Вышло официальное сообщение МО РФ по поводу 155 бригады МП ТОФа:
Подразделения 155-й бригады морской пехоты ТОФ более десяти суток ведут эффективные наступательные действия на Угледарском направлении, заявили в Минобороны России.
По данным ведомства, потери морпехов 155-й бригады не превышают 1% боевого состава погибшими и 7% ранеными.
Комментарий. Если исходить из штатной численности бригады МП РФ (примерно 3 300 человек), то потери убитыми не более 1% составляют "не более 33 человек" плюс 7% раненых (231 человек). Итого, опять же исходя из штатной численности ЛС это примерно 260-270 человек. Вчера говорилось о 300 человек - раненых, убитых и пропавших без вести (с учетом того, что МО РФ ничего не сказало о пропавших без вести, имеем цифру ту, о которой говорилось вчера.
Я так понял, недопонимание состоит в следующем. Вчера, после прочтения цифры 300, ее начали воспринимать как 300 УБИТЫХ, не прочитав, что речь в данном случае идет о всех потерях, включая раненых.
Ну и самое важное здесь - что дальше. Если наступление на Угледар будет продолжено, то держаться в Павловке нужно, а если нет, то продолжать держать части в огневом мешке глупо (кстати, именно такой и был мой посыл вчера)
Вышло официальное сообщение МО РФ по поводу 155 бригады МП ТОФа:
Подразделения 155-й бригады морской пехоты ТОФ более десяти суток ведут эффективные наступательные действия на Угледарском направлении, заявили в Минобороны России.
По данным ведомства, потери морпехов 155-й бригады не превышают 1% боевого состава погибшими и 7% ранеными.
Комментарий. Если исходить из штатной численности бригады МП РФ (примерно 3 300 человек), то потери убитыми не более 1% составляют "не более 33 человек" плюс 7% раненых (231 человек). Итого, опять же исходя из штатной численности ЛС это примерно 260-270 человек. Вчера говорилось о 300 человек - раненых, убитых и пропавших без вести (с учетом того, что МО РФ ничего не сказало о пропавших без вести, имеем цифру ту, о которой говорилось вчера.
Я так понял, недопонимание состоит в следующем. Вчера, после прочтения цифры 300, ее начали воспринимать как 300 УБИТЫХ, не прочитав, что речь в данном случае идет о всех потерях, включая раненых.
Ну и самое важное здесь - что дальше. Если наступление на Угледар будет продолжено, то держаться в Павловке нужно, а если нет, то продолжать держать части в огневом мешке глупо (кстати, именно такой и был мой посыл вчера)
BY Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from fr
