С Расулом Рысмамбетовым согласен по поводу проекта Шах-Дениз. Синдикативный займ для Лукойла от ЕБРР, АБР и Societe Generale на 1 млрд долларов США для второго этапа расширения Шах-Дениза был в зоне моей отвественности. Покупка доли в этом проекте может значительно упростить транспортировку казахстанской нефти через нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан.

Подробнее в статье:
https://lsm.kz/lukojl-prodaet-zarubezhnye-aktivy-chto-delat-kazahstanu

ОГПЗ: ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ
Оренбургский газоперерабатывающий завод (ОГПЗ) был построен в сотрудничестве с французской Technip и запущен в 1974 году, став одним из крупнейших газоперерабатывающих комплексов мира. Первоначально его мощности предназначались для переработки газа Оренбургского газоконденсатного месторождения, а также попутного сырья из соседнего Карачаганакского месторождения в рамках единого советского проекта. Завод имел колоссальный проектный масштаб: 9 установок выпуска товарного газа, 7 установок по производству элементарной серы, 3 линии стабилизации конденсата и даже связан с гелиевым заводом для извлечения ценных компонентов.

За полвека эксплуатации ОГПЗ неоднократно расширялся, однако фундаментальная модернизация оборудования долго откладывалась. Большая часть ключевых агрегатов остаётся теми самыми, что были установлены в 1970-х годах. Сейчас переработка газа осуществляется в основном на французском оборудовании. Его на предприятии 80%.

Оренбургский ГПЗ изначально спроектирован под переработку сернистого сырья. На нём имеются установки Клауса для получения элементарной серы, системы осушки и очищения газа. В советский период именно на ОГПЗ было ориентировано освоение Карачаганака. Газ с месторождения предполагалось целиком отправлять в Оренбург. В 1980-х на самом Карачаганаке даже построили установки комплексной подготовки газа (УКПГ) для предварительной очистки газа от серы и примесей перед транспортировкой по трубопроводу на Оренбургский ГПЗ. Такой тандем позволил наладить переработку «тяжёлого» карачаганакского газа.

С технологической точки зрения оборудование ОГПЗ адаптировано к составу карачаганакского сырья. Процессы переработки всегда настраиваются под конкретный химический состав газа. Поэтому увеличение поставок именно карачаганакского газа на завод в Оренбурге считается обоснованным: завод исторически «заточен» под это сырьё. Тем не менее, длительная эксплуатация без обновления привела к тому, что реальная технологическая надёжность завода снизилась. Критическим узлом являются установки сероочистки и переработки серы, безотказная работа которых необходима при переработке H₂S-содержащего газа. В общей сложности завод снизил переработку карачаганакского сырья на 40% ввиду аварийного вывода из строя части серной установки и других участков. Это вынудило консорциум КПО сокращать подачу газа и увеличивать его закачку обратно в пласт. Фактически, штатная работа гигантского месторождения оказалась заложником технического состояния одного завода.

После атаки дронов на завод оптимизма не прибавилось. Уже после локализации основного пожара на производстве был зафиксирован мощный выброс газа. В районе села Черноречье (неподалёку от ОГПЗ) экологи зафиксировали концентрацию сероводорода в 3,5 раза выше предельно допустимой нормы. Ядовитое облако H₂S распространилось в предрассветные часы, к счастью, обошлось без пострадавших. К утру газ рассеялся. Причиной, по данным МЧС, стала аварийная разгерметизация на газовом заводе. Хотя прямой ущерб людям удалось избежать, сам факт таких выбросов указывает на изношенность коммуникаций и очистных систем. Вероятно, авария произошла либо в системе факельного сжигания, либо в линии отвода сернистых газов, которые не удержали при технологическом сбое.

Очевидно, что ОГПЗ не был рассчитан на современные угрозы (дроны, точечные удары). Теперь, помимо собственно технической изношенности, появился фактор безопасности: без дополнительных мер (укрытий, ПВО) дальнейшая стабильная работа завода под вопросом. В сумме, все перечисленные проблемы как аварии, утечки, пожары, вынужденные простои свидетельствуют, что Оренбургский ГПЗ в нынешнем состоянии не вполне отвечает современным требованиям надёжности для переработки такого сложного сырья, как газ Карачаганака.

СЛОВ НЕТ. ОДНИ ЭМОЦИИ
Казахстанская нефтянка может оказаться под давлением. Так заявляют эксперты, комментируя законопроект, который начали рассматривать депутаты. Предлагается ввозить российскую нефть и нефтепродукты без пошлин. Тем временем Центробанк России предрекает падение экономики в случае обвала цен на нефть. Как это может ударить по Казахстану и чем грозит беспошлинный ввоз казахстанским добывающим компаниям?

АННАЛЫ ТРАМПА
Трамп снова сделал то, что делает лучше всего — переиграл всех. Санкции против Лукойла обернулись не кризисом, а ходом в духе бизнес-школы имени Трампа: создаёшь давление, пока противник сам не приносит активы на блюдечке.

В итоге стратегическая распродажа, оформленная как «вынужденная мера». А на деле это классика жанра: кто пишет правила, тот и выигрывает партию.

Этот кейс можно смело включать в учебники по государственному управлению как использовать экономику вместо артиллерии.

ЧЕРНЫЙ ВОРОН
Санкции против «Лукойла» нельзя называть «черным лебедем». Это событие не стало неожиданностью. Я предупреждал об этом давно, а в последнее время открыто говорил об этом в интервью. То, что в Казахстане подобные риски не анализируются системно, вызывает тревогу, и не только в профессиональном сообществе.

Неспособность адекватно оценивать угрозы в нефтегазовой отрасли вопрос не случайности, а компетентности. Когда ведомства, ответственные за стратегические ресурсы страны, действуют по принципу «авось пронесет», под угрозой оказывается не просто отрасль, а вся экономика Казахстана. Нефть и газ — это наш фундамент, и сколько бы в Министерстве национальной экономики ни говорили о «диверсификации», реальность остается прежней: нефтегаз — это основа бюджета, инвестиций и энергетической безопасности.

Поэтому я снова возвращаюсь к предложению, о котором говорил не раз. Необходимо воссоздать Министерство нефти и газа, как профильный орган с профессиональной экспертизой и ясной ответственностью. А нынешнюю структуру Министерства энергетики нужно подвергнуть глубокой проверке на профпригодность. Без этого любое планирование фикция, а все разговоры о «росте добычи» или «пересмотре квот ОПЕК+» игра в догонялки с реальностью. В качестве примера приведу Концепцию развития нефтеперерабатывающей отрасли на 2025 – 2040 годы и пресловутый закон «О нефтегазохимической промышленности». Это полное фиаско работы министерства энергетики в части развития нефтегазовой отрасли Казахстана. Может стоит прояснить кто писал эту концепцию и кто лоббируют этот закон?

Если не будет реформ, то после сегодняшних «черных лебедей» к нам прилетят «черные вороны» как символ разрухи и утраты. И тогда речь уже пойдет не о прогнозах, а о последствиях, от которых пострадает весь Казахстан.

СЕРПОМ ПО ...
На нефтяном рынке помимо МНК и КМГ также выделяют совместные предприятия с иностранным участием (преимущественно китайским) и независимые нефтедобывающие организации (НДО), где учредителями в большинстве случаев выступают казахстанские бизнесмены. Доля этой группы игроков, по расчетам ассоциации PetroMining, за последние пять лет варьируется в пределах 20%.
Их выделяют в отдельную категорию, поскольку к ним применяется общий налоговый режим, подразумевающий уплату 14 видов налогов и платежей.

Одна из ключевых проблем отрасли – высокая налоговая нагрузка на эту категорию нефтяных компаний. Среднее значение налоговой нагрузки к годовой выручке, по подсчетам PetroMining, достигла 64%. Самый низкий показатель у недропользователей твердых полезных ископаемых – 44%. Налоговая нагрузка международных нефтяных консорциумов, работающих в РК в режиме СРП, составляет 55% (ТШО).

Как прокомментировали в PetroMining, налоговая нагрузка на СП и независимые нефтяные компании продолжает расти.

Анализ финансовых документов 73 нефтедобывающих организаций за 2021–2022 годы показал: годовая налоговая нагрузка у них выросла с 51,5 до 64,1%.

Подробнее в статье: