Офицеры на СВО - какие они?

Мы не будем писать про тех, кто прадвами или неправдами остался дома и не поехал туда, где горят пятиэтажки и девятиэтажки. Только о воюющих. Они разные, очень разные. Многие из офицеров в училищах и академиях учились не искуству войны, а чинопочитанию. И стремлению сделать карьеру. Не ведомо на каком этапе, но в мозгах высшего командования сложилось оценочное мнение подчиненных. И как одна капля грязи делает грязной всю чашку, так это мнение поменяло всю суворовскую картину - "отец солдатам". Кулуарно считалось что если у тебя большие потери, то ты настоящий офицер, не боящийся крови; не отсиживаешся, а стремишся выполнить приказ любой ценой. Что больше всего и ценится, хоть этот приказ и не выполнен. Укреп, как был, так и осталась за противником, вот только - он, он, ещё он, - да все они, не вернулись из боя. Кто-то вообще говорит прямым текстом - "чем быстрее у меня закончится личный состав, тем скорее уеду из этого проклятого места на переформирование и в отпуск. У таких здесь имя - "Людоеды". Потом, далеко потом, они будут ворочаться в постели, и им будут казаться, что со обоев на стенах на них смотрят сотни, а то и тысячи глаз солдатских матерей и жён. Каждую ночь смотрят. Тогда спать поможет водка. А другим ничего казаться не будет, они будут преподавать в аккадемиях и по ночам видеть светлые детские сны.

Но много и других. Совершенно других. У моего друга на Покровском направлении несколько ранений, последнее тяжёлое в голову при штурме Красногорски, стоит категория Д - комиссация, он пьёт в день по 24 таблетки, чтобы мозг снабжался кровью, и остаётся в строю. Потому что не может бросить своих бойцов. Другой за солдат стоял горой, каждому показывал, как правильно окапаваться, закреплять землю, как искать мины, вести группы, - и команда его на штурм была - " не - "Вперёд" и маты, а - "За мной". Выполнял задачи почти без потерь, потом получил осколочные ранения в ноги, пока штурмовали Марьинку; узнал, что новый командир угробил почти весь батальон, сбежал из госпиталя на костылях, вернулся на позиции к своим бойцам и с ними погиб.

Он командир 36 бригады. 29 армия. Позывной - "Лес". Бригаду вывели из Харьковской области, потрепанную, демарализованную. И сразу под Угледар. На штурм. Три дня планировали операцию. Он жил с бойцами в блиндаже, ел с ними из одного котелка, хотя ему предлагали оттянуться подальше в тыл, где было сносное жилье. Отказался. В час "Ч" один из командиров роты перетрусил, разобрал радиостанцию и остался с ротой в посадке. Ещё один батальон по какой-то причине тоже не выдвинулся. Остальные взяли первую посадку, 1700 метров сполшных укреплений. Взяли пленных. Стоял август, жара, трава по пояс. Он допросил одного из пленных - что в следующей посадке? Оказалось тоже самое + два бетонных дота. Люди устали. Не хотели идти дальше. Отдавать приказ, орать, бесполезно, чуть выдвинутся и сразу залегают. Рядом с ним находилось четыре рядовых. Потные, задыхающиеся. Он взял комбата, ротного, этих бойцов и пополз в траве. Такого ещё не видели. Впереди ползёт полковник, за ним подполковник, ещё пару офицеров, и позади четверо бойцов. В посадке сразу напоролись на противника. Лес успел первым бросить гранату, гранатометчика и тех, кто выжил, обнулил автоматным огнём. Ворвались в траншеи. К этому времени подползли ещё бойцы. Бой длился минут 30. Зачистили. Впереди доты - и снова он ползёт впереди, за ним добровольцы - он сказал "только добровольцы", их нашлось всего 12 человек. Бой. Доты взяты. И он опять вперёд. Тот долгий день для него закончился потерей стопы: вытаскивая раненого взводного, наступил на мину. Он зажгутовался, дотащил взводного, по рации орало начальство - "Лес, куда!? На эвакуацию!" Но в поле оставался раненым его лучший ротный, и он пополз за ним. Потерял сознание. Ротному дали Героя России посмертно. "Лес" отлежал по госпиталям, теперь он на вышестоящей должности - генерал. А тот бой, где комбриг оставлял подчиненых в окопе, чтобы отдышались, и сам первым шёл и шёл на штурм, показал всем на том участке, какой он на самом деле - настоящий русский офицер.

Так возрождали белокаменный город. Члены бригады УНР-132 треста № 38 на строительстве домов на площади Коммуны (Ушакова). 1953 г. Фото А. Баженова. Из фондов Музея обороны Севастополя.

#archsevastopol_1950е #archsevastopol_строителисевастополя #archsevastopol_ушакова

Что ж, поскольку передачу на "Радио Республика" никто из моих читателей не слушал (и очень зря, радио - это не только музон в машине, но самое оперативное и неприхотливое в смысле производства СМИ), делюсь ссылкой на запись программы.
Надеюсь, журналист Виктория Клепикова не зря работала для аудитории, а я не просто так распиналась в эфире.

Война - время предельных испытаний и для тех, кто понимает причины войны и соглашается с ними, и для тех, кого война подхватила помимо их воли. Толстой называл войну страшной необходимостью и призывал относиться к ней строго и серьёзно. Но есть целая когорта тех, кто публично всеми конечностями за решения власти, но распространять военные испытания на себя большого желания не имеют. Как правило, это те, кто вынужден демонстрировать лояльность к власти, и даже сам является частью системы, - но носит в себе строй особенных соображений.

Будучи песчинками в огромном механизме, они могут быть стёрты, если попадут под жернова. Поэтому им нужно мимикрировать под официальный "тренд" и двигаться с потоком. Но в своей практической, не показной деятельности они стараются жить, как привыкли, полагая, что публичного выражения лояльности достаточно. Такие есть в гражданской управленческой среде, таких хватает и среди людей в погонах. Но, наделённые хоть какой-то властью, они распространяют свой дух на всё, что входит в их сферу влияния - и от этого их ареал многократно расширяется. Это примета времени? Нет, наверное, - это примета человека. Но принимать такое положение вещей, как данность, нельзя - страну потеряем.

Вчера состоялась онлайн-встреча с читателями Нелидовской библиотеки, что в Тверской области. Меня попросили рассказать о книге "Русь милая, люблю тебя: Донбасс накануне Спецоперации" и ответить на вопросы о Донбассе. Это первая встреча такого рода, и для меня важно, что интерес первыми проявили именно читатели из глубинки - не секрет, что основную тяжесть Спецоперации несёт, наряду с Донбассом, русская провинция. Я видела искреннюю вовлечённость на лицах присутствующих - женщин, мужчин, молодёжи, присутствовал местный батюшка, и, как мне сказали, матери героев нынешних боевых действий. Русский народ: чуткий, неравнодушный.
Спасибо библиотекарю Олесе Ряполовой за организацию встречи и всем читателям за внимание.

⚓ Севастополь, суббота 18 октября, 14.00, Морская библиотека
📚 Представлю книгу, отвечу на вопросы
💐 Гость - поэт Ольга Данилова-Старушко

💌 Приходите!

Значимый для меня отзыв от коллеги и товарища

Не по душе мне фото, которое подобрали РИА. Ванька был добрым и улыбчивым. Не улыбался только когда ворчал. А потом улыбался снова.

По фото не сразу узнал Ваню. Стал вбивать в поиск «Зуев», чтобы найти канал погибшего военкора — выдавало контакт Вани, который подписан у меня как «ваня спутник». Убираю, ввожу заново, ну, не мог же погибнуть Ваня. Нет. Был в сети 50 минут назад.

За несколько лет войны, я понял, что есть смерти, которым не удивляешься. Случаи когда люди стремились к героической гибели и получили её. Ты так же горюешь по ним, но нет внутреннего шока. А есть смерти как Ванина — в которые не веришь первые минуты, и уточняешь точно ли это он. Будто такие люди не должны умирать в принципе. Не про них это. Ваня — он же про жизнь был, ну, какая смерть?

Он был добрейший мужик. Думаю, об этом напишут все, кто его знал. Весёлый добряк, скромный, открытый, ничего не таящий. В начале 22го он был первым с кем мне, неопытному журналисту, было комфортно, не стрёмно ездить в военкорские поездки. С такими людьми начинаешь общение, и как будто всегда их знал. Его можно спросить о чём угодно, и он общается с тобой как с закадычным другом. Он от людей ничего не требовал, любил каждого с кем сводила судьба. Ваня — он про любовь.

Ваня был близким другом Ростислава Журавлева. И тут важно — он искренне умел радоваться чужому таланту. Без зависти, хоть белой, хоть чёрной, просто кайфовать за успехи близких и продвижение общего дела. Ростислава он очень ценил, он им восхищался, и погиб он там же в Запорожье. Такая судьба.

В последний раз видел его на Лимоновских чтениях в Москве. Ваня был сочувствующим нацболам. Мы коротко пообщались совершенно не помню о чём. А последнее в нашей переписке это поздравления меня со свадьбой — и мой пьянющий кружочек в ответ. Хорошо, что на утро не удалил. А он написал: «блин, вы зайки». В этом был весь Ваня.

Очень жаль, что такие люди уходят. Меньше света остаётся в нашем мире. Вечная Память.

Погибшего Ивана Зуева не приглашали
На фестивали патриотической литературы.
Также на них не приглашали
Поручиков Лермонтова и Толстого
Вольноопределяющегося Гумилёва
Журналиста Журавлёва
Лейтенанта Ефремова
Капитана Сигиду.
Нормально.
Хорошая компания.

Особенность русской цивилизации - роль варваров в её истории регулярно исполняют её, вроде бы, носители
В Севастополе собираются заштукатурить белокаменное дореволюционное здание. И веселенькую крышу ему сделать.

Кстати, с этой точки зрения можно посмотреть и на "варваризацию" Украины - торжество селюковского национализма, архаизация, борьба с памятниками и с русским языком - нашей латынью.

Напоминаю о встрече с читателями
Севастополь, сегодня
Возьму несколько книг, их можно будет приобрести

"Сильвер" - настоящий воин и очень остроумный собеседник, несмотря на свою суровость. Ленинградец, к тому же. Поздравления с заслуженной!

Много раз повторяла: мир большой, а жизнь тесная.
Неожиданные и вместе с тем вполне объяснимые встречи (если помнить о том, как всё промыслительно), знакомства одних хороших людей с другими, добрые слова в адрес общих знакомых, которых сейчас нет рядом….
Так было сегодня в Морской библиотеке имени Лазарева на презентации книги Наталии Курчатовой «Русь милая, люблю тебя…» и в общении после.

Несколько дней назад в Севастополе был концерт Алексея Ширяева, я а не знала и теперь буквально рву на себе волосы. Ну зато сегодня поговорили от души.
О том, чем Алексей удивил на этот раз, расскажу отдельно.
А пока и для поклонников, и для тех, кто о нём мало знает (что, такие тоже есть?) — смотрите и слушайте.

МУЖИКИ
(монолог сына солдата)

Война постучалась к нам резко,
У мамы - и слезы, и крик.
И новое слово - «повестка»,
И папин ответ: "Я - Мужик".

Запомнил, как холодом дуло,
Щекой ко мне папа приник
И в ухо тихонько шепнул он:
"Будь маме помощник, Мужик!"

Два года на линии фронта,
Был мобик, теперь штурмовик.
А дома ждут папу ремонты,
И я - на хозяйстве Мужик.

Управившись, сяду у лампы,
Рисую фломастером лик:
Портрет моей мамы для папы,
А рядом стою я, Мужик!

Для старших мы - малые дети,
Но горе взрослит нас за миг,
Отцам у Ивана и Пети
Посмертно награда «Мужик"*.

Увидев, как Петя заплакал
И сгорбился, точно старик,
Обнял его сильно, как папа:
"Дружище, не плачь, ты - Мужик!"

Молюсь, как умею, ночами,
Хриплю сквозь растущий кадык,
Хочу, чтобы снова был с нами
Мой папа - Герой и Мужик!

Награда: Мужик*- орден Мужества(воен. жарг.)


И.Ефремов (поз. Кобзарь)

Подразделениям нужны генераторы - будем приобретать. Просим вас о помощи, дорогие друзья.

https://www.group-telegram.com/batalyon_vostok/402

Дзержинск. Как оно было. Мазки на общей картине. Выход из города.

Если подняться из подвала и посмотреть наверх, через разлом в стене можно увидеть кусочек неба. Иногда оттуда летят белые снежинки - неповторимые, безукоризненные в своём узоре. Иногда капает дождь. Монотонно стучит по гнутому железу, и представляется, что внешний мир промок насквозь. Мокрые скелеты домов, мокрый бетон, мокрые тела мертых: на тропинках, во дворах - солдаты РФ, ВСУ, мирные. Мокрые пустые улицы, по которым лишь изредка пробегают мокрые одичавшие собаки. Шорох дождя и тишина. Изредка - Жжаххххххх - раскатами, и опять тишина. И дождь.

Надо было выходить. Продукты закончились. Военные рядом не стояли, помощи ждать было неоткуда, и они решились выходить сами. Семья. Муж, сын, и она. Дошли до Магдалиновки, почти до станции, как сверху с дрона прилетела граната. Она шла последняя, осколок попал в ногу, расщепил кость. Вместе с сыном заползли в какие-то развалины, муж побежал искать помощь. Прилетела Баба-Яга, гудела, сбросила на развалины мину. Мужа нет. Очень долго нет. Она то теряла сознание, то возвращалась назад, сын говорил - "Мама, папа наверное больше не придёт, он погиб". Ближе к сумеркам послышалась беготня, какие-то люди искали их. Оказалось, солдаты. Один парень по имени Боря, позывные - Малой, Айболит, наложил давящую повязку, сделал обезболивающей укол. Боль чуть отступила. Через час пришёл муж. Все это время он бегал от дрона, чтобы не указать место, где они. В пять утра вышли по серости. У военных были носилки, но они тут же сломались, и её, меняясь, понесли на руках. А она прижимала к себе котёнка. И снова их обнаружили, и снова сброс - ранило сына, её ранило снова, убило котёнка на руках. Они где-то спрятались, Боря - Малой бегал, отвлекал дроны на себя, готовый бескомпромиссно умереть за людей, которых знал всего несколько часов, представителей страны с которой воевал. Ранило мужа - осколки в руке и ноге, сильная контузия. У сына перебита нога, осколки в спине. Она подползла к сыну, укрыла его взятым у бойцов антидроновым одеялом, чтобы не светиться в тепловизор. Про себя не думала. Боря сказал, - "ждем туман", но тумана не было, город сразу осветился солнцем. Ждали до вечера. Борю, пока он бегал, тоже ранило, вышел на связь - "я 300, но вас не брошу". 32 года, Нижний Новгород. И он пришёл под вечер, помог её сыну идти, а её тащили на руках до самой точки эвакуации. Ногу ампутировали. Но семья вышла. Выжила.

Одна женщина, сын у которой безвести пропал в Дзержинске, предлагает установить в городе памятник, как только озвучит последний выстрел. Это вполне осуществимо. Беремся найти средства. И поставить в центре, - даже пусть кругом ещё только начинают разбирать завалы, памятник всем погибшим и пропавшим - что-нибудь по примеру Мариуполя - белые голуби, взлетающие вверх. И военным и гражданским, которые здесь, оставаясь людьми, умирали и спасали друг друга.

Понятно, что было по-разному. И светлого и чёрного. Много чего... Двое бойцов выводили мирного жителя, раненого вроде. А ему видно, надо было совсем в другую сторону. Или не успел эвакуироваться на Украину или оставался по заданию. Долго шли, в развалинах отдыхали, снимали броники, ставили у стены автоматы. И он, поймав момент, схватил автомат, застрелил обоих ребят и скрылся. А они его тушёнкой кормили, жалели его. Позывные ребят не пишем, потому что не проверено. Пусть грязь и кровь идут к земле, пусть все плохое исчезнет вместе с развалинами, а в центре города будет монумент - белые горлицы, или журавли уходящие в небо. Тысячи душ, отстрадавшихся, отплакавшихся, отбоявшихся своего, свободных, улетающих в новые миры. Имена, позывные забудутся, лица расплывутся в памяти, но монумент в Дзержинске останется - от всех нас: выживших, живых.