Захотела составить компанию друзьям в восхождении на Эльбрус и вот 4й день наблюдаю некоторые жизненные принципы/правила/уроки под новым углом.
Нет такого бага, который не может оказаться фичей в определенном контексте Одна из главных сложностей высотных восхождений — горная болезнь. Из-за понижения давления количество кислорода во вдыхаемом объёме уменьшается, что, мягко говоря, не приводит организм в восторг. Поэтому набор высоты должен происходить постепенно и с так называемыми акклиматизационными выходами на каждой новой высоте. Удивительно, но курильщики переносят высоту гораздо лучше. Я на эту тему смеюсь, что просто мы привыкли жить с дефицитом кислорода и не замечаем разницы, но тем не менее.
Свои собственные представления о себе полезно время от времени пересматривать, особенно, если они ограничивающие. А ещё лучше проверять на практике. Серьезно. Попробуйте с ходу вспомнить 2-3 вещи, которые, как вам кажется, вы не умеете и никогда не сумеете. Затем спросите себя, почему вы так думаете, проверяли ли это эмпирически и когда последний раз?
В школе и в институте у меня было освобождение от занятий физкультурой, я привыкла сама себя считать дохляком и девочкой-антиспорт. Впервые эта установка поколебалась в прошлом году, когда во время локдауна я решила таки заняться немножко сначала силовыми, а затем бегом, и внезапно обнаружила, что все это даётся мне гораздо легче, чем я привыкла думать. Тем не менее в горы я ехала без особой надежды, заранее смирившись, что скорее всего сдамся на первом же треке с подъёмом на 1000 метров. Спустя четыре подъёма, включая последний на 4600 сквозь снег и ветер, в которых мне было сложно, но по ощущениям совсем не на пределе возможного, приходится признать, что и это было тоже про ограничение в голове.
Возможности, ресурсы и прочее важны, но недостаточны, если нет «зачем». Вчера во время очередного акклиматизационного маршрута я вдруг поняла, что не хочу идти ни этот выход, ни завтрашний, ни само восхождение. Я не была уставшей в этом момент. Я прекрасно себя чувствовала. Но я вдруг очень ясно ощутила именно нежелание. Вообще говоря, понять это было довольно круто само по себе, потому что не так-то часто мы точно знаем, чего именно сейчас хотим. Но я не решилась развернуться, все-таки пошла, и в итоге именно этот подъем дался мне тяжелее всего, потому что у меня больше не было цели, которой можно было бы себя подбодрить.
Всегда, всегда, всегда очень точно помни, какую задачу ты сейчас решаешь Штурмовой лагерь находится на отметке 3700м. Можно выйти на штурм непосредственно из лагеря и топать в ночи 10-12 часов с набором высоты почти 2 километра. А можно подняться на ратраке до отметки 5100 и пешком совершить только последний самый сложный бросок с набором высоты в 542 метра. И, конечно, сразу возникает вопрос, насколько честно использование ратрака. Я подозреваю, что на этих склонах сломали немало копий на эту тему, но, на мой взгляд, тут нет правильного ответа, а есть старый добрый вопрос «какую задачу решаем». Если человек хочет совершить классическое восхождение или, например, квалификационный какой-нибудь маршрут альпиниста — очевидно, что использование ратрака не очень спортивно. Но если человек хочет побывать на вершине, то это уже задача не про спорт и почему бы и нет. Но как же сложно в пылу захваченности или давления общественного мнения задать этот вопрос даже самому себе.
Теперь я пытаюсь понять, какую задачу решаю я и буду ли вообще пытаться подняться. Это довольно забавно наблюдать, учитывая, что я как раз неделю не могу дописать текст про выбор. Но вот, может, на примере как раз в самое ближайшее время и получится.
Захотела составить компанию друзьям в восхождении на Эльбрус и вот 4й день наблюдаю некоторые жизненные принципы/правила/уроки под новым углом.
Нет такого бага, который не может оказаться фичей в определенном контексте Одна из главных сложностей высотных восхождений — горная болезнь. Из-за понижения давления количество кислорода во вдыхаемом объёме уменьшается, что, мягко говоря, не приводит организм в восторг. Поэтому набор высоты должен происходить постепенно и с так называемыми акклиматизационными выходами на каждой новой высоте. Удивительно, но курильщики переносят высоту гораздо лучше. Я на эту тему смеюсь, что просто мы привыкли жить с дефицитом кислорода и не замечаем разницы, но тем не менее.
Свои собственные представления о себе полезно время от времени пересматривать, особенно, если они ограничивающие. А ещё лучше проверять на практике. Серьезно. Попробуйте с ходу вспомнить 2-3 вещи, которые, как вам кажется, вы не умеете и никогда не сумеете. Затем спросите себя, почему вы так думаете, проверяли ли это эмпирически и когда последний раз?
В школе и в институте у меня было освобождение от занятий физкультурой, я привыкла сама себя считать дохляком и девочкой-антиспорт. Впервые эта установка поколебалась в прошлом году, когда во время локдауна я решила таки заняться немножко сначала силовыми, а затем бегом, и внезапно обнаружила, что все это даётся мне гораздо легче, чем я привыкла думать. Тем не менее в горы я ехала без особой надежды, заранее смирившись, что скорее всего сдамся на первом же треке с подъёмом на 1000 метров. Спустя четыре подъёма, включая последний на 4600 сквозь снег и ветер, в которых мне было сложно, но по ощущениям совсем не на пределе возможного, приходится признать, что и это было тоже про ограничение в голове.
Возможности, ресурсы и прочее важны, но недостаточны, если нет «зачем». Вчера во время очередного акклиматизационного маршрута я вдруг поняла, что не хочу идти ни этот выход, ни завтрашний, ни само восхождение. Я не была уставшей в этом момент. Я прекрасно себя чувствовала. Но я вдруг очень ясно ощутила именно нежелание. Вообще говоря, понять это было довольно круто само по себе, потому что не так-то часто мы точно знаем, чего именно сейчас хотим. Но я не решилась развернуться, все-таки пошла, и в итоге именно этот подъем дался мне тяжелее всего, потому что у меня больше не было цели, которой можно было бы себя подбодрить.
Всегда, всегда, всегда очень точно помни, какую задачу ты сейчас решаешь Штурмовой лагерь находится на отметке 3700м. Можно выйти на штурм непосредственно из лагеря и топать в ночи 10-12 часов с набором высоты почти 2 километра. А можно подняться на ратраке до отметки 5100 и пешком совершить только последний самый сложный бросок с набором высоты в 542 метра. И, конечно, сразу возникает вопрос, насколько честно использование ратрака. Я подозреваю, что на этих склонах сломали немало копий на эту тему, но, на мой взгляд, тут нет правильного ответа, а есть старый добрый вопрос «какую задачу решаем». Если человек хочет совершить классическое восхождение или, например, квалификационный какой-нибудь маршрут альпиниста — очевидно, что использование ратрака не очень спортивно. Но если человек хочет побывать на вершине, то это уже задача не про спорт и почему бы и нет. Но как же сложно в пылу захваченности или давления общественного мнения задать этот вопрос даже самому себе.
Теперь я пытаюсь понять, какую задачу решаю я и буду ли вообще пытаться подняться. Это довольно забавно наблюдать, учитывая, что я как раз неделю не могу дописать текст про выбор. Но вот, может, на примере как раз в самое ближайшее время и получится.
BY сuriosity sketches
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from us
