Песня "Солдатская Рождественская". Вчерашняя репетиция перед началом презентации фильма "Многонациональная Россия. Страна героев".

Песня "Я вызываю огонь на себя". Вчерашняя репетиция перед началом презентации фильма "Многонациональная Россия. Страна героев".

С ДНЕМ БУКВЫ "М"!

С праздником, друзья! Сегодня День буквы "М". И в честь этой торжественной даты нужно все слова в своей речи начинать с буквы "М". Например, мынче мве мысячи мвадцать мятый мод! Но особенно повезло тем, кто живет в городах на букву "М", то есть москвичам и магаданцам. Мурманчанам, жителям Магнитогорска, Майкопа, Малой Вишеры и др. А тем, кому не повезло жить в городе на букву "М", вы можете свой город сегодня называть на "М". Например, "Манкт-Метербург, Мальчик, Мисловодск, Моркута, Мекатеринбург, Моренбург, Мархангельск, Мабаровск, Младивосток, Младикавказ, Мула, Мверь и так далее. А тем иностранцам, которые завидуют России, даже если они скажут Машингтон или Мариж, ничего не светит. Потому что такое возможно только по русскому языку, друзья!

Как под песенки битлов культ любви возник
Игорь Дадашев

Родила тебя не мать, а «Энола Гей»,
И зачем напоминать, чьих «Малыш» кровей?
Хиросиму янки сжег, Сталину грозя,
Жизнь солдат своих сберег, возразить нельзя.

Восемьдесят лет прошло с той поры, как миг,
И под песенки битлов культ любви возник
У японцев к США, рабский карго-культ –
Культ бабла и барыша, нравственный «инсульт».

Где ж ты, гордый самурай, где твой меч и честь?
Все хозяину отдай, да забудь про месть.
Родила ли мать тебя, вытужил ли гей,
Мирных жителей бомбя, есть ли что подлей?

Стратокрепости живот «Толстяка» родил,
Акушером стал пилот, что детей убил.
Сотни тысяч мертвецов испарились в миг,
Так под песенки битлов культ любви возник…

21.08.2025 г.
https://stihi.ru/2025/08/21/627

В связи с последними высказываниями Трампа (о том, у кого ядерная кнопка больше) ему на email стал приходить спам вроде такого: “Увеличь свою ядерную кнопку на 5 см всего за неделю! Простой и надёжный рецепт по ссылке!”

Русский национализм и цивилизационная русскость — это не одно и то же, и более того: одно никогда не станет другим.

Национализм сам по себе дитя буржуазной Европы XIX века. Он был нужен вполне для конкретных целей: чтобы нормандцы и окситанцы стали французами, чтобы сицилийцы и миланцы стали итальянцами и тд. Он был нужен буржуазии для консолидации и создания национальных гос-в в Европе. И для России это в принципе невозможно. Начиная с того момента как Рюрик прибыл в Новгород. Логика крови и почвы не могла действовать там где жил вместе славянин, карел и варяг, о какой этнической замкнутости можно говорить когда у нас рядом был Булгар, Хазары, греки? Копирование западных моделей нации-государства - провал для России. В национализме при всем показном величии русские оказываются одними, которые должны конкурировать за выживание и соответственно подавлять других. То есть — вечная оборона, вечное сжатие, вечное чувство угрозы. Такая Россия всегда будет малой и ущербной. И в ней будет никакой особенности.

А цивилизационная русскость — это совсем другое. Это не этнос, а целый мир. Мир миров, как сказали бы мой коллега Алексей Дзермант. Народ-ось, способный сплавлять в себе десятки и сотни культур, превращая их в единый организм при этом сохраняя и их и себя. Русскость в этом смысле — всегда соборность и никогда не исключение. Это притяжение, но никак не сегрегация. И вбирает в себя всё — от Византии и степи до Кавказа и Сибири.

И этнические русские занимают не роль хозяев и не роль прислуги, а роль служителей целого. И вот тут у националиста начинается истерика: "Ага! Вы оправдываете, что русские должны всем прислуживать!"

Нет. И вот почему.

Прислуживать — это выполнять чужую волю ради выгоды или страха. Это раболепие. Низкопоклонство. Это то что делают националисты копирую запад и говоря что они более Европа чем сама Европа.

Служить — значит нести историческое бремя, быть стержнем, держать крест, который нести больше некому. Это не унижение, а высшая форма силы. Пастырь служит пастве, но он не прислуживает овцам — он ведёт и держит их на себе. И это своего рода форма духовного лидерства на которую способен далеко не каждый.

Этот экзамен не прошли ни поляки, ни литовцы. Его сначала прошли, а потом с треском провалили греки. Мы достигли лучшей своей форме при СССР, но сейчас конечно в некоем упадке. Но у нас есть огромный внутренний ресурс все это пересилить.

Русские именно в этом смысле — народ-жрец, народ-ось, народ-миссия. Их задача — цементировать общее пространство, быть тем центром, без которого всё развалится. Вот почему Россия всегда была и остаётся соДРУЖЕСТВОМ, а не этнократией.

Национализм делает русских слабыми, вечно оглядывающимся по сторонам. Цивилизационная русскость делает русских сильными — народом, который может интегрировать и татар, и башкир, и якутов, и чеченцев, и финнов, и грузин, и всех, кто входит в общее русское пространство.

Это и есть скифское ядро русской истории — не узкая этничность, а свободная энергия, которая соединяет Восток и Запад, Север и Юг.Когда я говорю о “скифском”, речь не о крови и не о фольклорной экзотике.

Скифское в нашем случае — это архетип цивилизационной энергии: способность двигаться, соединять и служить целому. Это свобода открытого пространства, соединённая с дисциплиной пути, не распад, но соборность, вбирающая множество племён, языков и вер. У степи всегда была своя своя этика: ты силён ровно настолько, насколько способен взять на себя дальний переход и привести других к воде. В русской форме эта этика стала стержнем.

Скифо-сарматский пласт задал тип движения и воинскую демократию. Алано-тюркский и ордынский опыт привнёс институт служилого порядка, дороги и связность (ям, курьерская и речная логистика, фронтир как школа жизни). Славянство дало общинность, к круговой ответственности. Византия — церковность и соборность. Казачество — инициативу фронтира. Империя закрепила это в больших пространствах, а СССР довёл принцип до надэтничной вершины: лояльность не к роду, а к делу, к общему будущему.

БОСИКОМ
Игорь Дадашев

Субботнее утро. Девять часов. Проснулся в шесть тридцать. И прежде чем идти в ванную бриться и принимать душ, достал из холодильника большую кастрюлю, в которой отмачивалась всю ночь распиленная на несколько кусков говяжья нога для холодца. Вылил воду, налил свежей и поставил на плиту. Пока брился и мылся, кастрюля успела закипеть. Уменьшил огонь, дал повариться еще минут десять, слил воду, ополоснул кастрюлю, сами косточки, поскоблил немного копыто ножом, и уже чистые куски положил в кастрюлю, и снова включил огонь. Бульон будет прозрачным, как слеза. Жена говорила, что избаловал ее разными вкусностями, что мужчины, особенно кавказские, всегда лучше женщин готовят. Еще в самом конце варки процежу бульон перед тем, как разлить его с измельченными кусочками мяса и кожи по тарелкам.

Накануне в спортзале провел усиленную тренировку, мышцы, особенно ног, привычно ноют после нагрузки. А по утрам и вечерам дома делаю обычную зарядку на укрепление пресса и спины. Несложные движения, но длительные. Включил на ноутбуке оцифрованную пластинку «Битлз», ГДРовскую, Амиговскую, с ранними песнями ливерпульского квартета. Под задорный бит озорных песенок начала шестидесятых – времени молодости моих родителей качаю пресс и мышцы спины, наблюдая за всем, что происходит во дворе, наполовину освещенном ярким солнечным светом. Бабье лето. Полдвора в тени, потому что окна кухни выходят на запад. С противоположной стороны, на балконе жара с востока, надо открыть окно, чтобы просушить боковую стенку, она немного намокает после дождя. А вся прошедшая неделя была сырой, то ливень, то мелкая, не перестающая морось – слезы неба, которому никто с земли не подаст платка – утереть голубые заплаканные глаза.

Легкий ветерок, почти неосязаемый, нежно колышет черемуху во дворе. Она давно отцвела, а зелень листвы уже заметно пожухла, хотя и не пожелтела еще, все-таки позолотит ее только сентябрь. Нескошенная трава, в пояс человеку, о чем-то своем шепчется застенчиво. Тишина. Даже чаек непоседливо крикливых нет, куда-то улетели все, не шумят, как обычно. Раннее субботнее утро. Встающее Солнце лениво целует сусальные маковки церкви. Из соседнего подъезда вышла молодая женщина. Блондинка с коротким каре, стройная, в одной мужской рубашке и босиком. По еще влажному после ночного дождика асфальту. В правой руке женщина несла пакет с мусором. Кроме клетчатой мужской рубахи на ней не было ничего. Голые стройные ноги казались недлинными в отсутствии юбки или обтягивающих джинсов. Неужели точно босиком? Приподнял тюль на окне, всмотрелся, действительно, сверкая голыми пятками, выступая неспешно, как на подиуме, шла она к мусорным бакам с пакетом. Выбросила и свернула налево. Быть может в магазин на углу за сигаретами.

Продолжил качать спину и пресс, обычно эти упражнения, повторенные по тысяче раз, занимают минут двадцать, не более получаса, даже с двумя подходами. Битлы продолжали зажигательно напоминать о моих младенческих годах, выпавших на самую эскалацию вьетнамской войны второй половины шестидесятых. Говяжья нога, побулькивая, жаловалась на судьбу в большой кастрюле, в маленькой же закипели яйца для холодца. А белокурая босоножка так и не появилась обратно в моем дворе. Кругом застройка вся – хрущевская. Подоблезшие пятиэтажки, в соседнем доме на крыльцо вышла покурить молодуха в смешном, канареечного оттенка халате, и тоже с босыми коленками, но хотя бы в тапочках. Смешной пушистик шпиц из среднего подъезда в том же доме выскочил, семеня лапками, резво спустился по ступенькам и уже был на дороге, а его хозяйка все телепалась в подъезде. Ярко вспыхнула маковка церкви от жгучего поцелуя Солнышка. Я завершил утреннюю гимнастику, переключил хулиганистых молодых битлов на такую же оцифрованную пластинку минорно-философского Игоря Леня, вышедшую на «Мелодии» в далеком восемьдесят девятом году. Светлая грусть и вселенское одиночество полилось из колонок, как напоминание о бренности всего живого и забвении любой популярной личности, какой бы она ни пользовалась любовью и поклонением восторженной толпы.

Сдавая задним ходом, из двора выбрался минивэн соседа – тезки моего друга, что уже почти полтора года на Донбассе, в армию ушел в свой полтинник. Несколько лет назад, в ковидную зиму прежний микроавтобус этого соседа сильно побила в два ночи пьяная молодуха, разворачиваясь во дворе, битком набитом машинами. Разрывая прозрачную ночную тишину, загудели возмущенно сигнализацией и стукнутый соседский микрик, и наш кроссовер, которому дурная пьянчуга помяла решетку радиатора. Выскочил полуодетый в тридцатиградусный мороз, вытащил за уши неадекватную от винных паров девку из чужого автомобиля, да еще у нее и прав не оказалось, когда приехали по вызову гаишники. Так ничего и не оплатила эта деваха ни соседу, ни нам. Безработная, беременная мать-одиночка, да еще и не городская, а с поселка, что с нее взять. Зато это ночное происшествие обогатило новым словечком. Позвонил знакомому автослесарю-китайцу, назначил встречу возле ГАИ, спросил, знает ли он, где это? Щуплый малорослый, похожий на подростка китаец осклабился в телефонную трубку: «Да, знаю, где гаишка!». И довольно засмеялся.

Уменьшил огонь до самого минимума под большой кастрюлей, выключил под маленькой с яйцами, слил воду, залил холодной. А сам отправился в магазин за недостающими ингредиентами, дома, как оказалось, ни луковицы, ни морковки, ни даже зелени в холодильнике. Купил все необходимое. На улице жара. День обещает быть по-материковски теплым, насколько он может быть теплым в конце августа в Магадане. Принес домой три морковки, большую луковицу, петрушку. Лук, почистив и помыв, разрезал на четыре дольки и отправил в большую кастрюлю к томящимся косточкам, от которых уже начали отставать мясо и шкура с жилками. Под пронзительную перекличку акустической гитары и электрооргана в композиции Игоря Леня «Срыв» почистил две морковки, разрезал пополам и поставил варить в маленькой кастрюльке. Можно и в большой вместе с мясными костями, но бульон еще не настолько упарился и места там маловато все-таки. А золотистый оттенок бульону и сам жир от костей уже придал, да и луковица-красавица постаралась.

Умиротворение от этой печальной и вместе с тем светлой музыки придает больше внутренней гармонии в это августовское утро, когда бабье лето решило, не вдруг, а в полном соответствии с метеопрогнозом напоследок приподнять свое соблазнительное покрывало ожившей Галатеи. Вчера заезжал сын, привез бидончик смородины с дачи. В морозилке лежит рыбка в масле, крабики и икорка для передачи на материк. Там же и баночка замороженной княженики. На следующей неделе улетает знакомая семейная пара, повезет от меня гостинцы. Из подъезда в соседнем доме вышли двое, снаряженные не совсем по сегодняшней теплой погоде, молодые еще, парень с девушкой. Впрочем, у нее развеваются белокурые волосы, да и одета она была чуть полегче, чем ее спутник, облачившийся в немаркую и прочную демисезонную ветровку и с шапочкой на голове. С годами начинаешь все больше ценить общение, краткость мига в откровенности и цельность уединенного образа мыслей в тишине полу безлюдного города по выходным, когда многих жителей нет – в отпусках на материке, а иные на дачах-огородах-шашлыках.

Общение. Обучение. Отношения. Как между собой, своими, близкими, так и с тем неизбежным, что ждет каждого по завершении земного пути. И этот закономерный финал, как судорожная амплитуда рвущихся нервов – гитарных струн с умиротворяющей подкладкой хоровых органных партий ведет в ту грядущую запредельность, о чем люди стараются не думать в повседневной суете необходимой жизнедеятельности со всеми вытекающими. Сверкая босыми пятками по влажному после ночной страсти асфальту, покачивая лениво ветвями черемухи, растворяя в бездонной вышине неба последние перышки облаков. Вынул из большой кастрюли размякшие до безвольной вялости луковичные дольки, распавшиеся на свои сто одежек без каких-либо застежек. Без всякого сострадания выбросил отдавший свои силы, вкус и золотистость бульону лук в мусорное ведро. Достал из маленькой кастрюльки полу готовую морковь и положил в бульон, чтобы насытить его янтарной золотистостью, доведя до желаемого оттенка. Пусть немножко покипит. И сразу выну морковкины половинки, чтобы они не развалились подобно луку. Остынет морковь, нарежу ее кусочками для дальнейшего украшения холодца.

Вариться холодцу еще часа полтора. Есть время убраться в кубрике, как приучила нас с братом в детстве мама, а потом в армии суровый старшина. Солнце, встающее над самой макушкой Магадана, убивает тени, исчезающие в полдень. Незаметно на часах кукушка прокуковала половину двенадцатого. Золотые маковки церкви, как и купола большого кафедрального собора возле автовокзала уже не сверкают ослепительно на солнце, а притворяются, что всегда были такими – сдержанно ясными, прекрасными нездешней, горней красотой, зато хром на машинах в моем дворе бессовестным образом, кричаще заявляет о себе. Мы здесь, винтажный продукт японского автопрома, забили собой весь двор.

Когда-то, в далеких уже шестидесятых – в начале семидесятых годах моего бакинского детства в нашем дворе был только один автомобильчик – горбатый синий «Запорожец» дяди Кости. А еще мотоцикл с коляской дяди Миши. Он нередко катал нас, малышню, по двору. Счастье невообразимое. А с дядей Костей был у меня такой случай году в тысяча девятьсот шестьдесят девятом. Вышел как-то таким же летним субботним утром на веранду, у нас на внутренней стороне дома, дворовой, второй, третий и четвертый этаж опоясывали длинные веранды. А дядя Костя сидел на корточках в своем уголке и плющил большим молотком какую-то серебристую железяку. Я подошел к нему и спросил: «Дядь Кость, что делаешь?». Он, не оборачиваясь, ответил: «Свинец бью». И я, пораскинув своим детским умишком, пришел к выводу, что из вот этой серебристой пластины должен в конце концов получиться кусок свинины. Ведь свинец же…

Босоногая белокурая девушка в мужской рубашке прошла по двору и исчезла навсегда. Точно так же, как и я растворюсь в недалеком будущем в неизбежной вечности.
23.08.2025 г.
https://stihi.ru/2025/08/23/768