О скифской этике, левом евразийстве и страхе перед будущим Всякий раз, когда в России поднимается нечто живое — с корнями, с мечтой, с дерзостью — обязательно появляются те, кто начинает визжать о «диверсии», о «наивной провинциальности», о «заражении идеологической инфекцией». Как будто русский народ — это дохлая лягушка, которую можно отравить одним словом «скиф».
Выходит, мы снова кого-то испугали. Скифы, красные и левые, снова идут. С мечами, но не за головами — за смыслами. А у кого смыслов нет, тот сразу начинает визжать.
"Красные скифы и драники": юмор мёртвого Вы правда думаете, что шутки про «скифов и лепреконов» кого-то ранят, кроме вашего собственного чувства собственного ничтожия? Это уровень провинциального школьника, который прячется за мемом, потому что не может выдержать разговор по существу. Впрочем - пану Антоновскому это не в новинку. Мы уже знаем уровень его способностей.
Но ведь дело не в шутках. Дело в страхе. Вы боитесь самой идеи, что русская идентичность — не завершённая конструкция XIX века, а текучий, исторический процесс. Что она может включать в себя скифскую глубину, восточную открытость, левую чувствительность, евразийскую судьбу.
Вы боитесь, что русское — это не про царя и солдафона, а про народ, пространство и труд.
Скифская идея: не теория, а вызов Скиф — это символ. Это архетип в русской культуре: от Блока и Трубецкого до Гумилёва и Фрунзе. Скиф — это тот, кто не вписывается в вашу картотеку: не европеец, не азиат, не чиновник, не охранитель.
Скиф — это русский, который не боится быть собой, даже если это "собой" — трагично, степно, жертвенно, метафизически одиноко. Вы зовёте к покорности, а скифы зовут к судьбе. Вы зовёте к дряхлой европе, а мы — Домой на Восток.
Вот потому вы и трясётесь. Беларусь как "угроза"? — смейтесь дальше Вы называете белорусскую мысль «наивной провинциальной геополитикой», потому что втайне чувствуете: именно там сегодня рождается культурное содержание Евразии. В Минске, где срабатывает сцепка идеи и народа, формы и смелости. В речи философов, которые говорят языком этики и правды.
Ваша Европа — это мертвый город, полный тоски и тьмы . А мы соединяем веру с правдой, народ с надеждой, традицию с будущим. Потому что у нас — не система. У нас — мечта.
А у вас — только власть и страх, что кто-то скажет: "Русский — это не подданный, а человек".
Евразийство — это и Лукашенко. Для нас он — евразиец и настоящий русский человек по духу: соборный, твердый, народный. А вас выдаёт ваше латентное либеральное халдейство: вы начинаете шипеть про «авторитаризм», потому что боитесь силы, не купленной у Запада.
Мы опираемся не на циркуляры, а на Традицию. Ту, что не пыльная и не созданная в салонах Парижа и Лондона, а дышит — как нестяжатели, как странники сибирские, как волюшка Разина, как левый корень Блока, и как наша русская Атлантида - Советский Союз.
Вы не поняли главное: Вы обвиняете нас в том, что мы хотим «забалтывать» русский путь. А мы — его освобождаем от гнили, от музейного национализма, от идей которыми вы готовы уничтожить страну.
Вы говорите: «Они хотят, чтобы русские перестали быть русскими». А мы отвечаем: мы как раз за то, чтобы русский стал САМИМ СОБОЙ, а не слепком с уставов и имитаций.
Финал: вы проиграете Вы думаете, что можно остановить идею, выставив её смешной? А мы смеёмся последними. Потому что у нас — народ. У нас — история. У нас — глубина. И, главное, у нас — вера, не в «чувство ранга», а в справедливость.
Скифы идут. И они будут говорить. На языке огня, на языке духа, на языке, который вы не поймёте, но который услышат те, кто ещё способен чувствовать.
О скифской этике, левом евразийстве и страхе перед будущим Всякий раз, когда в России поднимается нечто живое — с корнями, с мечтой, с дерзостью — обязательно появляются те, кто начинает визжать о «диверсии», о «наивной провинциальности», о «заражении идеологической инфекцией». Как будто русский народ — это дохлая лягушка, которую можно отравить одним словом «скиф».
Выходит, мы снова кого-то испугали. Скифы, красные и левые, снова идут. С мечами, но не за головами — за смыслами. А у кого смыслов нет, тот сразу начинает визжать.
"Красные скифы и драники": юмор мёртвого Вы правда думаете, что шутки про «скифов и лепреконов» кого-то ранят, кроме вашего собственного чувства собственного ничтожия? Это уровень провинциального школьника, который прячется за мемом, потому что не может выдержать разговор по существу. Впрочем - пану Антоновскому это не в новинку. Мы уже знаем уровень его способностей.
Но ведь дело не в шутках. Дело в страхе. Вы боитесь самой идеи, что русская идентичность — не завершённая конструкция XIX века, а текучий, исторический процесс. Что она может включать в себя скифскую глубину, восточную открытость, левую чувствительность, евразийскую судьбу.
Вы боитесь, что русское — это не про царя и солдафона, а про народ, пространство и труд.
Скифская идея: не теория, а вызов Скиф — это символ. Это архетип в русской культуре: от Блока и Трубецкого до Гумилёва и Фрунзе. Скиф — это тот, кто не вписывается в вашу картотеку: не европеец, не азиат, не чиновник, не охранитель.
Скиф — это русский, который не боится быть собой, даже если это "собой" — трагично, степно, жертвенно, метафизически одиноко. Вы зовёте к покорности, а скифы зовут к судьбе. Вы зовёте к дряхлой европе, а мы — Домой на Восток.
Вот потому вы и трясётесь. Беларусь как "угроза"? — смейтесь дальше Вы называете белорусскую мысль «наивной провинциальной геополитикой», потому что втайне чувствуете: именно там сегодня рождается культурное содержание Евразии. В Минске, где срабатывает сцепка идеи и народа, формы и смелости. В речи философов, которые говорят языком этики и правды.
Ваша Европа — это мертвый город, полный тоски и тьмы . А мы соединяем веру с правдой, народ с надеждой, традицию с будущим. Потому что у нас — не система. У нас — мечта.
А у вас — только власть и страх, что кто-то скажет: "Русский — это не подданный, а человек".
Евразийство — это и Лукашенко. Для нас он — евразиец и настоящий русский человек по духу: соборный, твердый, народный. А вас выдаёт ваше латентное либеральное халдейство: вы начинаете шипеть про «авторитаризм», потому что боитесь силы, не купленной у Запада.
Мы опираемся не на циркуляры, а на Традицию. Ту, что не пыльная и не созданная в салонах Парижа и Лондона, а дышит — как нестяжатели, как странники сибирские, как волюшка Разина, как левый корень Блока, и как наша русская Атлантида - Советский Союз.
Вы не поняли главное: Вы обвиняете нас в том, что мы хотим «забалтывать» русский путь. А мы — его освобождаем от гнили, от музейного национализма, от идей которыми вы готовы уничтожить страну.
Вы говорите: «Они хотят, чтобы русские перестали быть русскими». А мы отвечаем: мы как раз за то, чтобы русский стал САМИМ СОБОЙ, а не слепком с уставов и имитаций.
Финал: вы проиграете Вы думаете, что можно остановить идею, выставив её смешной? А мы смеёмся последними. Потому что у нас — народ. У нас — история. У нас — глубина. И, главное, у нас — вера, не в «чувство ранга», а в справедливость.
Скифы идут. И они будут говорить. На языке огня, на языке духа, на языке, который вы не поймёте, но который услышат те, кто ещё способен чувствовать.
It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from fr
