Подумалось тут, что раньше государство боролось с антиваксерами, а теперь с антимаксерами

Поразительно быстро сработал закон кармы над Долиной. Когда она заряжала решение о том, чтобы ей вернули хату, она предоставила покупателя участи разбираться с ее мошенниками один на один. Ну, точнее, как она, вообще-то это сделал суд. Понятно, что Долина этого хотела, но на то и государство, что оно не должно такие вещи давать, однако же – дало. И вот когда народ взбесился, то государство дипломатично отошло в сторону предоставив Долиной самой разбираться с разгневанными массами. Типа, а мы то чо? Это вот все зажравшиеся эстрадные элиты. Суд тут сам пострадавший от прессинга звезды.

Карма в том, что как Долина поступила с Лурье, так теперь государство поступает с Долиной. Правда, Верховный суд еще может встать на сторону элиты и затвердить все решения нижестоящих инстанций. Типа, будет вам, знайте место. Долина вам предложила отдать по частям, а не хотите – так не орите. Но что-то ввиду развернувшейся политики cancelled culture в отношении группы The Doolina, такое решение уже не представляется возможным. Да и повод новому главе ВС Краснову проявить себя справедливым судьей. Так, что, думается, карачун Долиной.

Но чему учит нас эта история? Тому, что народ встревожен и обеспокоен деятельностью власти, но пока готов выражать свое недовольство опосредовано. Вместо наезда на суды, готов ненавидеть проекцию их решений – непосредственно певицу, слишком зазнавшуюся и хамоватую. Но пока очередная боярыня летит в толпу на расправу, властям неплохо бы осознать, что численность этого сословия не так уж велика, а на многомиллионную страну, так и вовсе – тьфу.

«Норникель» запустил в Мончегорске после реконструкции производство металлического кобальта мощность до 3 тыс. тонн в год. Почему это критически важно?

Кобальт – один из самых дефицитных и стратегических металлов современной промышленности. Он незаменим в производстве литий-ионных аккумуляторов (электромобили, гаджеты, системы накопления энергии), сплавов для авиадвигателей и газовых турбин, космической промышленности.

Россия благодаря кольскому кобальту всегда была обеспечена этим стратегическим металлом. А вот в мире наблюдается серьезный дефицит. И многие западные страны закрывают глаза на детский и рабский труд в Африке на рудниках, лишь бы заполучить этот ключевой компонент для инноваций. Новое производство «Норникеля» еще упрочит позиции России в ключевых высокотехнологичных отраслях и позволит поддержать экспортом ключевых партнеров в мире.

Можно попрощаться с уходящей эпохой, когда доходы россиян – были их личным делом. В Америке когда-то тоже так было, еще в довоенные годы. Кэш, нувориши, Великий Гэтсби, а потом налоговые преступления стали более тяжкой статьей, чем убийство. У нас тоже когда-то были такие явления, как obnalychka, вывод в оффшор и т.д. Сейчас уходят последние проявления финансовой вольницы, вроде «скинь мне на карту». С 2027 года банки собираются взяться за дропперство (точнее за карточный кэш) всерьез, судя по всему.

Понятно, что государство пошло на эту меру в ситуации бюджетного дефицита и роста военных расходов. Призыв «затянуть пояса» был ведь не просто красивой метафорой, а вполне конкретным требованием. В правительстве же у нас сидят луженые технократы, которые не из политических целей, а просто эффективности ради придумают, как всех нас поставить на контроль и выжать все причитающиеся начальству соки. Но даже если когда-нибудь экономическая ситуация улучшится, государство он новых приобретений уже не откажется. Особенно в эпоху ИИ, который может шерстить наши счета эффективнее любого товарища майора.

Но, увы, от качества собираемых налогов, денег в стране больше не становится. И налоговая гильотина рискует стать вполне себе робеспьеровской для бизнеса, в том смысле, что изведет на корню класс мелких лавочников – самозанятых и ипешников. Да и неясные правила игры, как всегда нечетко прочерченные красные линии, вновь заставляют людей нервничать и уходить в последнюю тихую гавань – бумажную наличку. Что можно и что нельзя? На мой взгляд, лучшим решением был бы честный разговор. Полная налоговая амнистия за предыдущие годы, с 2027 года – новые, понятные и приемлемые правила игры (те налоги, которые люди будут в состоянии платить), внятный диалог власти и бизнеса, хотя бы формальный общественный контроль за гостратами (собирают то деньги с людей, а разворовывают их – чиновники, где тут доверие?). В общем, неплохая политическая программа для партии работающей в интересах предпринимателей в преддверии выборов в Госдуму 2026 года.

В экспертный совет конкурса отделений Движения Первых приглашают людей с опытом в социальном проектировании, образовании, молодёжной политике, НКО и смежных сферах. Заявки ждут на сайте организации до 10 декабря.

Интересно, что параллельно формируется и молодёжный трек: участники от 14 лет будут подключены к оценке простых заданий. Этим изящным ходом Движение сделало процедуру оценки более адекватной и глубокой: ведь кто, как не сами дети, аутентично оценит идеи детей?

Напомню, сам конкурс призван выявить самые перспективные детские и молодежные проекты в разных регионах страны и дать им всяческую поддержку.

Экспертный совет, насчитывающий сотни профессионалов, выступает одним из ключевых элементов конкурса. В июне 2026 года он определит 2000 победителей, которые получат премии в размере до 1 млн рублей на развитие первичных отделений.

Дискуссия о региональном запрете электронных систем доставки никотина вышла на новый уровень и уже затрагивает намного больше острых вопросов, чем казалось на первый взгляд. Очевидно, что это история о выборе взрослых россиян, а подростков нужно оградить от любой подобной продукции, в том числе сигарет и вейпов. Но невозможно в правовом государстве намеренно инфантилизировать миллионы жителей страны, избирателей, а случае с ЭДСН и игнорировать их позицию.

"Опора России" в обращении к президенту предупредила, что у региональных запретов есть значительные риски, которые откроют "ящик Пандоры экономического сепаратизма регионов". Быстрые решения будут неэффективными и даже вредными. Запрет обернется фикцией, как и произошло со спиртным в Вологодской области. Люди смогут купить любую запрещенку в соседних субъектах. А кроме того, ситуация создает прецедент: в будущем местные власти будут требовать право на новые запреты, ссылаясь на сложившуюся законодательную практику в вейпах.

Более 10 миллионов совершеннолетних россиян, налогоплательщиков, сделали осознанный выбор в пользу ЭДСН, в том числе рассматривая эту альтернативу обычным сигаретам как способ снижения никотиновой зависимости. Но их лишают права на свободный выбор товаров, подталкивая к потреблению контрафакта. Если будет введён региональный запрет, то фактической дискриминации подвергнутся жители одного или нескольких субъектов РФ. При этом авторы поправки не предлагают понятных и согласующихся с законодательством критериев: на каком основании будут выбирать регионы для проведения "эксперимента".

Исследования социологов показывают негативное отношения россиян к строгим запретам в целом. Опрос показал, что 82% респондентов выбирают вместо ограничений на продажу подакцизных товаров грамотное регулирование со стороны государства, а также положительную мотивацию, в том числе для курильщиков.

И на этом фоне, когда законодатели готовятся запустить лицензирование, концепция которого прошла столько обсуждений и совершенствований, появляются странные идеи о том, чтобы вразрез со всеми правовыми нормами дать субъектам право запрещать отдельный вид продукции.

Речь идёт о доверии к государственной политике. Когда решения принимаются в обход публичных процедур, без научного обоснования, вразрез с мнением 82% граждан — это считывается как игнорирование общества. В год выборов в Государственную Думу такие сигналы особенно чувствительны. 10 миллионов человек — это не просто потребители, это электоральная группа, с которой придётся считаться.

В продолжение темы сужения финансовой вольницы. Новый закон о СБП — не просто про отмывание денег. Госдума приняла закон, дающий Росфинмониторингу прямой доступ ко всем переводам через СБП, карты «Мир» и единый QR-код с 1 сентября 2026 года. Формально цель — борьба с отмыванием, но на деле это финальный акт установления тотальной финансовой прозрачности. Уходит эпоха, когда переводы между гражданами были условно частным делом. Историческая параллель с США и ЕС: там переход от cash-культуры к контролю был связан с ужесточением бюрократии. Наш триггер — бюджетный дефицит и растущие военные расходы. Технократы получают совершенный инструмент для выявления любых неучтенных потоков. Однако закон создает парадокс: борясь с теневыми схемами, он может добить легальный малый бизнес из-за непредсказуемости применения. Где грань между личным переводом другу и неучтенным доходом? Это порождает нервозность и может толкнуть людей обратно в наличные. Политический запрос теперь — легитимизировать контроль, пока он не перерос в тотальный запрет. Ведь власти у нас очень быстро привыкают к условно хорошему (для них) и где контроль над переводами, там контроль и над переводящим.

Анализ сигналов гражданскому обществу или о чем на самом деле говорил Путин на СПЧ. Заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека, прошедшее сегодня, стало важным источником сигналов, адресованных как институтам власти, так и самому гражданскому сектору. Высказывания Владимира Путина выходят за рамки констатации проблем и формируют своеобразную «дорожную карту» взаимодействия государства с обществом в текущих условиях. Во-первых, логика «контролируемой адаптации» вместо революционных запретов. Это, пожалуй, главный сквозной тезис. Власть демонстрирует понимание необратимости ряда процессов (распространение сервисов доставки, внедрение ИИ, цифровизация жизни), но настаивает на их строгом встраивании в правовое и ценностное поле. Опасность самокатов — не повод их запретить, а стимул к разработке ПДД для них. Мощность ИИ — не причина отказа, а вызов к созданию этических и юридических рамок. Это прагматичный подход, который отвергает как радикальный консерватизм («запретить всё новое»), так и технологический либертарианство («пусть рынок регулирует сам»). Государство позиционирует себя как единственный легитимный модератор этих процессов.

Во-вторых, перезагрузка закона об «иностранных агентах», как сигнал системе. Фраза «не нужно этим мечом размахивать налево и направо» — самое важное заявление дня для НКО и активистов. Это прямой сигнал силовым и контролирующим структурам о необходимости точечного, а не тотального применения закона. Власть, судя по всему, осознает, что чрезмерно широкое использование ярлыка «иноагент» девальвирует его смысл, создает негативный информационный фон и дискредитирует саму идею «зачистки» поля от реального иностранного вмешательства. Путин, по сути, призывает к более аккуратной и юридически безупречной работе, оставляя закон как инструмент, но ограничивая его произвольное применение. Это попытка снизить градус социального напряжения без отмены самого принципа. Ну и выход из иноагентства должен быть заявлен, как возможность.

Персонализация ответственности в цифровую эпоху. Тезис об ИИ глубоко философичен. В ответ на вызов «потери поколения» и тотальной делегации решений алгоритмам, власть делает ставку на архаичный, но фундаментальный принцип персональной ответственности. Ссылка на ИИ не должна стать алиби. Это выступление против технологического детерминизма и в защиту человеческого агентства. Парадоксально, но это консервативно-охранительный месседж, который может найти отклик у самых разных групп, опасающихся дегуманизации.

Социальный контракт для «своих», как жесткая иерархия приоритетов. Ярче всего это проявилось в истории с жильем семей участников СВО. Жесткая, почти публичная порка чиновников («это безобразие») и требование решать вопросы в пользу бойцов «какой бы статус ни носило это жилье» — это мощнейший сигнал всей вертикали. Он четко расставляет приоритеты: поддержка участников СВО и их семей находится на вершине социально-политической пирамиды, и административные барьеры должны рушиться перед этим приоритетом. То же самое с детьми соотечественников: для «своих» (носителей русского языка и культуры) должны создаваться упрощенные процедуры. Гражданское общество в этой логике призвано помогать в реализации этих приоритетов и в контроле над бюрократией.

В общем, СПЧ тут был заявлен как «социальный лифт» и канал обратной связи. Поручения по помилованию, мониторингу выборов, доработке цифровых мер — это демонстрация востребованности Совета. Его статус повышается от чисто консультативного органа до оперативного инструмента, через который часть запросов общества (особенно в сфере правоприменения) может быть транслирована наверх и получить быстрый отклик. Это канализация социального недовольства в управляемое русло.

Комплекс заявлений рисует картину гибкого мета-авторитаризма, который стремится адаптироваться к новым реалиям, не теряя контроля. Власть сигнализирует: мы готовы к диалогу, к точечной коррекции курса, к учету общественных настроений (особенно по болезненным бытовым вопросам вроде самокатов и мошенников), но в жестко очерченных рамках.

Политизация через налоги. Государство решило заместить выпадающие из-за санкций доходы повышением налогов и «выводом из тени» мелкого бизнеса. Политически это делается с опорой на бедных и класс получателей социальных благ. Т.е. предполагается, что пока будут щемить «богатеньких» (те, у кого вообще есть «лишние» деньги), то это будет проходить под одобрительное бурчание бедноты, мол, так их, буржуев проклятых и коррупционеров. Только проблема в том, что таже беднота оказалась активно втянутой в риски нового раскулачивания. Все кидают друг другу деньги на карточку, у всех есть какое-то жилье за которое нужно платить (а инвалидность есть не у всех), многие имеют автомобиль, пусть старый и ржавый (и скорее всего праворульный), но который нужно заправлять.

Как говорил сталинский прокурор Вышинский, в ходе следствия важно не выйти на самих себя. И при реализации экономической политики в рамках концепции «люди – новая нефть», важно было не задеть чувствительные пласты населения, которые обычно не были вовлечены в политэкономическую деятельность государства. Политтехнологи называют этот слой «болотом», а социологи silent majority. Так вот, этот слой и ранее был задет тем, что он частично стал источником формирования новой «военной элиты», но экономически не был затронут (даже выплаты бойцам СВО не облагаются налогом). Но заработанные деньги стали съедаться иной нагрузкой: ЖКХ, утильсбор, инфляция. Недовольство заставляет молчаливое большинство понемногу роптать и опора на бедноту становится зыбкой, так как отбирая излишки, власть понемногу затрагивает их самих.

Но деваться то некуда, люди будут платить больше, но и интересоваться начнут как за свои кровные. Пакт о взаимном отсутствии интереса, где государство распоряжается «своим» бюджетом как хочет, но не лезет в карман граждан, которые эти деньги где-то сами достают, оказался нарушен. Прозрачность карточек, мониторинг налички, рост тарифов и налогов, насильственное внедрение отечественной продукции (от мессенджера от автомобиля), слишком уж чувствительная мера, чтобы пройти незамеченной. И раз уж человек чувствует, что он оплатил их создание, тогда у него и вопросы начинаются к властям, а чего он так плохо работает, а почему мои деньги дали именно этому неэффективному менеджеру, а почему машины ржавеет и руль у нее отваливается? Ну и как итоге, задается страшным вопросом, а почему эти люди нами управляют и можно ли «посмотреть всех»? Это и называется политизация, которая на выборах в ГД-2026 может оказаться значительнее серьезнее, чем думают авторы постоянного предложения о борщевом наборе (который, кстати, вопреки обещаниям, серьезно так подорожал).

В здравоохранении нарастает некоторый диссонанс между амбициозными стратегическими целями технологического суверенитета и ухудшающейся операционной реальностью в регионах. Этот разрыв создает серьезные политические риски, ставя под вопрос не только выполнение «Стратегии-2030», но и социальную стабильность. Амбициозный замысел президента Путина пока не расшифрован стратегией правительства, но документ мобилизационного планирования уже становится политической платформой перед выборами 2026 года. Его ядро – переход от импортозависимости к технологическому суверенитету.

Цели в 90% отечественных лекарств в перечне жизненно важных, 80% технологической независимости, рывок в биотехе и генетике. Логика – не экономическая, напротив, здравоохранение определяется как критическая инфраструктура, уязвимость которой (как показала пандемия и санкции) неприемлема. Это долгосрочный, ресурсоемкий и идеологически безальтернативный курс. Однако он может столкнуться с кризисом системной управляемости. Ведь в суровой реальности мы наблюдаем серию локальных кризисов, обнажающих обратную сторону медали. Дефицит сульфата бария в Забайкалье и централизация выдачи жизненно важных биопрепаратов в Краснодарском крае как раз симптомы системного кризиса управления и логистики.

Во-первых, хрупкость цепочек поставок. Остановка одного завода по производству простейшего контрастного вещества парализует диагностику в целом регионе. Это демонстрирует, что даже базовый импортозамещенный рынок не обладает устойчивостью и резервами. Во-вторых, административная оптимизация в ущерб доступности, как попытка тотального контроля за расходами и борьбы с злоупотреблениями, на практике трансформируется в «лекарственный туризм». Возводя финансовые и физические барьеры для самых уязвимых групп населения.

Так что государству придется вести борьбу на два фронта. Фронт будущего – это дорогостоящая мобилизация ресурсов на наукоемкий прорыв, развитие полных циклов производства. В то время как фронт настоящего – это постоянная борьба с дефицитами, оптимизация текущих расходов, часто за счет удобства и прав пациентов. Главный политический риск здесь заключается в том, что жертвы, принесенные на «фронте настоящего» (рост недовольства, ухудшение качества жизни пациентов, эрозия доверия к системе), могут обесценить или сделать социально неприемлемыми даже будущие успехи на «фронте будущего».

Если гражданин с хроническим заболеванием сегодня не может получить лекарство из-за административной реформы, его мало волнуют планы по выпуску отечественного аналога через 5 лет. Как я и писал ранее, финансовое оскудение ведет к политизации гораздо быстрее, чем любая оппозиционная деятельность. Стратегия-2030 – это ответ на системные вызовы, но ее реализация упирается не только в нехватку ученых или станков, а в кризис государственного управления на региональном уровне и в приоритет финансового контроля над человеко-ориентированностью. Сможет ли система власти синхронизировать эти два фронта, обеспечив приемлемое качество медицинских услуг сегодня, инвестируя при этом в завтра? Успех будет зависеть не от прорывов в науке, а от скучной, рутинной работы по настройке логистики, распределению ресурсов. При этом на выборах в ГД-2026 тема здравоохранения (точнее проблемы с ним связанные), может стать ключевой и одной из самых опасных для «партии власти».

РЕЙТИНГ АВТОРСКИХ TELEGRAM-КАНАЛОВ ПОЛИТОЛОГОВ-ПОЛИТТЕХНОЛОГОВ* ТОП-20.
Рейтинг подготовлен Telegram-каналом «Политтехнологи» 10 декабря 2025 г.

В рейтинг вошли публичные авторские каналы по совокупности данных: популярность, цитируемость, информированность, охваты (прежде всего, «естественные», количество подписчиков (далеко не главное, но влияет на рейтинг), влияние на сообщество, экспертность канала и вовлечение экспертов. Также использованы данные известных рейтинговых сайтов и опросы политологов.

1. Политджойстик/Politjoystic
2. The Гращенков
3. ПолитологОрлов
4. Глебсмит
5. ЧАДАЕВ
6. Чеснаков
7. Homo Politicus. Мария Сергеева
8. Политбюро 2.0
9. Что-то знаю / Павел Данилин
10. Как бы Mikhail Vinogradov
11. Харисов о политике
12. АСАФОВ
13. Чисто для фиксации
14. Телеграбля
15. Старовойтов о политике
16. Калачев-пост
17. Kynev
18. Политген
19. Вадим Попов Мнение
20. Campaign Insider | Павел Дубравский


Есть замечания, предложения, вопросы — пишите.

ПОДПИСАТЬСЯ ✅ Telegram-канал «Политтехнологи»

Решение обеспеченными россиянами проблем за собственный счет — хорошее решение для небогатых регионов, однако жители региона вдвойне спросят с государства за свои средства. Об этом НСН заявил политолог Илья Гращенков.

Администрация Петропавловска-Камчатского официально запустила новый финансовый механизм, сообщило издание «Камчатка Сегодня». Теперь любой бизнес или даже обычный житель может заключить с мэрией договор и перечислить деньги прямо в городскую казну на конкретные нужды — будь то ямочный ремонт во дворе или новые компьютеры для школы. Гращенков назвал такое нововведение выходом для небогатых регионов.

«Разумеется, это не распространенная практика. Россияне привыкли, что бюджет им что-то дает, а не они бюджету. Так что это принципиально новые отношения народа и государства. Пока не очень понятно, о чем идет речь в случае с Петропавловском-Камчатским, поскольку Камчатка — регион особенный. Здесь количество каких-то гражданских инициатив сведено к минимуму, даже бизнес в основном обслуживает либо продовольственную безопасность региона, либо это мелкие частные предприниматели. Живущие в регионе люди — по большей части либо военные, либо промысловики. Какие они могут софинансировать государственные проекты, тяжело представить, город достаточно бедный в плане градостроительного и градоархитектурного ансамбля, это бывшая военная база. Горизонт финансирования сужается до уже привычных трат на ремонт в школе или во дворе, в этом плане инициатива действительно удобная. С другой стороны, это уход от политики более богатых регионов, что можно добиться решения проблемы за счет бюджета, не внося в него деньги. При этом люди будут вдвойне спрашивать с государства за свои деньги. Это лайфхак для более бедных регионов — государство дает возможность гражданам с деньгами решать свои проблемы здесь и сейчас», — сказал Гращенков.

Собеседник НСН предположил, что инициативу примут на вооружение и другие российские города.

«Думаю, другие небогатые города тоже последуют опыту Петропавловска-Камчатского, потому что мы сейчас уходим от советского наследия в плане бесплатного образования, медицины и так далее. У нас меньше десятка регионов-доноров, остальные регионы — это получатели, бедных муниципалитетов еще больше. Однако если в слишком бедном регионе нагружать людей слишком большими тратами, это может вызвать политическую отдачу», — подытожил он.

Ранее глава Минфина России Антон Силуанов заявил, что регионы дополнительно получат на строительство и ремонт автомобильных дорог 75,5 млрд рублей.

Новые данные опроса Russian Field, фиксируют важные сдвиги в общественных настроениях. Цифры указывают на два тренда: коррекцию восприятия успешности и выраженный запрос на дипломатию при высочайшей роли фигуры президента.

Видна корректировка оценок, в числе которых снижение доли считающих спецоперацию успешной (59%, -8 п.п.) и рост пессимистичных оценок (27%, +4 п.п.) – естественная динамика для затяжной кампании. Позитивный настрой концентрируется среди старшего поколения (60+), телезрителей и групп без высшего образования, что подтверждает гипотезу о зависимости от источника информации.

Важно и то, что 50% опрошенных выступают за переход к переговорам, 37% – за продолжение боевых действий. Однако решение президента подписать мир «уже завтра» поддерживают 80%. Разрыв в 30 пунктов демонстрирует не столько пацифизм, сколько глубокое делегирование обществом вопроса о завершении конфликта верховной власти. Логика: «Хотим мира, но доверяем президенту определить, когда и на каких условиях». Что всегда характерные черта, показать главную компетенцию высшего должностного лица государства – разбираться во внешней политике.

Социодемография показывает, что за дипломатию активнее выступают женщины и молодёжь (18-44), за продолжение – мужчины и старшие группы населения.

Накоплена социальная усталость, выраженная в росте сомнений в успехе и запросе на дипломатию создает в обществе некоторое напряжение, которое можно находить выплеска во внутренней политике. Ключевой арбитр – президент. Общество готово поддержать любой его шаг, но с явным запросом на завершение. Легитимность мира будет зависеть от его персональной презентации. При этом, полностью делегируя право на внешнюю политику, люди постепенно начинают находить недостатки во внутренней политике, особенно что касается инфляции, роста налогов и новых ограничений. Раскол в оценках – поколенческий и медийный, создающий разную информационную реальность. Фокус смещается на вопрос «когда и как лидер решит завершить острую фазу?». Политический капитал для решения высок, но ожидания сконцентрированы на поиске выхода.

Чистка Белгородской области: почему уголовное дело против Владимира Жданова — это логичный шаг в политике губернатора Вячеслава Гладкова.

Следственный комитет сообщил о возбуждении уголовного дела в отношении бывшего главы администрации Старооскольского городского округа Жданова. Его подозревают в получении взятки в размере 1 млн рублей за лоббирование интересов коммерческой структуры. Однако за сухой правовой формулировкой скрывается куда более значимый политический процесс, который последовательно реализует глава региона.

Жданов — фигура системная и отнюдь не случайная в этом контексте. Его карьерный путь неразрывно связан с эпохой предыдущего губернатора Евгения Савченко: с 2003 года — в областной администрации, с 2015 по 2018 — даже её непосредственный руководитель, затем — глава Шебекинского округа. Важный нюанс: в 2024 году именно по инициативе Гладкова он был переведён на ключевой пост в Старооскольский округ. Это был своего рода «испытательный срок», шанс, который новый губернатор давал кадрам прошлой команды, не дискредитировавшим себя на тот момент открыто. Жданов этот шанс не использовал. Его увольнение в конце ноября 2025 года, а затем и обыски 8 декабря на старых местах работы и дома выглядят не как спонтанная акция, а как результат планомерной работы.

Это ключевой момент для понимания политики Гладкова. Речь не о «кампанейщине» или тотальной зачистке всех, кто служил при прежнем руководстве. Речь о селективном, но неуклонном избавлении от кадрового балласта и лиц, вызывающих серьёзные вопросы у правоохранителей. Гладков начал с самых одиозных фигур, чьи истории были у всех на слуху, и продолжает методично «выбивать остатки» системы, которая часто ставила личные или клановые интересы выше общественных.

Тот факт, что Жданов был уволен за неделю до обысков, красноречиво указывает на слаженную работу губернатора с силовым блоком. Гладков, судя по всему, действует не по факту громких задержаний, а на опережение, получая сигналы и принимая кадровые решения до публичного разрастания скандала. Это модель управленческой ответственности.

Сегодня такая чистка — это императив выживания для Белгородской области, находящейся в экстремальных условиях. Каждый рубль регионального бюджета, каждая ресурсная возможность должны расходоваться с максимальной эффективностью и доходить до адресата, а не оседать в карманах нечистых на руку управленцев. Гладков, как никто другой, заинтересован в том, чтобы власть на местах работала как часовой механизм, а не как кормушка для «старой гвардии».

Дело Жданова — это сигнал. Сигнал о том, что «испытательный срок» для кадров прошлой эпохи подходит к концу. Сигнал о том, что ставка сделана на новую управленческую этику. И, наконец, сигнал о том, что в условиях, когда область на передовой, терпимость к злоупотреблениям равна нулю. Политическая трансформация через правоохранительные инструменты продолжается, и, похоже, точка в этом процессе еще не поставлена.

Последнее время мы много говорим о выживании бизнеса в новой реальности. Тут наткнулся на интересную практику, речь о том, как стоимость «Волгоградского» ТЦ стала индикатором системных проблем в российском бизнесе. В интервью «Аргументам недели» основатель Eat Market Влад Земский, человек, глубоко погружённый в архитектуру российского ритейла, обнажил не просто детали корпоративного конфликта, а настоящий симптом более глубокой болезни.

Речь идёт о классической истории российского бизнеса – партнёрстве, распаде и последующей «дележке». Особенно показателен пример с торговым центром «Волгоградский». Как это было на самом деле? Гастроиндустрию в её современном сетевом формате придумал и систематизировал именно Андрей Рогачёв. Влад Земский, как его протеже и талантливый подрядчик, был тем самым «креативным мотором», который воплощал эти идеи в жизнь – тот самый архитектор, делавший из хаоса рынков красивые и работающие проекты вроде Усачёвского рынка. Они вкладывали идеи, профессиональный авторитет, труд и инвестиции. А Михаил Горяинов, будучи партнёром, в итоге воспользовался этим вкладом вполне цинично: построили вместе – забрал один. Горяинов собрал плоды общего труда, оставив ни с чем Рогачёва, лишившегося доли в общем деле, и Земского, чей креатив и труд были использованы. Так пишут про бизнес-развод, где сила победила созидание.

Когда реальная стоимость отличается на порядок, мы имеем дело не с экономикой, а с её суррогатом, где все решают силовые методы, которые сам Земский сравнивает с «бандитскими разборками», вспоминая историю давления в Дубае. Но за сухими цифрами стоит человеческая и профессиональная драма. Земский, начинавший под руководством Андрея Рогачёва, которого называет «папой российского ритейла» и своим учителем, недвусмысленно указывает на несправедливость итогов конфликта между Рогачёвым и Михаилом Горяиновым. История М1, их совместного детища, закончилась классическим «дележом» и судами. И эксперты считают, что результат несправедлив по отношению к Рогачёву. Ведь даже на высоком уровне предпринимательства успех часто зависит не от вклада и профессионального авторитета, а от иных, далёких от созидания, механизмов.

Интервью Земского не просто рассказ о рынках и фуд-холлах, а анатомия системной проблемы: отсутствия прозрачных, цивилизованных правил игры и защиты прав создателей. Поддержка фигуры Андрея Рогачёва в этой истории – поддержка принципа справедливости, верховенства реальной экономики над «нарисованной», и признания заслуг тех, кто системно строил, а не тех, кто мастерски перераспределял. Пока такие конфликты и такие диспропорции в оценках будут возможны, говорить о полноценной, здоровой бизнес-среде в стране рано. История «Волгоградского» должна стать учебным кейсом для тех, кто верит, что российский бизнес может и должен быть честным.

Шаманизм в общении с системой власти в России, определенно, является ключевым инструментом. И, возможно, странный певец с англоязычным неймингом также неспроста выбрал себе такой псевдоним. Но Система РФ (по Павловскому) это столь странный, почти мистический организм, который даже сам с собой общается сигналами, а может даже некими другими формами спазмов, которые отвечают за ее биополитическое функционирование. Так или иначе, каждое выступление президента Путина, состоит из столь многослойных и противоречивых сигналов, улавливание которых политологическими медиумами, позволяет понять нынешнее состояние системы власти, отчасти сокрытое от нее самой.

Система вместо государства, давно использует его институты как инструмент и «ресурс оперирования». Стоящая над формальными законами и правилами, превращающая их в инструмент гибкого управления, она формирует те самые «сигналы» и формальные заявления, которая акторами воспринимается как часть театрализованной игры «извне государства». Некоторые законы, например, существуют не как четкие и равные для всех правила, а как репрессии с рассеянным фокусом управления. Их суть же не в тотальном уничтожении, а в избирательном, непредсказуемом и демонстративном применении. Когда не требуется карать за конкретное нарушение, но необходимо породить всеобщую неуверенность. История с одним из лидеров регионального Яблока, является классическим примером, который также служит сигналом, но другого рода. Успокаивающий же сигнал «не размахивать мечом», не отменяет логику системы, а лишь временно смещает фокус, оставляя сам «меч» на своем месте. Это и есть управление через «сигналы», которое не столько «подглядывание в замочную скважину», сколько обнажение механизмов машинного отделения.

Вообще, Глеб Павловский, как мне кажется, очень точно определил, что Система РФ – это власть, сохраняющая структуру заговора о захвате власти. Да, она эволюционировала в самодовлеющий организм, который становясь сложнее, всегда способен к контратаке и живёт по своей внутренней логике выживания и экспансии. Но опрометчиво наделять ее человечностью. Система существует как самоцель, а не как механизм обслуживания народных интересов. Она не просто использует народ и страну как ресурсы, а как сцену. Институты, нормы, законы и сами населенцы – это ее декорации. Ведя борьбу за собственное выживание, система постоянно мутирует, а сигналы издаваемые ее отдельными драйверами, помогают понять, какие процессы происходят в ней в данный момент.

Конечно, можно говорить о «неустранимых противоречиях между Системой и народом со страной» и «надвигающейся катастрофе». «Суицидальная тяга» свойственна всем существам, в базе своей имеющих ту или иную не пережитую травму. Система, будучи ориентированной на самосохранение любой ценой, неизбежно доводит эксплуатацию ресурсов, включая социальное терпение, до критической точки, после которой следует либо тотальная эскалация, либо жизненно важный риск для системы. И если кто-то и сможет выступить «регулятором» в такой эскалации, то опять же, через систему подачи сигналов идущих изнутри ее же. Такой парадокс. Конечно, система власти неминуемо трансформируется во что-то иное или на ее месте возникнет что-то новое, встанет вопрос о достройке или донастройке государства. Но это задача еще не текущего момента, а сейчас, когда система власти находится в своей горячей фазе, постепенно схлопывая пространства вокруг себя, ее жрецы, в число которых входят и политологи-заклинатели, вынуждены прислушиваться к идущим из нее сигналам.

Рост мошенничества на вторичном рынке — результат простого явления: спрос высок, знания низкие, а эмоции побеждают проверку.
Новостройки выигрывают не только квадратами, но и отсутствием истории: нулевая запись в реестре — нулевая точка для рисков.
Поэтому проекты, вроде какого-то ЖК “Остров”, чей дед мороз по всей москве расклеян, в реальности выигрывают даже не архитектурой, а стабильностью.

Железнодорожники не оставляют попыток навести порядок в грузоперевозках — на этот раз через принцип «вези или плати». Сегодня и бизнес, и РЖД работают в условиях, когда мощность либо забронирована без использования, либо груз есть, но инфраструктура занята — и обе стороны несут издержки неопределённости. Долгосрочный контракт с гарантированным объёмом превращает логистику из источника рисков в инструмент планирования и для грузоотправителя и для перевозчика.

Для рынка это шаг к дисциплине и прозрачности. Мировая практика показывает, что подобные механизмы делают логистику надёжнее и инвестиционно привлекательнее. Однако недавняя дискуссия в "Ведомостях" показала, что участники рынка пока воспринимают эту идею скептически. Внедрение «вези или плати» потребует корректировки законодательства, но эффект очевиден: упорядочивание процессов, рост оборотов, новые производства и усиление конкурентоспособности экономики.

Ещё одна, но принципиально новая прямая линия лидера Мордовии Артема Здунова. Перешли на качественно другой уровень - картинка, звук, сам Здунов владел ситуацией на местах, свободно оперировал фактами и цифрами. Был спокоен и уверен в себе - показатель губернатора федерального уровня.

Во-первых, это было максимально смотрибельно. Держали весь эфир в фокусе - здесь надо отдать должное и прямым включениям глав районов, министров; операторской работе, ведущей - грамотно сработали все. 1,5 часа максимальной концентрации на конкретные решения, не отводя в строну - без лишних «подумаем», «рассмотрим». Есть четкое «сделаем». Отмечу, что кому-то недостаточно и трех часов эфира, здесь явная ставка на эффективный диалог губернатора с жителями.

Во-вторых, взята обширная тематика. Масштабно прошлись по ключевым топовым обращениям жителей - дороги, ЖКХ, поддержка бойцов спецоперации, строительство, жилье, семейноцентричность, транспорт, здравоохранение.

В-третьих, реакция самого Здунова - незамедлительная на самые острые вопросы: обеспечить жизненно важными лекарствами, помочь с жильем раненому участнику СВО, укомплектовать поликлинику современным оборудованием, отремонтировать школу, дом культуры. Там, где звучал конкретный запрос - в ускоренном порядке были приняты соответствующие решения:
Ржавая вода. «Исправим», - говорит губернатор. Проблема долгоиграющая - 80% износ сетей как наследство от предыдущих «руководителей». Здунов пообещал в течение 3 лет привести систему водоснабжения Саранска в нормативное состояние. И здесь снова стоит сказать о беспрецедентной поддержке Мордовии Правительством РФ. Будут вложены колоссальные суммы - к 2028 году почти 2,5 млрд рублей.

Нужны дороги. «Будут», - Здунов. На проблему всех регионов здесь сильный упор. Объем Дорожного фонда Мордовии по сравнению с 2020 годом вырос на 93% (с 5,4 млрд рублей до 10,4 млрд рублей).

Заменить лифты. Здунов - «Сделаем». Жители сетовали, что старые лифты обещают обновить только к 2030-му. Тут тоже моментальный ответ - в 2026 году в Саранске заменят 100% лифтового парка Фонда капремонта - на 3 года раньше изначальных сроков. На три года раньше! Представляете, как это принципиально меняет расклад для каждой семьи, человека - забота о безопасности и комфорте жителей в приоритете у лидера республики.

А тут браво - сходу поддержал инициативу жителей по благоустройству столицы Мордовии. Уверено и четко - «Давайте сделаем!». И таких примеров - где-то точечных, где-то масштабных - прозвучало более чем достаточно.

Я обратил внимание и на команду Мордовии. Многие сразу после прямой линии выехали на места обращений жителей - быстрые в решениях, как и их губернатор. При этом сам Здунов самокритичен к себе и к своей команде:

«Чиновников надо держать в напряжении. Это нормально. Я первую часть эфира вообще подумал, что они не работают…Когда благодарности звучат, конечно, приятно. Но, никому не расслабляться, друзья мои!»

Эфир показал - прослеживаются четкие контуры будущего бюджета региона. Приоритеты выстроены грамотно - выполнение социальных обязательств, поддержка семей участников СВО, достижение национальных целей развития до 2030-го.