram.com/sapakhomovGD/5292