- Он сказал, его зовут Сергей, ему 24 лет, он живет улица.
- Где?
- Улица, не знаю, какая улица. Он три дня сейчас в улице.
- Похоже на правду.
- Ну, и все. Он сказал, если мне нужно купить за его билет, а я сказал, что у меня нет деньги, он сказал, что пока-пока.
- А он просил куда-то билет – в конкретное место или нет?
- Нет.
- Где вы с ним расстались? Где он ушел от вас?
- Рядом с Вкусно и точка.
- Рядом с вокзалом или далеко?
- Чуть-чуть далеко.
- А куда он пошел?
- Тут рядом здесь, начало этой улица.
- В начале этой улицы, это Садовая, и в какую сторону отправился, не увидели?
- Нет.
- Он зашел в какое-то заведение, а вы пошли по улице?
- Да. Мы вместе пошли по улице.
- Он куда-то зашел потом или нет?
- Нет.
- А как вы разошлись?
- Ну я ему сказал – пока, у меня есть поездка сейчас.
- И он остался там, а вы пошли вперед или наоборот – вы остались, а он пошел вперед?
- Он пошел, и я пошел.
- На вокзал он не заходил?
- Я не видел.
История Сергея, который убежал из дома специального содержания, находящегося на границе Клинского и Солнечногорского районов Московской области.
Он вылез из окна второго этажа, изготовив средства для открывания окна. Свидетелей в его палате нет, он там живет длительное время, до этого жил в другом учреждении, и у него есть серьезный повод для того, чтобы находиться в таких заведениях – соответствующие диагнозы.
Следовая полицейская собака ведет к реке Нудоль, упирается в реку, идет в сторону старого заросшего стадиона, дальше ручеек – собака теряет след, наша отрядная следовая собака поступает так же.
Первую ночь после получения заявки попробовали работать с тепловизором. Были серьезные проблемы с полетом в связи с известными обстоятельствами, при этом еще и жесткие погодные условия – сначала был туман, потом ветер. У пилота с тепловизором была задача определить человека, который страдает от обстоятельств.
Я в этот момент ехал из Нижнего Новгорода. Пока я был в дороге, организовали все мероприятия, связанные с беспилотниками и забросом собак. Учитывая особенности нашего парня, мы пока не используем пешие силы для поиска. В себя я пришел только в середине следующего дня, но за утро появились люди, которые готовы были работать ногами. Однако я по-прежнему не могу санкционировать эту работу, потому что сначала мне надо посмотреть, куда пойдет собака, а потом взглянуть на это сверху беспилотником и понять, есть ли там следы человека. Но у нас есть специально подготовленные люди, которых мы начинаем применять для этой задачи.
У нас было распространение информации через интернет, были рассылки. Поскольку нет адекватных свидетельств в течение суток, мы начинаем собирать людей для расклейки ориентировок по ближайшим населенным пунктам. Людей, правда, при этом не очень много. Старший на месте – Севыч, вместе с ним работает помощником координатора Дуглас. Дуглас должна была заниматься распространением информации, но в связи с малым количеством людей это не потребовалось.
Продолжаем работать всю ночь в лесу. Утром дозакрываются задачи, пишут, что осталась задача под беспилотник, что дальше надо будет пролетать. Целый день у нас нет разрешения на вылет, и мы ждем, когда оно появится. И в этот момент происходят интересные события.
Я сидел на экспертном совете по многодетным семьям и увеличению рождаемости в Государственной Думе. Это единственный экспертный совет, в работе которого я принимаю участие – и из-за того, что сам являюсь многодетным, и из-за того, что верю в энергию Анны Юрьевны, которая организует все эти процессы. В общем, я сидел на совете, но начали они в нездоровое время – в 10 утра, при том, что в середине ночи я приехал из другого региона, было совсем мало сна – два часа, и в 5-5.30 мы еще что-то придумывали по поводу того, как поступить на следующий день с беспилотником в этом лесу.
И в это время Нина слышит из штаба крик со стороны леса.
- Он сказал, его зовут Сергей, ему 24 лет, он живет улица.
- Где?
- Улица, не знаю, какая улица. Он три дня сейчас в улице.
- Похоже на правду.
- Ну, и все. Он сказал, если мне нужно купить за его билет, а я сказал, что у меня нет деньги, он сказал, что пока-пока.
- А он просил куда-то билет – в конкретное место или нет?
- Нет.
- Где вы с ним расстались? Где он ушел от вас?
- Рядом с Вкусно и точка.
- Рядом с вокзалом или далеко?
- Чуть-чуть далеко.
- А куда он пошел?
- Тут рядом здесь, начало этой улица.
- В начале этой улицы, это Садовая, и в какую сторону отправился, не увидели?
- Нет.
- Он зашел в какое-то заведение, а вы пошли по улице?
- Да. Мы вместе пошли по улице.
- Он куда-то зашел потом или нет?
- Нет.
- А как вы разошлись?
- Ну я ему сказал – пока, у меня есть поездка сейчас.
- И он остался там, а вы пошли вперед или наоборот – вы остались, а он пошел вперед?
- Он пошел, и я пошел.
- На вокзал он не заходил?
- Я не видел.
История Сергея, который убежал из дома специального содержания, находящегося на границе Клинского и Солнечногорского районов Московской области.
Он вылез из окна второго этажа, изготовив средства для открывания окна. Свидетелей в его палате нет, он там живет длительное время, до этого жил в другом учреждении, и у него есть серьезный повод для того, чтобы находиться в таких заведениях – соответствующие диагнозы.
Следовая полицейская собака ведет к реке Нудоль, упирается в реку, идет в сторону старого заросшего стадиона, дальше ручеек – собака теряет след, наша отрядная следовая собака поступает так же.
Первую ночь после получения заявки попробовали работать с тепловизором. Были серьезные проблемы с полетом в связи с известными обстоятельствами, при этом еще и жесткие погодные условия – сначала был туман, потом ветер. У пилота с тепловизором была задача определить человека, который страдает от обстоятельств.
Я в этот момент ехал из Нижнего Новгорода. Пока я был в дороге, организовали все мероприятия, связанные с беспилотниками и забросом собак. Учитывая особенности нашего парня, мы пока не используем пешие силы для поиска. В себя я пришел только в середине следующего дня, но за утро появились люди, которые готовы были работать ногами. Однако я по-прежнему не могу санкционировать эту работу, потому что сначала мне надо посмотреть, куда пойдет собака, а потом взглянуть на это сверху беспилотником и понять, есть ли там следы человека. Но у нас есть специально подготовленные люди, которых мы начинаем применять для этой задачи.
У нас было распространение информации через интернет, были рассылки. Поскольку нет адекватных свидетельств в течение суток, мы начинаем собирать людей для расклейки ориентировок по ближайшим населенным пунктам. Людей, правда, при этом не очень много. Старший на месте – Севыч, вместе с ним работает помощником координатора Дуглас. Дуглас должна была заниматься распространением информации, но в связи с малым количеством людей это не потребовалось.
Продолжаем работать всю ночь в лесу. Утром дозакрываются задачи, пишут, что осталась задача под беспилотник, что дальше надо будет пролетать. Целый день у нас нет разрешения на вылет, и мы ждем, когда оно появится. И в этот момент происходят интересные события.
Я сидел на экспертном совете по многодетным семьям и увеличению рождаемости в Государственной Думе. Это единственный экспертный совет, в работе которого я принимаю участие – и из-за того, что сам являюсь многодетным, и из-за того, что верю в энергию Анны Юрьевны, которая организует все эти процессы. В общем, я сидел на совете, но начали они в нездоровое время – в 10 утра, при том, что в середине ночи я приехал из другого региона, было совсем мало сна – два часа, и в 5-5.30 мы еще что-то придумывали по поводу того, как поступить на следующий день с беспилотником в этом лесу.
И в это время Нина слышит из штаба крик со стороны леса.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from hk
