Значение власти и пространства в воспроизводстве солидарности дальнобойщиков, курьеров и таксистов
У Георгия Сталинова вышла статья в журнале «Экономическая социология». В рамках проекта «Жизнь в пути: дальнобойщики» при поддержке фонда «Хамовники» Георгий много ездил с дальнобойщиками по стране, проводил интервью и наблюдения, потом работал в такси в рамках коммерческого исследования.
И в итоге написал статью о том, почему водители большегрузов, которые не имеют коллектива, могут быстро сплотиться и устроить забастовки. В 2015 году, например, дальнобойщики молниеносно организовали НКО с ячейками по всей стране после внедрения Платона (системы взимания платы за проезд по федеральным трассам). Они старались разорвать цепочку поставок и таким образом сломать логистическую систему. Как на это способны разрозненные одиночки?
Их объединяет придорожное пространство. Ежедневные коммуникации и взаимная помощь на стоянках, АЗС, обочинах образуют очень плотную сеть контактов, в которой задействованы миллионы междугородников.
Такие точки пересечения есть и у курьеров, таксистов. Платформенные работники в целом свободнее наемных, потому что их время не так контролируется работодателем. Но в такси и доставке развитие сообщества тормозит текучка кадров. Сеть контактов и правила, нормы сообщества просто не успевают формироваться. В Москве есть еще и сильный барьер между местными таксистами и мигрантами, которые держатся особняком. Но про Москву мы подробнее напишем еще позже...
Значение власти и пространства в воспроизводстве солидарности дальнобойщиков, курьеров и таксистов
У Георгия Сталинова вышла статья в журнале «Экономическая социология». В рамках проекта «Жизнь в пути: дальнобойщики» при поддержке фонда «Хамовники» Георгий много ездил с дальнобойщиками по стране, проводил интервью и наблюдения, потом работал в такси в рамках коммерческого исследования.
И в итоге написал статью о том, почему водители большегрузов, которые не имеют коллектива, могут быстро сплотиться и устроить забастовки. В 2015 году, например, дальнобойщики молниеносно организовали НКО с ячейками по всей стране после внедрения Платона (системы взимания платы за проезд по федеральным трассам). Они старались разорвать цепочку поставок и таким образом сломать логистическую систему. Как на это способны разрозненные одиночки?
Их объединяет придорожное пространство. Ежедневные коммуникации и взаимная помощь на стоянках, АЗС, обочинах образуют очень плотную сеть контактов, в которой задействованы миллионы междугородников.
Такие точки пересечения есть и у курьеров, таксистов. Платформенные работники в целом свободнее наемных, потому что их время не так контролируется работодателем. Но в такси и доставке развитие сообщества тормозит текучка кадров. Сеть контактов и правила, нормы сообщества просто не успевают формироваться. В Москве есть еще и сильный барьер между местными таксистами и мигрантами, которые держатся особняком. Но про Москву мы подробнее напишем еще позже...
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said.
from fr
