Кружка полетела в противоположную стену, разлетаясь на уродливо-кривые осколки.
- Верните мне моё зрение!
Слезы капали из слепых глаз, что потеряли возможность видеть на следующий день после обещания, что всё наладится. Взгляд был стеклянным и всегда ошибался в направлении куда смотреть. Полная темнота пугала, мозг постоянно пребывал в агонии страха и ожидании опасности.
- Верните!
Лечение было не из самых приятным. Начиная от постоянных взятий проб крови и заканчивая бесконечно долгими капельницами. Голова раскалывалась из-за одного мерзкого анализа, что брали из позвоночника, хотя обещали, что всё пройдёт за сутки. Он не мог спокойно пройти до конца коридора, сгибаясь от того, как черепная коробка разрывалась от боли.
- Я не могу больше терпеть! Верните зрение!
Его предупреждали, что из-за терапии может повыситься или ухудшиться аппетит, возникнуть бессонница. Говорили, что настроение может быстро изменяться. Но не договаривали, что всё будет настолько ужасно и невыносимо.
Не предполагали, что истерика накроет с головой и сорвёт крышу обманчиво спокойному и немногословному Чанбину.
Незнание сводило с ума. Добродушный тон врача бесил. Соседи по палате вымораживали. Пожелания скорейшего выздоровления вызывали дрожь в руках от желания задушить человека. Непроглядная чернь, словно он застрял в бесконечной полярной ночи, не оставляла в голове ничего, кроме мыслей о том, чтобы выцарапать бесполезные и ненужные глаза.
- Верните, твари!
Захлебываясь рыданиями, сбивчиво дыша от паники, теряя опору в ногах, Со медленно осел на пол, не ощущая пространства, потеряв течение времени и самого себя. Неужели это правда из-за препаратов? Или это сидело глубоко в нём, наконец вырвавшись наружу?
- Почему это произошло со мной?
- Меня тоже волнует этот вопрос, - впервые голос врача дрогнул. Анализы и исследования показали то, чего он больше опасался. Но вызвать новую волну истерики в достаточно шатком положении Чанбина, он не хотел и не желал. Это могло потянуть ненужные осложнения и замедлить процесс, что категорически не приветствовалось. - Но осталась ещё пара дней, после которых, надеюсь, настанут улучшения, - он присел рядом со сгорбленной фигурой, кладя ладонь на плечо и поглаживая его. - Думай об этом и перемены обязательно настанут.
В запасе был ещё один метод, более действенный и радикальный, но прибегать к нему...
- Чан-хëн, - осипший от криков голос был тусклым и безжизненным.
- Не думай о плохом, - перебил его Бан, предчувствая продолжение фразы. - Давай пройдёмся немного, выпьем чая и согреем тебе руки, - помогая встать, он вновь почувствовал ледяные ладони, что контрастировали с его горячими.
Через несколько дней Чан смог выдохнуть и почувствовать, как свалилась гора с плеч, когда Чанбин сказал, что появился просвет и глаза начали реагировать на большой источник света.
Кружка полетела в противоположную стену, разлетаясь на уродливо-кривые осколки.
- Верните мне моё зрение!
Слезы капали из слепых глаз, что потеряли возможность видеть на следующий день после обещания, что всё наладится. Взгляд был стеклянным и всегда ошибался в направлении куда смотреть. Полная темнота пугала, мозг постоянно пребывал в агонии страха и ожидании опасности.
- Верните!
Лечение было не из самых приятным. Начиная от постоянных взятий проб крови и заканчивая бесконечно долгими капельницами. Голова раскалывалась из-за одного мерзкого анализа, что брали из позвоночника, хотя обещали, что всё пройдёт за сутки. Он не мог спокойно пройти до конца коридора, сгибаясь от того, как черепная коробка разрывалась от боли.
- Я не могу больше терпеть! Верните зрение!
Его предупреждали, что из-за терапии может повыситься или ухудшиться аппетит, возникнуть бессонница. Говорили, что настроение может быстро изменяться. Но не договаривали, что всё будет настолько ужасно и невыносимо.
Не предполагали, что истерика накроет с головой и сорвёт крышу обманчиво спокойному и немногословному Чанбину.
Незнание сводило с ума. Добродушный тон врача бесил. Соседи по палате вымораживали. Пожелания скорейшего выздоровления вызывали дрожь в руках от желания задушить человека. Непроглядная чернь, словно он застрял в бесконечной полярной ночи, не оставляла в голове ничего, кроме мыслей о том, чтобы выцарапать бесполезные и ненужные глаза.
- Верните, твари!
Захлебываясь рыданиями, сбивчиво дыша от паники, теряя опору в ногах, Со медленно осел на пол, не ощущая пространства, потеряв течение времени и самого себя. Неужели это правда из-за препаратов? Или это сидело глубоко в нём, наконец вырвавшись наружу?
- Почему это произошло со мной?
- Меня тоже волнует этот вопрос, - впервые голос врача дрогнул. Анализы и исследования показали то, чего он больше опасался. Но вызвать новую волну истерики в достаточно шатком положении Чанбина, он не хотел и не желал. Это могло потянуть ненужные осложнения и замедлить процесс, что категорически не приветствовалось. - Но осталась ещё пара дней, после которых, надеюсь, настанут улучшения, - он присел рядом со сгорбленной фигурой, кладя ладонь на плечо и поглаживая его. - Думай об этом и перемены обязательно настанут.
В запасе был ещё один метод, более действенный и радикальный, но прибегать к нему...
- Чан-хëн, - осипший от криков голос был тусклым и безжизненным.
- Не думай о плохом, - перебил его Бан, предчувствая продолжение фразы. - Давай пройдёмся немного, выпьем чая и согреем тебе руки, - помогая встать, он вновь почувствовал ледяные ладони, что контрастировали с его горячими.
Через несколько дней Чан смог выдохнуть и почувствовать, как свалилась гора с плеч, когда Чанбин сказал, что появился просвет и глаза начали реагировать на большой источник света.
"This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. 'Wild West' Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from fr
