Записки галковскомана

Возможно вы не знали, но в "Даре" Набоков случайно придумал русский рэп:

«Цветы» подзывали мечты, на ты, среди темноты.
Свечи, плечи, встречи и речи создавали общую атмосферу
старосветского бала, Венского конгресса...

Включите спокойный бит и прочтите отрывок полностью воображаемым голосом Алексея Долматова:

Рифмы по мере моей охоты за ними сложились у меня в практическую систему несколько картотечного порядка. Они были распределены по семейкам, получались гнезда рифм, пейзажи рифм. "Летучий" сразу собирал тучи над
кручами жгучей пустыни и неминучей судьбы. "Небосклон" направлял музу к балкону и указывал ей на клен. "Цветы" подзывали мечты, на ты, среди темноты. Свечи, плечи, встречи и речи создавали общую атмосферу старосветского бала, Венского конгресса и губернаторских именин. "Глаза" синели в обществе бирюзы, грозы и стрекоз – и лучше было их не трогать. "Деревья" скучно стояли в паре с "кочевья", – как в наборной игре "городов", Швеция была представлена только двумя городами (а Франция, та, – двенадцатью!). "Ветер" был одинок – только вдали бегал непривлекательный сеттер, – да пользовалась его предложным падежом крымская гора, а родительный – приглашал геометра. Были и редкие экземпляры – с пустыми местами, оставляемыми для других представителей серии, вроде "аметистовый", к которому я не сразу подыскал "перелистывай" и совершенно неприменимого неистового пристава. Словом, это была прекрасно размеченная коллекция, всегда у меня бывшая под рукой.

YouTube

Guf (Centr) - Кто как играет Instrumental

www.group-telegram.com/us/galkovskydiscuss.com/194

2.4K viewsApr 22, 2024 at 19:00

Возможно вы не знали, но в "Даре" Набоков случайно придумал русский рэп:

«Цветы» подзывали мечты, на ты, среди темноты.
Свечи, плечи, встречи и речи создавали общую атмосферу
старосветского бала, Венского конгресса...

Включите спокойный бит и прочтите отрывок полностью воображаемым голосом Алексея Долматова:

Рифмы по мере моей охоты за ними сложились у меня в практическую систему несколько картотечного порядка. Они были распределены по семейкам, получались гнезда рифм, пейзажи рифм. "Летучий" сразу собирал тучи над
кручами жгучей пустыни и неминучей судьбы. "Небосклон" направлял музу к балкону и указывал ей на клен. "Цветы" подзывали мечты, на ты, среди темноты. Свечи, плечи, встречи и речи создавали общую атмосферу старосветского бала, Венского конгресса и губернаторских именин. "Глаза" синели в обществе бирюзы, грозы и стрекоз – и лучше было их не трогать. "Деревья" скучно стояли в паре с "кочевья", – как в наборной игре "городов", Швеция была представлена только двумя городами (а Франция, та, – двенадцатью!). "Ветер" был одинок – только вдали бегал непривлекательный сеттер, – да пользовалась его предложным падежом крымская гора, а родительный – приглашал геометра. Были и редкие экземпляры – с пустыми местами, оставляемыми для других представителей серии, вроде "аметистовый", к которому я не сразу подыскал "перелистывай" и совершенно неприменимого неистового пристава. Словом, это была прекрасно размеченная коллекция, всегда у меня бывшая под рукой.

BY Записки галковскомана