Defensor

Читал на днях интересную книгу – «Московский Университет в воспоминаниях современников». В частности, читал Чичерина, Кареева, Ключевского. Ладно люди не меняются. Но что-то же должно было измениться с середины девятнадцатого века? Крутка гаек, эмигранты, кретинский официоз. Чинопоклонение, казёнщина, официальный патриотизм и «православизм». Разгул жандармерии, цензура, поиски особого пути.

Всё это добро каждый помнит из курса истории как «доктрину официальной народности». Православие, самодержавие, народность. Что изменилось? Жители Москвы, или какого-нибудь Челябинска, где таджики массово учатся на полицейских, легко найдут ответ на этот вопрос.

На первый взгляд, принцип «православие, самодержавие, народность» сильно потерял в актуальности. Но это если смотреть на форму, на слова. Содержание осталось неизменным – потому что подлинным содержанием является как раз сам принцип определения содержания сверху.

Этносословия куда-то делись? Нет. Только русские потеряли свое казаческое этносословие, хотя сам принцип его организации был вовсе не идеальным (в плане, что автономия давалась за военную службу – лучше иметь автономию за деньги и связи).

Диаспоры, влиятельные инородцы во власти? Речь, конечно, не о немцах или французах.

Кстати, вот еще что подумалось касаемо «православия, самодержавия, народности», касамо лежащего в его основе принципа суверенного правления (суверенного от желаний и стремлений управляемых). Налицо же дисбаланс отдаваемого и получаемого – об этом, конечно, не говорили в середине девятнадцатого века, но что-то об этом я не особо слышу и сейчас.

Это «суверенное правление» (другими словами – патернализм в отдельно взятой стране) – суть отношение обязанности управляемого подчиняться в обмен на обязанность опеки со стороны управляющего. Но если обязанность подчиняться вполне конкретна и измерима, то обязанность опекать – нет. Неисполнение обязанности подчиняться четко фиксируется, а оценка неисполнения обязанностей по опеке всегда носит гипотетический характер («а мог бы шашкой рубануть»).

www.group-telegram.com/us/defensorcivitatis.com/1755

4.7K viewsedited  Apr 11, 2024 at 16:31

Читал на днях интересную книгу – «Московский Университет в воспоминаниях современников». В частности, читал Чичерина, Кареева, Ключевского. Ладно люди не меняются. Но что-то же должно было измениться с середины девятнадцатого века? Крутка гаек, эмигранты, кретинский официоз. Чинопоклонение, казёнщина, официальный патриотизм и «православизм». Разгул жандармерии, цензура, поиски особого пути.

Всё это добро каждый помнит из курса истории как «доктрину официальной народности». Православие, самодержавие, народность. Что изменилось? Жители Москвы, или какого-нибудь Челябинска, где таджики массово учатся на полицейских, легко найдут ответ на этот вопрос.

На первый взгляд, принцип «православие, самодержавие, народность» сильно потерял в актуальности. Но это если смотреть на форму, на слова. Содержание осталось неизменным – потому что подлинным содержанием является как раз сам принцип определения содержания сверху.

Этносословия куда-то делись? Нет. Только русские потеряли свое казаческое этносословие, хотя сам принцип его организации был вовсе не идеальным (в плане, что автономия давалась за военную службу – лучше иметь автономию за деньги и связи).

Диаспоры, влиятельные инородцы во власти? Речь, конечно, не о немцах или французах.

Кстати, вот еще что подумалось касаемо «православия, самодержавия, народности», касамо лежащего в его основе принципа суверенного правления (суверенного от желаний и стремлений управляемых). Налицо же дисбаланс отдаваемого и получаемого – об этом, конечно, не говорили в середине девятнадцатого века, но что-то об этом я не особо слышу и сейчас.

Это «суверенное правление» (другими словами – патернализм в отдельно взятой стране) – суть отношение обязанности управляемого подчиняться в обмен на обязанность опеки со стороны управляющего. Но если обязанность подчиняться вполне конкретна и измерима, то обязанность опекать – нет. Неисполнение обязанности подчиняться четко фиксируется, а оценка неисполнения обязанностей по опеке всегда носит гипотетический характер («а мог бы шашкой рубануть»).

BY Defensor