У Франсуа Озона есть почти фантастическая способность одновременно кусаться и быть по-французски сентиментальным. В «Ангеле», что стилизован под дамские романы с вензелями, с серьёзностью классиков литературы рассказывает о разрушенных воздушных замках. В «Молодой и прекрасной» то восхищается витальностью юной плоти, то бросает её в пламя дешёвого сладострастия, будто высмеивая весь жанр, упивающийся крайностями девичьего взросления. В «Рики» смешивает старомодную притчевость и городскую обыденность. Вот и в «Под песком» берёт роман «Волны» Вирджинии Вульф и из потока сознания вылавливает и страх смерти, и шекспировскую чувствительность, и тягу к стихии воды (и вместе с ней к грёзам).
Знакомая история о пропаже человека при загадочных обстоятельствах у Озона превращается в пристальное наблюдение за закипающим в душе безумием того, кто остался. Поджарая, как скаковая лошадь, жилистая, как пловчиха, Мари, посещающая спортивный зал и следящая за питанием, попадает из мира порядка в пространство сумрачное, где ушедший – фантомная конечность, которой нет, хотя упорно продолжаешь её ощущать. Муж то ли избавил от веса своего страдания (и речь о страшном умысле), то ли стал жертвой несчастного случая (и тогда о жуткой иронии жизни). Вердикт же един – нет ничего хуже, чем невесомость скорби. Мари повторяет путь и английской писательницы, и других персонажей с британских островов, слышащих голоса, видящих призраков и сбегающих в зазеркалье. Можно было обвинить Озона в эксплуатации образа страдающих женщин в слезах в произведениях искусства, если бы не эмпатия. Не щадит героинь, нет, наоборот, всегда закручивает в воронку драмы, однако сопереживанию также находит место. И Шарлотта Рэмплинг для подобного – идеальна. Без жеманности показывает не конструкт из психозов и мышц, а человека треснувшего, расколовшегося и утянутого в бездну одиночества. Её героиня – английская роза из льда, которая на глазах тает в солёной среде реальности.
У Франсуа Озона есть почти фантастическая способность одновременно кусаться и быть по-французски сентиментальным. В «Ангеле», что стилизован под дамские романы с вензелями, с серьёзностью классиков литературы рассказывает о разрушенных воздушных замках. В «Молодой и прекрасной» то восхищается витальностью юной плоти, то бросает её в пламя дешёвого сладострастия, будто высмеивая весь жанр, упивающийся крайностями девичьего взросления. В «Рики» смешивает старомодную притчевость и городскую обыденность. Вот и в «Под песком» берёт роман «Волны» Вирджинии Вульф и из потока сознания вылавливает и страх смерти, и шекспировскую чувствительность, и тягу к стихии воды (и вместе с ней к грёзам).
Знакомая история о пропаже человека при загадочных обстоятельствах у Озона превращается в пристальное наблюдение за закипающим в душе безумием того, кто остался. Поджарая, как скаковая лошадь, жилистая, как пловчиха, Мари, посещающая спортивный зал и следящая за питанием, попадает из мира порядка в пространство сумрачное, где ушедший – фантомная конечность, которой нет, хотя упорно продолжаешь её ощущать. Муж то ли избавил от веса своего страдания (и речь о страшном умысле), то ли стал жертвой несчастного случая (и тогда о жуткой иронии жизни). Вердикт же един – нет ничего хуже, чем невесомость скорби. Мари повторяет путь и английской писательницы, и других персонажей с британских островов, слышащих голоса, видящих призраков и сбегающих в зазеркалье. Можно было обвинить Озона в эксплуатации образа страдающих женщин в слезах в произведениях искусства, если бы не эмпатия. Не щадит героинь, нет, наоборот, всегда закручивает в воронку драмы, однако сопереживанию также находит место. И Шарлотта Рэмплинг для подобного – идеальна. Без жеманности показывает не конструкт из психозов и мышц, а человека треснувшего, расколовшегося и утянутого в бездну одиночества. Её героиня – английская роза из льда, которая на глазах тает в солёной среде реальности.
BY Anxious Autter
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from es
