Инструкция в сопроводительном документе советского военнопленного, отпущенного домой, написана на том самом "немецко-украинском языке".
По всей видимости, к таким переводам приложили руку ребята из ОУН, на которых были возложены многие культурно-информационные и административные вопросы. Соответственно, галицкий диалект, содержавший большое количество польских и немецких слов, стал новым каноническим правописанием и на территории оккупированной Украины.
В данном случае из всех интересных слов самое яркое "замельдуваться" (зарегистрироваться) - от "zu melden": извещать, докладывать. Тут, конечно, без переводчиков не обойтись.
Ну, и пара слов про отпущенных из плена. Вопреки мифу, никакой любви к украинцам это не означало. Просто концепция предполагала, что они безвольны и задурены комиссарами, а надо работать на полях Новой Германии. Что в 1942 г. и было указано планом "Ост". При этом в трофейных карточках четко видно, что жителей Дистрикта Галиция отпускали из плена просто так. Поскольку свои и родные.
Инструкция в сопроводительном документе советского военнопленного, отпущенного домой, написана на том самом "немецко-украинском языке".
По всей видимости, к таким переводам приложили руку ребята из ОУН, на которых были возложены многие культурно-информационные и административные вопросы. Соответственно, галицкий диалект, содержавший большое количество польских и немецких слов, стал новым каноническим правописанием и на территории оккупированной Украины.
В данном случае из всех интересных слов самое яркое "замельдуваться" (зарегистрироваться) - от "zu melden": извещать, докладывать. Тут, конечно, без переводчиков не обойтись.
Ну, и пара слов про отпущенных из плена. Вопреки мифу, никакой любви к украинцам это не означало. Просто концепция предполагала, что они безвольны и задурены комиссарами, а надо работать на полях Новой Германии. Что в 1942 г. и было указано планом "Ост". При этом в трофейных карточках четко видно, что жителей Дистрикта Галиция отпускали из плена просто так. Поскольку свои и родные.
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from de
