кПТСР: чемодан с текстами

ПРО (ГИПЕР)САМОДИАГНОСТИКУ ТРАВМЫ И НЕЙРООТЛИЧИЙ

В последние полгода я постоянно вижу статьи про абьюз конструкта травмы/нейроотличия/уязвимости/новой этики (например, здесь и здесь). Лейтмотив статей: люди используют самодиагностику травмы и нейроотличий, а также соответствующий язык, «который раньше был уместен только в кабинете врача»: РАС, БАР, (к)ПТСР, - для получения социальных выгод. Конкретно - для того, чтобы снять с себя ответственность за последствия своих действий, а также для того, чтобы показать свою исключительность и объединяться по этому принципу в сообщества («терапевтическая культура»). Ресентимент, фиксация на обвинении обидчика в своих бедах – зло. Травма влияет на жизнь человека только в той степени, в которой он идентифицирует себя как пострадавшего, а так - нет (один психотерапевт даже написал, что нет никакой особой проблемы с выросшими выпускниками детских домов, чем совершенно меня потряс). Концентрация на травме или нейроотличиях – это лишение себя субъектности, способности влиять на свою жизнь.

С одной стороны, да, это так. Реально существует – и всегда существовал - абьюз практик социальной справедливости везде, где люди используют эти практики. Но этот абьюз возник не с появлением «терапевтической культуры». Всегда были адвокации и самоадвокации: «да он пьяный был», «контуженный», «на обиженных богом не обижаются» - для снятия с человека ответственности. «Я на колчаковских фронтах ранен» и «во мне тетя родная проснулась, дура неисправимая» было написано задолго до того, как люди узнали о нейроотличиях и травмах – именно про абьюз этих практик.

Как только у общества появляется мало-мальский избыток ресурсов – появляются люди, которые хотят себе бесплатный ресурс. И наоборот, когда ресурс в дефиците, люди используют обесценивание или самообесценивание: «Ну что с того, что я там был», «українську націю не бере радіація» (поговорка жителей Припяти), «Решетников сказал, что ПТСР - у трех процентов воевавших», «как мы стали прорабатывать, что мама наорала».

А с другой стороны, когда я читаю тексты о том, что травма влияет на состояние человека только если человек уверен в этом влиянии, я каждый раз хочу спросить: коллеги, видите ли вы то, что вижу я? Рост употребления алкоголя и связанных с алкоголем смертей? Рост потребления антидепрессантов? Рост обращений к психиатрам? Нарушения сна, пищевого поведения, нарушения отношений, образа себя, аффекты, нападения на себя и окружающих «ни с чего»?

Знаете ли вы, что происходило с детьми с РАС до того, как появились способы их реабилитации? Знаете ли вы, что когда не было слов «РАС» или «травма», соответствующие проявления все равно были, и они документировались или самодокументировались: вот, например, цитата из Сартра, по поводу которой автор пишет: он же явно в спектре, в отличие от Камю, персонажи которого выступают больше в посттравматическом ключе. Всегда были нейроотличия, всегда были пострадавшие люди, и выжившие, и те, кто не выжил; всегда были попытки помощи и самопомощи, просто в эпоху до развитой медицины и психотерапии это называлось духовными практиками.

Коллеги, я вижу, вы концентрируетесь на том, что вам словами о себе рассказывают люди - но как вам то, что находится за пределами рассказа? Видите ли вы реальность фактов, а не слов, как вижу ее я? Если да, то как вам это?

И второй вопрос (первый был риторический, это невозможно не видеть): если видите – что предлагается делать всем этим людям со своими состояниями, если не начать с понимания, что со мной происходит?

Конкретно по фактам - что предлагается делать человеку, который не спит по ночам или спит, но видит кошмары? Который не ест или ест слишком много? У которого упорно не складываются отношения с людьми? Который ощущает свою испорченность и неуместность постоянно? Который не может дойти до врача, потому что там – непонятное и ужасное? С чего предлагается начать, если не с понимания: что со мной происходит?

www.group-telegram.com/hk/cptsd_suitecase.com/201

7.0K viewsedited  Jun 7 at 14:38

ПРО (ГИПЕР)САМОДИАГНОСТИКУ ТРАВМЫ И НЕЙРООТЛИЧИЙ

В последние полгода я постоянно вижу статьи про абьюз конструкта травмы/нейроотличия/уязвимости/новой этики (например, здесь и здесь). Лейтмотив статей: люди используют самодиагностику травмы и нейроотличий, а также соответствующий язык, «который раньше был уместен только в кабинете врача»: РАС, БАР, (к)ПТСР, - для получения социальных выгод. Конкретно - для того, чтобы снять с себя ответственность за последствия своих действий, а также для того, чтобы показать свою исключительность и объединяться по этому принципу в сообщества («терапевтическая культура»). Ресентимент, фиксация на обвинении обидчика в своих бедах – зло. Травма влияет на жизнь человека только в той степени, в которой он идентифицирует себя как пострадавшего, а так - нет (один психотерапевт даже написал, что нет никакой особой проблемы с выросшими выпускниками детских домов, чем совершенно меня потряс). Концентрация на травме или нейроотличиях – это лишение себя субъектности, способности влиять на свою жизнь.

С одной стороны, да, это так. Реально существует – и всегда существовал - абьюз практик социальной справедливости везде, где люди используют эти практики. Но этот абьюз возник не с появлением «терапевтической культуры». Всегда были адвокации и самоадвокации: «да он пьяный был», «контуженный», «на обиженных богом не обижаются» - для снятия с человека ответственности. «Я на колчаковских фронтах ранен» и «во мне тетя родная проснулась, дура неисправимая» было написано задолго до того, как люди узнали о нейроотличиях и травмах – именно про абьюз этих практик.

Как только у общества появляется мало-мальский избыток ресурсов – появляются люди, которые хотят себе бесплатный ресурс. И наоборот, когда ресурс в дефиците, люди используют обесценивание или самообесценивание: «Ну что с того, что я там был», «українську націю не бере радіація» (поговорка жителей Припяти), «Решетников сказал, что ПТСР - у трех процентов воевавших», «как мы стали прорабатывать, что мама наорала».

А с другой стороны, когда я читаю тексты о том, что травма влияет на состояние человека только если человек уверен в этом влиянии, я каждый раз хочу спросить: коллеги, видите ли вы то, что вижу я? Рост употребления алкоголя и связанных с алкоголем смертей? Рост потребления антидепрессантов? Рост обращений к психиатрам? Нарушения сна, пищевого поведения, нарушения отношений, образа себя, аффекты, нападения на себя и окружающих «ни с чего»?

Знаете ли вы, что происходило с детьми с РАС до того, как появились способы их реабилитации? Знаете ли вы, что когда не было слов «РАС» или «травма», соответствующие проявления все равно были, и они документировались или самодокументировались: вот, например, цитата из Сартра, по поводу которой автор пишет: он же явно в спектре, в отличие от Камю, персонажи которого выступают больше в посттравматическом ключе. Всегда были нейроотличия, всегда были пострадавшие люди, и выжившие, и те, кто не выжил; всегда были попытки помощи и самопомощи, просто в эпоху до развитой медицины и психотерапии это называлось духовными практиками.

Коллеги, я вижу, вы концентрируетесь на том, что вам словами о себе рассказывают люди - но как вам то, что находится за пределами рассказа? Видите ли вы реальность фактов, а не слов, как вижу ее я? Если да, то как вам это?

И второй вопрос (первый был риторический, это невозможно не видеть): если видите – что предлагается делать всем этим людям со своими состояниями, если не начать с понимания, что со мной происходит?

Конкретно по фактам - что предлагается делать человеку, который не спит по ночам или спит, но видит кошмары? Который не ест или ест слишком много? У которого упорно не складываются отношения с людьми? Который ощущает свою испорченность и неуместность постоянно? Который не может дойти до врача, потому что там – непонятное и ужасное? С чего предлагается начать, если не с понимания: что со мной происходит?

BY кПТСР: чемодан с текстами