Дмитрий Конаныхин 🇷🇺

Forwarded from Cogito ergo sum (канал архиепископа Саввы)

«Благослови венец лета благости Твоея, Господи», — такими словами из псалма мы встречаем новолетие: что гражданское, что церковное. «Венец»: потому что, по слову одного из святых, время кругообразно, оно повторяется: за годом следует год, за круговоротом времён года — новый их круговорот. Но венец и в смысле «увенчания».

Уходящий год продолжится в следующем: сегодня мы живём во времени, когда «тысяча дней как один год», когда год уже несколько лет как не завершится, когда увенчания мы ещё ждём, над ним трудимся, к нему стремимся.

Если говорить о годе церковном, о церковной жизни в истекшем году, то, с одной стороны, он характеризовалась, говоря светским языком, внутренней стабильностью, созиданием и сбережением того, что имеем (внешние наблюдатели, охочие до сенсаций, будут говорить о кадровых событиях, придавая им превосходящее их значение, но они суть флуктуации).

С другой стороны, мы увидели вовне всё более разверзающийся демонический оскал: будь то яркое антихристовое шоу в парижской олимпиаде, или же кровавые гонения на христиан на Украине с вооруженным штурмом, например, собора в Черкассах.

Со скорбью мы видели — и видим — бесовские происки и в попытках добиться в России торжества западного секуляризма: будь то в ставромахии то есть крестоборчестве, будь то храмоборчестве чиновников Центробанка. Вместо «преображения гуманизма» (по выражению и, может быть несколько утопической, но недурной идее В.А.Фадеева) мы видим в определённой среде поклонение западному гуманизму и его изводу — секуляризму, которое проявляется в попытке создать религиозно-безжизненное, религиозно-стерильное пространство. Последнее является открытой дверью для религиозного экстремизма, пользуясь евангельским образом: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого».

Одновременно мы видели всё большее проникновение веры в жизнь и быт людей, особенно проявляющееся в глазах и словах воинов, но отражающихся от них в тылу. Могу свидетельствовать, что в храмах при совершении Божественной литургии стало больше прихожан и, явление, кажется, недавнее, — больше взрослых мужчин и молодых семей.

Осмысление духовно-нравственных идеалов (ценностей) нашего Отечества, требующее времени и глубокой работы, продолжается, хотя и сталкивается с нежеланием что-либо менять: «давайте не будем наполнять их содержанием». И ведь, действительно, коль скоро размышлять над их наполнением, придётся принять необходимость пересозидания педагогики, культуры, философии, правоведения на новых-старых началах. Более того, придётся провести сложную работу по выстраиванию иерархии наших культур и традиций, обнаружить, что при всей многоэтническости и полирелигиозности России, у неё есть стержневой этнос — русский — и стержневая религия — Православие, на которых и которыми созданы её история и культура. И в уважительном единении с которой случилось процветание и преумножение богатства других этносов и религий. Традиция, традиционные ценности — это не сферические идеи в вакууме, а практика, опыт и мудрость народа.

Не случайно в этом году проявил себя чуждый, навязанный извне экстремизм в Исламе («ересь исламизма»), будь то в терактах в Крокусе или Дагестане, или даже в провокационной попытке заявить о первичном значении утратившей силу в России частной религиозной традиции Ислама — многожёнстве — над законом и Конституцией Россией (а, по сути, попытке заявить о существовании параллельного правого пространства).

Продолжение следующим постом

www.group-telegram.com/us/grishkafilippov.com/24101

4.5K viewsDec 31, 2024 at 15:17

«Благослови венец лета благости Твоея, Господи», — такими словами из псалма мы встречаем новолетие: что гражданское, что церковное. «Венец»: потому что, по слову одного из святых, время кругообразно, оно повторяется: за годом следует год, за круговоротом времён года — новый их круговорот. Но венец и в смысле «увенчания».

Уходящий год продолжится в следующем: сегодня мы живём во времени, когда «тысяча дней как один год», когда год уже несколько лет как не завершится, когда увенчания мы ещё ждём, над ним трудимся, к нему стремимся.

Если говорить о годе церковном, о церковной жизни в истекшем году, то, с одной стороны, он характеризовалась, говоря светским языком, внутренней стабильностью, созиданием и сбережением того, что имеем (внешние наблюдатели, охочие до сенсаций, будут говорить о кадровых событиях, придавая им превосходящее их значение, но они суть флуктуации).

С другой стороны, мы увидели вовне всё более разверзающийся демонический оскал: будь то яркое антихристовое шоу в парижской олимпиаде, или же кровавые гонения на христиан на Украине с вооруженным штурмом, например, собора в Черкассах.

Со скорбью мы видели — и видим — бесовские происки и в попытках добиться в России торжества западного секуляризма: будь то в ставромахии то есть крестоборчестве, будь то храмоборчестве чиновников Центробанка. Вместо «преображения гуманизма» (по выражению и, может быть несколько утопической, но недурной идее В.А.Фадеева) мы видим в определённой среде поклонение западному гуманизму и его изводу — секуляризму, которое проявляется в попытке создать религиозно-безжизненное, религиозно-стерильное пространство. Последнее является открытой дверью для религиозного экстремизма, пользуясь евангельским образом: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого».

Одновременно мы видели всё большее проникновение веры в жизнь и быт людей, особенно проявляющееся в глазах и словах воинов, но отражающихся от них в тылу. Могу свидетельствовать, что в храмах при совершении Божественной литургии стало больше прихожан и, явление, кажется, недавнее, — больше взрослых мужчин и молодых семей.

Осмысление духовно-нравственных идеалов (ценностей) нашего Отечества, требующее времени и глубокой работы, продолжается, хотя и сталкивается с нежеланием что-либо менять: «давайте не будем наполнять их содержанием». И ведь, действительно, коль скоро размышлять над их наполнением, придётся принять необходимость пересозидания педагогики, культуры, философии, правоведения на новых-старых началах. Более того, придётся провести сложную работу по выстраиванию иерархии наших культур и традиций, обнаружить, что при всей многоэтническости и полирелигиозности России, у неё есть стержневой этнос — русский — и стержневая религия — Православие, на которых и которыми созданы её история и культура. И в уважительном единении с которой случилось процветание и преумножение богатства других этносов и религий. Традиция, традиционные ценности — это не сферические идеи в вакууме, а практика, опыт и мудрость народа.

Не случайно в этом году проявил себя чуждый, навязанный извне экстремизм в Исламе («ересь исламизма»), будь то в терактах в Крокусе или Дагестане, или даже в провокационной попытке заявить о первичном значении утратившей силу в России частной религиозной традиции Ислама — многожёнстве — над законом и Конституцией Россией (а, по сути, попытке заявить о существовании параллельного правого пространства).

Продолжение следующим постом

BY Дмитрий Конаныхин 🇷🇺