Да, я буду просить, желать и молиться, Хотя мне совсем не знакомы их лица, Да, я буду читать репортажи с передовой, И стихи Анны Долгаревой, От которых порой В горле ком и слезы ручьями... Пусть солдатик вон тот вернётся к маме. Из под маски строго смотрят мальчишьи глаза, Он командир группы и без маски нельзя. Пусть укроет их ночь поверх золотого невидимым чёрным покровом... Пусть сегодня не убьёт никого - Ни чужого, ни своего, ни незнакомого... Пусть в Донецке и везде, где прилёт, Все успеют спуститься в укрытие, Пусть никто никуда не пойдёт И беду избежит по наитию. Как Анна писала -,, Но я тут буду стоять Со своими стихами, посреди городов выжженных..." Где каждая мать повторяет - выживи, только выживи!!! ,, Ныть о гуманизме" - тяжкое бабье дело, Когда видишь вновь неживое детское тело. И летят снаряды исписанные посланиями, И не важно какой ты конфессии - Христианства или ислама. И не говорите мне - не бери близко к сердцу, побереги нервы, Эта, мол, война - не последняя и не первая... Я буду просить и молиться за тех, Кто нас собой закрывает, Я верю - наивность не грех И напрасных молитв не бывает.
Да, я буду просить, желать и молиться, Хотя мне совсем не знакомы их лица, Да, я буду читать репортажи с передовой, И стихи Анны Долгаревой, От которых порой В горле ком и слезы ручьями... Пусть солдатик вон тот вернётся к маме. Из под маски строго смотрят мальчишьи глаза, Он командир группы и без маски нельзя. Пусть укроет их ночь поверх золотого невидимым чёрным покровом... Пусть сегодня не убьёт никого - Ни чужого, ни своего, ни незнакомого... Пусть в Донецке и везде, где прилёт, Все успеют спуститься в укрытие, Пусть никто никуда не пойдёт И беду избежит по наитию. Как Анна писала -,, Но я тут буду стоять Со своими стихами, посреди городов выжженных..." Где каждая мать повторяет - выживи, только выживи!!! ,, Ныть о гуманизме" - тяжкое бабье дело, Когда видишь вновь неживое детское тело. И летят снаряды исписанные посланиями, И не важно какой ты конфессии - Христианства или ислама. И не говорите мне - не бери близко к сердцу, побереги нервы, Эта, мол, война - не последняя и не первая... Я буду просить и молиться за тех, Кто нас собой закрывает, Я верю - наивность не грех И напрасных молитв не бывает.
Шевцова Светлана
BY НашПрезидентПУТИН
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.”
from hk
