Как известно, 112 – очень важный для нас партнер. Недавно мы провели переговоры со службой 112 Московской области, с которой мы сотрудничаем уже очень много лет. После 10 лет развития 112 Московской области меняет свое внутреннее программное обеспечение, сохраняя все приобретенные знания и опыт. ЛА выходит на новый уровень взаимодействия со 112: у оператора внутри системы 112 будет кнопка, которая будет называться ЛизаАлерт, и ее будут нажимать, когда заявка должна будет передаваться нам. Это важный момент: мы не получаем все заявки 112, потому что в 112 звонят по поводу запаха газа, пожара, ДТП, разбойного нападения и чего угодно – мы будем получать заявки только по нашим признакам. У службы 112 есть два признака, которые непосредственно наши: первый – человек заблудился, второй – человек пропал (философское разделение двух этих признаков мы сейчас обсуждать не будем).

Чтобы вы понимали, как это устроено: у оператора за смену будет бесконечное количество звонков, и чем больше территория, на которой он работает – например, Москва или Московская область, – чем больше людей проживает в этой агломерации, тем больше событий там происходит. Оператор, который принимает несколько сотен звонков за смену, должен быстро и безошибочно поставить необходимый статус, и заявка уходит дальше, в те службы, которые должны отреагировать и прямо сейчас помочь, речь идет о минутах – это долго делать нельзя. Мы будем получать заявки со статусами «заблудился человек» и «пропал человек». Раньше оператор звонил нам, теперь будет изменение, и как оно будет выглядеть, мы увидим уже в скором времени.

Про важное во взаимодействии со 112. У нас есть разные по эффективности регионы внутри отряда. Один из критериев измерения эффективности – количество отработанных заявок на 100 000 населения. Эффективный регион отрабатывает по нашей тематике чуть больше 100 заявок – 103-104, такой результат показывают Кемеровская область и Бурятия. Московский регион обрабатывает 55 заявок, есть регионы, в которых 30 и ниже. Чем выше количество заявок на 100 000 населения, тем о большем количестве событий мы знаем. Если их мало, это не значит, что в регионе не пропадают люди – это значит, что просто мы об этом не знаем и не можем помочь человеку, который в этой помощи нуждается. Недавно мы начали внутреннее исследование: сколько из этих 103-104 человек действительно нуждаются в помощи отряда? – и пришли к выводу, что при нашей информационной проработке, аналитике и так далее, ситуация улучшается в 85%, а без наших ног на месте точно не вернутся домой около 25% человек. То есть если перевести в цифры, в эффективном регионе 25 человек на 100 000 населения отряд выведет или вынесет на руках. Плюс кто-то будет найден по ориентировке, кто-то – при помощи нашей аналитики, кто-то – совместно с нашими действиями. Таких заявок 85% от всех, но нельзя дать точную цифру, как и в случае, если мы вынесли на руках.

Дорогие друзья, сейчас я обращаюсь ко всем руководителям поисковых отрядов. Я призываю вас плотно взаимодействовать со 112 в своих регионах, дружить, налаживать связи и усиливать у себя команду, которая занимается информационной и аналитической работой, чтобы она сумела переварить поток заявок, который может поступать от 112.
Спасибо за внимание. 

Когда-то давно, в 2013 году, мы пропустили поисковое мероприятие, запутались в табличках, в которых мы это все фиксировали, в общем, не отреагировали вовремя, я очень переживал. И я был счастлив, что изобрел велосипед, который, как выяснилось позже, все давно придумали – называется он «оперативные дежурные».

Это люди, которые контролируют ситуацию в каком-то оперативном подразделении в течение того времени, на которое они заступают на свою службу.
И эти оперативные дежурные у нас появились.

Мы долго не могли сделать так, чтобы они действовали в оперативном режиме – не хватало людей с соответствующими компетенциями. Долго мучались – начинала этот процесс Наталья Дементьева, которая сейчас является руководителем инфогруппы, далее был перезапуск группы оперативных дежурных с Анастасией Волковой – и они хорошо, устойчиво развивались длительное время, и сейчас уже несколько лет они выходят на новый суперуровень вместе с Маргаритой Кустовой как руководителем.

Вчера у них был день рождения.
Оперативные дежурные – это суперлюди, которые обеспечивают мой спокойный сон. Они фактически являются заместителем председателя отряда по оперативке – они отвечают за обстановку по всей стране. Это наше око, которое видит через все регионы, через тысячи километров, через любой мрак, которое является кнутом, пряником, другом, помощником, организатором многих поисков, которое подталкивает регионы к действию. Многие ими не очень довольны, потому что приходится действовать, когда можно было бы не действовать – но это нормальное человеческое отношение.

Оперативные дежурные – для меня это, наверное, самое ценное направление в отряде: оно обеспечивает качество нашей работы. В оперативных дежурных самые подготовленные люди – они такими становятся внутри направления, набираются невероятного опыта, которого больше нигде не получить. Поэтому если вы внутри отряда и хотите прикоснуться к вершине мира в поисковом добровольчестве – ваш путь, конечно, в оперативные дежурные.

Когда они только появились, мы исказили слово «оперативные дежурные» – пытались все сокращать, потому что часто пользовались площадкой Твиттер (Запрещено в РФ), а в ней было 140 знаков. И оперативные дежурные сократились до «опердеж». Разумеется, опердеж очень быстро по неизвестным причинам трансформировался в дежопера, имгновенно появился глагол «дежопить». Это не сохранилось до настоящего времени – сейчас меньше шуток, больше реальной ежедневной тяжелой работы, и сейчас это те ребята, которые не дадут мне и, что самое главное, отряду пропустить зимний поиск в лесу, и в сотнях городских и лесных заявок в летние дни найдут тот, на который мы неправильно отреагировали, обратят на него внимание региона, который медленно стартует и подвергает риску и репутацию отряда, и человека, который сейчас терпит бедствие.

Оперативные дежурные – это спасение жизни людей, это наше спасение от ошибок. Желаю процветания, развития и невероятной мощности этому направлению.

ПОИСК СЕРГЕЯ

- Так, значит, что он говорил?

- Он сказал, его зовут Сергей, ему 24 лет, он живет улица.

- Где?

- Улица, не знаю, какая улица. Он три дня сейчас в улице.

- Похоже на правду.

- Ну, и все. Он сказал, если мне нужно купить за его билет, а я сказал, что у меня нет деньги, он сказал, что пока-пока.

- А он просил куда-то билет – в конкретное место или нет?

- Нет.

- Где вы с ним расстались? Где он ушел от вас?

- Рядом с Вкусно и точка.

- Рядом с вокзалом или далеко?

- Чуть-чуть далеко.

- А куда он пошел?

- Тут рядом здесь, начало этой улица.

- В начале этой улицы, это Садовая, и в какую сторону отправился, не увидели?

- Нет.

- Он зашел в какое-то заведение, а вы пошли по улице?

- Да. Мы вместе пошли по улице.

- Он куда-то зашел потом или нет?

- Нет.

- А как вы разошлись?

- Ну я ему сказал – пока, у меня есть поездка сейчас.

- И он остался там, а вы пошли вперед или наоборот – вы остались, а он пошел вперед?

- Он пошел, и я пошел.

- На вокзал он не заходил?

- Я не видел.

История Сергея, который убежал из дома специального содержания, находящегося на границе Клинского и Солнечногорского районов Московской области.

Он вылез из окна второго этажа, изготовив средства для открывания окна. Свидетелей в его палате нет, он там живет длительное время, до этого жил в другом учреждении, и у него есть серьезный повод для того, чтобы находиться в таких заведениях – соответствующие диагнозы.

Следовая полицейская собака ведет к реке Нудоль, упирается в реку, идет в сторону старого заросшего стадиона, дальше ручеек – собака теряет след, наша отрядная следовая собака поступает так же.

Первую ночь после получения заявки попробовали работать с тепловизором. Были серьезные проблемы с полетом в связи с известными обстоятельствами, при этом еще и жесткие погодные условия – сначала был туман, потом ветер. У пилота с тепловизором была задача определить человека, который страдает от обстоятельств.

Я в этот момент ехал из Нижнего Новгорода. Пока я был в дороге, организовали все мероприятия, связанные с беспилотниками и забросом собак. Учитывая особенности нашего парня, мы пока не используем пешие силы для поиска. В себя я пришел только в середине следующего дня, но за утро появились люди, которые готовы были работать ногами. Однако я по-прежнему не могу санкционировать эту работу, потому что сначала мне надо посмотреть, куда пойдет собака, а потом взглянуть на это сверху беспилотником и понять, есть ли там следы человека. Но у нас есть специально подготовленные люди, которых мы начинаем применять для этой задачи. 

У нас было распространение информации через интернет, были рассылки. Поскольку нет адекватных свидетельств в течение суток, мы начинаем собирать людей для расклейки ориентировок по ближайшим населенным пунктам. Людей, правда, при этом не очень много. Старший на месте – Севыч, вместе с ним работает помощником координатора Дуглас. Дуглас должна была заниматься распространением информации, но в связи с малым количеством людей это не потребовалось.

Продолжаем работать всю ночь в лесу. Утром дозакрываются задачи, пишут, что осталась задача под беспилотник, что дальше надо будет пролетать. Целый день у нас нет разрешения на вылет, и мы ждем, когда оно появится. 
И в этот момент происходят интересные события.

Я сидел на экспертном совете по многодетным семьям и увеличению рождаемости в Государственной Думе. Это единственный экспертный совет, в работе которого я принимаю участие – и из-за того, что сам являюсь многодетным, и из-за того, что верю в энергию Анны Юрьевны, которая организует все эти процессы. В общем, я сидел на совете, но начали они в нездоровое время – в 10 утра, при том, что в середине ночи я приехал из другого региона, было совсем мало сна – два часа, и в 5-5.30 мы еще что-то придумывали по поводу того, как поступить на следующий день с беспилотником в этом лесу. 

И в это время Нина слышит из штаба крик со стороны леса.

Продолжение следует…

ПОИСК СЕРГЕЯ (часть 2)

Учитывая обстоятельства, старший на месте Севыч дожидается группу специального назначения, отправляет их работать в сторону крика – ближнюю сторону реки, и до этого не работает на отклик, чтобы, не дай бог, не сорвать человека, который кричал из леса, в реку, например. А когда ГСН работает, уже все, орем. Орем, внимательно слушаем, смотрим, что происходит. Ничего не получается – нет никакого ответа. Либо это был паразитный крик, либо кричали какие-то хулиганы – а такое бывает: даже самая глухая местность оказывается полна людьми, в том числе ночью, и заброшенное кладбище тоже может быть местом для посещения людей, у которых достаточное количество свободного времени для бурных фантазий.

В итоге отклик отработан, но эффекта никакого нет. Планируется работа беспилотника с тепловизором на следующий день – Евген должен произвести техническую работу со своим беспилотником и к вечеру быть в нашем распоряжении. Старший на месте высказывает предположение, что можно увеличить количество людей, которые будут работать в лесу, за счет снижения требований к группам, потому что даже если мы и предполагали какие-то риски в связи с особенностями нашего потеряшки, то они через столько времени в околонулевой температуре значительно снижаются. Я с ним соглашаюсь, и мы ожидаем следующего дня.

Переносимся в утро, в Думу.

Я сижу на экспертном совете в первом ряду, передо мной президиум, выступают заместители министров по разным ведомствам, кстати, очень интересно выступает глава региона Коми с действительно классными и реализованными идеями.

И в этот момент у нас появляется человек с полным ФИО нашего потерявшегося, который находится в 67 больнице города Москвы. Это установила наша группа коротких прозвонов, которая звонит по кругу по больницам. Еще раз: нет базы, в которой можно смотреть и получать эту информацию, типа базы неизвестных пациентов, нет оперативно работающего бюро регистрации несчастных случаев. Огромного количества случаев, которые нам крайне важны, в БРНС, к сожалению, не будет – они появятся, но спустя какое-то время, или не появятся вовсе, а мне надо сразу: в таком случае мы можем прекратить морозить наших ребят, которые работают в лесу, чтобы они отдохнули и потом потратили свое время на других потерях, а сейчас смогут высушить свою одежду, выспаться, заняться своими близкими, работой и так далее. Отряд очень заинтересован в экономии ресурса каждого из наших поисковиков.

По прошествии какого-то времени удается созвониться с больницей и выяснить, что это действительно наш, что он поступил туда по скорой в связи с острым состоянием. Это состояние потребовало участия конкретных врачей-специалистов. Врачи осмотрели парня и не нашли угрозы, видимо. Он ушел.

Когда мы узнаем, что он ушел, наши ребята еще не подъехали к больнице. Мы просим всех подъезжать, кричим в чат «Будет поиск», кричим везде, народ начинает движение – кто-то уже на территории больницы, кто-то около нее…

Парень ушел. Куда? Для этого надо понимать, откуда он туда попал. Выясняется, что его привезли из социального центра имени Елизаветы Глинки, а значит, он и туда как-то попал. И тут начинаются чудеса. Туда он приехал на такси, потому что узнал, что там можно бесплатно переночевать. Там ему стало как-то не очень, и в результате этого он оказался в скорой и попал в 67 больницу.

Мы ожидаем, что он может вернуться на Ижорскую улицу в центр Елизаветы Глинки, поэтому там патруль, в метро работает встреча из Лианозово, Ховрино, даже Марфино, потому что оттуда ходит автобус. Начинаем действовать по местности – ищем, где около больницы может оказаться наш потеряха, к какому метро он пойдет или каким транспортом сможет воспользоваться. Неоценимую помощь оказывает оперативно работающая полиция, которая дает нам данные по его перемещениям. И мы видим, что он оказывается в автобусе – рядом, прямо на Карамышевской набережной, дальше из автобуса попадает в метро «Народное ополчение». Мы ждем выхода, ждем мучительно. Ничего не происходит. Непонятно, сколько ждать и чем все это закончится.

Продолжение уже сегодня..

ПОИСК СЕРГЕЯ (часть 3)

«Тульская»! Срабатывает станция метро «Тульская», южный выход. Конечно, если бы мы могли получать эти данные самостоятельно и быстро, это давало бы нам невероятное удобство в нашей работе, но увы. Сосредотачиваем там людей. Часть, которая работала на Ижорской, продолжает патрулировать. Расширяем: Ижорское, Коровинское шоссе, Дмитровское шоссе, Вагоноремонтная, Лобнинская улица. Все, что можно сориентировать, ориентируем. Не клеим ориентировки, чтобы не напугать парня. Причем вчера мы клеили по СНТ и деревням и у нас не было свидетельств, что он живой, – сейчас мы знаем, что он живой, и нам надо его не напугать, но при этом нам сообщить о нем во все возможные организации, которые будут на его пути: магазины, ларьки, любые штуки с охраной. Все, кто смотрит на улицу, должны знать, что у нас ходит вот такой.

Поступает информация от глазастой полиции, пользующейся московскими камерами, что наш парень замечен на Большой Ордынке. Я заканчиваю в Государственной Думе, встречаю там Екатерину Герасименко. Она не курит, но выдает мне пачку сигарет, потому что мне очень надо: наш парень курит и курит много. Мне кажется, это отличная взятка. Я бегу к Лубянке, перехожу дорогу у Большого театра. Хватаю «делишку» (делимобиль), еду к Макдональдсу (который теперь не Макдональдс) рядом с метро «Добрынинская». Останавливаюсь около него, вижу, что там корейский ресторан, внутри сидят люди, явно напоминающие корейцев, смотрю на это и думаю: здесь я съем суп хэмультан, если заслужу.

Бегу в Макдональдс, прохожу все этажи, охранник воодушевлен, тоже начинает эти действия. Дальше мы получаем свидетельство, что наш парень был около этого Макдональдса, перешел на другую сторону Люсиновской, сел на остановке, поговорил с каким-то парнем в красной куртке, и они отошли от остановки. Перед нами Садовое. Направо, налево? Мы отстаем на час. Подбегает наш доброволец Андрей. Мы начинаем с ним вместе действовать, надеясь, что такое усиление поможет нам быть эффективнее, потому что больше глаз, мы будем быстрее двигаться по двум улицам.

Мы получаем данные от полиции, что парочка двинулась в сторону Павелецкого вокзала. Мы начинаем движение. Там достаточно быстрая улица, полная вузов. Андрей двигается по той улице, я – непосредственно по Садовому кольцу, магазины и так далее. Тут все понятно, обычная работа. Доходим до площади Павелецкого вокзала. Все хорошо, кроме одного: так как я приехал ночью, мало спал и был не совсем бодр и весел, я забыл поставить телефон на зарядку. Это привело к тому, что сейчас на нем меньше 10%. Вроде как на Павелецком вокзале есть торговый центр в подземелье, можно попробовать туда нырнуть, но это точно не его зона интересов, хотя фудкорт, окей. Ставлю галку на рассмотрение фудкорта, понимаю, что делаю глупость, забегаю туда, быстро просматриваю. Моя задача – это пауэрбанк и провод.

Пауэрбанк и провод куплены. Пауэрбанк в рюкзак, провод наружу, в телефон. Бегом на вокзал. Андрей на вокзале, подъезжает Севыч. Севыч, который был в лесу, должен был поехать поставить штаб, но он подъезжает, и его задача – помочь мне. Пробегаем вокзал, ориентируем охрану, просматриваем все места приема еды, которые там есть, зал ожидания, второй этаж – у Павелецкого вокзала с одной стороны простая, а с другой – сложная конфигурация.

И бац – на вокзале я вижу парня в красной куртке, который был с нашим: нам сотрудники прислали скрин, он шел с потеряшкой к Павелецкому вокзалу. Кроссовки совпадают, куртка совпадает, специфическая прическа совпадает. «Вы видели этого человека? Поможете нам?» «Да, видел. Я не очень по-русски». И он действительно плохо по-русски, я записываю его на диктофон. Собрал максимум, что можно было собрать, – ничего существенного, потому что названия улиц он не знает, показать не может, скоро ему уезжать. Наш парень просил купить ему билет, и его новый друг отказал ему в покупке билета, потому что нет денег, вот и все. Они расстались где-то, и на вокзал наш свидетель зашел один, если ему верить.

Вас ждет 4 часть…

ПОИСК СЕРГЕЯ
(заключительная часть)

Дубининская. Движение в сторону от Садового. Наш очень наблюдательный сотрудник полиции, который не прекращает пытаться найти нашего парня, сообщает, что нам туда. Севыч на штабном автомобиле медленно едет до «Тульской», включая переулки, я двигаюсь пешком по правой стороне улицы, Андрей пешком по левой стороне. Доходим до монастыря, поворот, уже вот она, «Тульская», подходим опросить монастырскую хлебную лавку. Получаем свидетельство с Павелецкого вокзала, который мы только что ориентировали. Как он сделал такой крюк, сходил кругом, может быть, ошибка какая-то? Непонятно, короче, но сейчас нельзя упускать. Людей мало, в Москве пробки, дождь идет, добраться сложно.

Бегом на вокзал – 3 километра или сколько там, хватаю самокат Вуш, Андрей хватает самокат другой марки, потому что Вуш стоял один. Приезжаем к вокзалу. Подходим с разных сторон, начинаем осматривать, ориентирую сотрудников полиции. Это оказался начальник смены – он ходил по вокзалу, патрулировал, сразу всем распространил информацию.

И тут я вижу нашего парня. Сидит, ест.

Подхожу к ближайшим сотрудникам полиции и говорю:

- Друзья, вот ориентировка…

А они мне:

- А мы знаем!

- Ну пойдем, вон он.

Заходим, он сидит с какой-то дамой. Дама такого вида… явно устала и куда-то собирается. Кто-то купил ему еды, ему вкусно, он ест, у него с собой большая бутылка воды... Говорю ему:

- Пойдем покурим.

Выдаю ему эту пачку сигарет, выходим. Около отдела полиции собираем консилиум с сотрудниками – как будем его доставлять обратно, еще раз объясняю, откуда он. Приезжает скорая – не психиатрическая, обычная, осматривает – естественно, с ним все в порядке, скорая вызывает на себя психиатрическую, ждет психиатрическую, беру с них честное слово, что они дождутся психиатричку, и уезжаю.

Таким образом наш лесной герой, который вылез со второго этажа, воспользовавшись для этого шнуром, должен был заблудиться в природе, но оказался в городе, посетил множество точек, и мы успели это достаточно безопасно прекратить.

Конечно, я очень доволен, что у нас есть такая классная команда. Я очень доволен быстрой работой наших инфоргов, Бусинка и Добрая фея крутые. Я очень доволен работой старшего на месте, который действовал в природе, закрывая эти задачи. Все, кто участвовали в этом поиске, большие молодцы, без вас бы ничего не получилось.

Если бы я его не увидел на вокзале, то через минуту-две это сделал бы Андрей. Свидетельство тому – я стою около парня, разговариваю с ним, там кафе с большими витринами, поворачиваюсь – и за витриной уже вижу Андрея. Это действительно было бы через пару минут. Двойное резервирование очень важно для поисковых мероприятий.

Вся проблема с безопасностью человека связана с пренебрежением правилами, с незнанием правил. Это незнание происходит оттого, что жизнь не является ценностью – той, которой она должна быть. Есть достаточно халатное к ней отношение, и перерождение этого отношения приведет к значительному изменению в цифрах смертности – люди станут лучше бороться с вредными привычками, будут больше ценить собственное здоровье, больше ценить окружающих, отношение в обществе друг к другу будет более уважительным. И всё это про  «человекоцентричность», про «народосбережение» может родиться только из такого комплексного подхода.

И начинается всё с базового слоя – с безопасности.

Этот базовый слой и забота друг о друге связаны с совершенно новым гуманистическим уровнем, который соответствует текущему периоду на Земле – времени после Второй мировой войны, после окончания ХХ века, начала ХХI века…

И тут я читаю новость: в Дарвиновском музее появится чучело жирафа Самсона и люди смогут больше узнать о его удивительной жизни.

И у меня нет приличных слов, чтобы это прокомментировать, потому что я же детям показывал этого жирафа много раз, мы же вокруг него ходили… как так? Почему в Дарвиновском музее нет чучел знаменитых работников этого музея? Мы должны с большим трепетом относиться не только к себе, но и к природе, или как минимум делать вид, что мы так к ней относимся. В каждом лесу мы находим огромные памятники трудов человеческих – шины, мусор, который лень дотащить до помойки, потому что природа неважна, потому что мы просто потребители, мы не видим дальше вытянутой руки.

Мы очень близорукие и глупые потребители.

И эта акция Дарвиновского музея, на мой взгляд, демонстрирует только это – что мы никуда не выросли. Нужно ли чучело для науки? Наверное, да, но вряд ли у него должно быть имя. Иначе, повторю еще раз, нужны чучела знаменитых ученых, подход должен быть как минимум схожим. На косметике модно писать, что это не тестировалось на животных, а в Дарвиновском музее – чучело Самсона, в глаза которому смотрели многие поколения москвичей и гостей столицы...

Вы как там себя чувствуете вообще?

«Спасать (глагол) — помогать уйти от смерти, гибели, уничтожения».

«…ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать», — «Евангелие от Луки».

В России есть профессия спасатель. За нее платят деньги. 

Есть закон о спасателях.

Есть термин — или даже клише — у психологов про спасателя.

А есть люди, которые занимаются спасением ежедневно, но юридически они не спасатели и денег им как специалистам не платят.

Сегодня я хочу поздравить профиков, которых мы видим на каждом поиске в лесу. Муниципалов, федералов, главное — тех людей, которые выбрали спасение делом жизни. Без вас никуда. Спасибо за служение. Уверен, что каждый житель России с уважением относится к вашему труду.

Хочу поздравить непрофиков, для которых спасение — это тоже дело жизни. Они тренируются, обсуждают, занимаются поиском и СПАСЕНИЕМ терпящих бедствие в природе и в городе. Спасибо вам, вы самые настоящие, хоть и не названные. 

И еще раз про этот казус, когда, как у Раневской, «понятие есть, а слова нет». Только вдумайтесь: вчера, сегодня и завтра сотни людей в разных регионах будут искать терпящих бедствие чьих-то коллег, знакомых, близких и родных. Находить их. Иногда тащить до скорой на носилках. Иногда потеряшки будут выходить  своими ногами под руки с добровольцами- поисковиками — по сути самыми настоящими спасателями.

Она ушла 28.12 утром.
Мы ищем свидетельства, которые могли бы направить поиск. Нужна помощь каждого.
Отработано много, но совершенно недостаточно, чтобы вернуть человека домой.

Не смогли полетать: рядом поля, но там же Барвиха — не согласовали полет.

Может, конным направлением закроем эти поля.
В Красногорске рядом все фиксировали странную женщину, которой вызвали скорую ночью. Есть даже нечеткая фотка этой скорой с балкона. Ни одна служба не признается, что такой вызов был.
А еще в МО скорая может быть из другого района. И никто ничего не знает (.
А еще мы до сих пор не видим кадры из автобусов, а камеры в них есть.
Много чего мешает нам, но вместе мы прорвемся.

Помогите нам, распространите информацию. Нам нужно новогоднее чудо.

Каждый человек мечтает о чуде. И многие верят в новогодние чудеса.

В ЛизаАлерт чудеса происходят не только в новогоднюю ночь. Мы видим чудо каждую ночь года — ведь в каждом спасении немножко чудес.

Чтобы быть счастливым, надо заниматься любимым делом. У нас оно есть. Приходите, будьте с нами или помогайте нам! Будете делать чудеса, как и мы. Станете частью нашей фабрики по производству чудес.
Если вы уже в отряде, я говорю вам спасибо за каждую минуту в отряде! Ведь именно вы вращаете колесо судьбы каждого терпящего бедствие в нужную сторону.
С Новым годом, ЛизаАлерт!

Всем жителям земли хочу сказать: счастье — оно рядом. В ваших близких. В ваших делах! У меня есть просьба. Вы можете исполнить нашу мечту и помочь нам. Надо просто поверить, что самое ценное — это ваша жизнь и нет ничего важнее вас и ваших близких. Берегите себя!
С Новым годом!

Самый тяжелый для нас результат — это отсутствие результата.

Хотя, признаться честно, не найти на местности зимой — это повысить шансы других, более благополучных версий.

Выражаю огромную признательность всей команде во главе с СНМ и прекрасным инфоргам, которые не заметили Нового года и пашут.

Огромное спасибо всем автономам и всем трудягам этого поиска. Выявились слабые места и слабая подготовка некоторых оперативных направлений. Будем исправлять. Не удалось полетать нашему беспилотному направлению — запрет от одной там службы. Важные дачи, сместили человека из центра уравнения.
Кинологи, пешие группы — вот наши природные силы.

Отлично реагирует и участвует местное население, спасибо им большое.

Теперь по поиску.
Расширяемся во всех направлениях.
Исчезла Антонина Владимировна достаточно близко к дому, и мы не можем подтвердить ее дальнейший путь.
Варианта два — природа или уехала.
Там две автобусные остановки.
И вот она, реальность цифрового мира — камеры не получены до сего момента…
А часть автобусов оснащена.
Уехать оттуда можно хоть в Истринский, хоть в Одинцово, хоть в Мск.

Прозваниваем больницы всех прилегающих районов.
Всей работе страшно мешают праздники.
Будем расширяться дальше. Больше инфоработы по больницам, разным происшествиям.
Больше распространения инфы.
Отдельно на месте будем работать ногами с имеющейся природной территорией, над которой нельзя летать.

Наши ребята в Татарстане искали лыжника в природе. Поиски людей на лыжах требуют быстрого реагирования — ведь, катаясь, мы одеваемся легко. Случись что — травма или потеря лыжни, — и человек не в состоянии долго бороться за свою жизнь.

Но все пошло по другому, тоже трагичному сценарию, и поиск закончился статусом «найден, погиб». Причина — тонкий лед.

Проблема тонкого льда. Отсутствие зимы как таковой привело к тому, что нигде ничего толком не замерзло. Везде тонкий лед, везде люди гуляют по этому льду и проваливаются под него.

Раньше это была трудность, которая касалась ноября и двигалась с севера страны на юг вместе с заморозками, а теперь эта трудность длится столько же, сколько длится зима. Чуть-чуть схватило льдом, водоем перестал быть открытой водой, народ побежал и начал проваливаться. В плохих вариантах это погибшие люди, в хороших это случилось на мели и они как-то вылезли. Но мы прекрасно понимаем, что сезон суперриска растянут. Не ноябрь и март-апрель, а вся зима.

Вот вам и глобальное потепление.

Мы много видим произведений на тему переходных этапов, кризиса среднего возраста. В культуре воспевается несовершенство человека, его неготовность воспринимать действительность и тем более как-то ее преодолевать.

И вот он закончился, последний день молодости по классификации Всемирной организации здравоохранения: в 45 лет наступает период зрелости.

Я, видимо, должен чувствовать какую-то трагедию, ощущать эти переживания или подводить какие-то итоги. Все рано – для трагедии, переживаний и итогов рано! Мы сами кузнецы своего счастья. Каждый из нас делает меньше, чем может, именно поэтому мы живем хуже, чем могли бы. Нам надо очень стараться. Наша жизнь в действительности не такая уж и длинная, и для того чтобы оставить нашим детям совершенно другую Землю – другую по качеству, по количеству приятного, чтобы это количество не уменьшилось, а увеличилось, чтобы был другой уровень комфорта, другой уровень возможности достижений, – нам всем надо очень стараться.

В той узкой области, которой я занимаюсь, это особенно просто. Нам нужно получать больше заявок, искать более качественно, привлекать большее количество людей. Для этого должна быть сформулирована и озвучена в общественном пространстве концепция развития поискового добровольчества. Я давно по ней живу, ее транслирую и, собственно, и ЛА по ней живет. Но ее важно озвучить. Это, наверное, первая моя цель на следующую пятилетку жизни.

Такие дела. Идем дальше.