1,5 месяца 😭 столько времени потребовалось, чтобы новенький начал отзываться на имя, начал подходить ко мне ласкаться, перестал убегать, когда я иду мимо. А мне потребовалось не менее пяти лет, чтобы решиться на второго кота. Тем временем Сима 6 лет жил в приютской клеточке, за исключением времени, на которое его забрали в семью, а потом вернули. Пишу и слезы наворачиваются. Не в каждом доме должна быть кошка, но у каждой кошки должен быть дом 🙏
1,5 месяца 😭 столько времени потребовалось, чтобы новенький начал отзываться на имя, начал подходить ко мне ласкаться, перестал убегать, когда я иду мимо. А мне потребовалось не менее пяти лет, чтобы решиться на второго кота. Тем временем Сима 6 лет жил в приютской клеточке, за исключением времени, на которое его забрали в семью, а потом вернули. Пишу и слезы наворачиваются. Не в каждом доме должна быть кошка, но у каждой кошки должен быть дом 🙏
This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion.
from es
