📌 У замечательного английского писателя Клава Льюиса есть произведение, которое называется «Письма Баламута». Там один прожжённый опытный бес по кличке Баламут пишет инструкцию своему молодому неопытному коллеги по кличке Гнусик. Свое четвертое письмо Баламут так и начинает: «пришло время поговорить с тобой полнее о таком неприятном предмете, как молитва». И первый совет Баламут дает вполне прямолинейный: «Лучше всего, - пишет он, - насколько это возможно, вообще удержать подшефного (то есть. человека) от молитв». А далее Баламут признается почему это так важно. Он говорит: «Всякий раз, когда помыслы (человека) обращаются к Богу, мы вынуждены отступить». «Там, где молитва, - жалуется Баламут, - там всегда есть опасность, что Бог вмешается». Поэтому, по мысли Баламута, если нет возможности молитву отменить, её во что бы-то не стало надо исказить. И он знает, как это можно сделать. «Есть способ помешать им, - говорит он Гнусику. Самое простое - переключить внимание человека с Бога на самого себя». «Следи за тем, - пишет Баламут, - чтобы твой подопечный молился именно своему представлению, своему идолу, которого он сам себе сотворил, а не Тому, Кто сотворил его». «Если когда-нибудь он достигнет ясности и сознательно направит свои молитвы не к своим образам, а к Богу, нам конец». Понимаете, о чем это? Понимаете, что желает бес? Он желает, чтобы наш разговор с Богом учитывал остроту момента, чтоб в нем было четкое деление на своих и чужих, чтобы наши образы и мысли держали нас в плену. И самая желанная молитва для Баламута, это та, в которой есть и политика, и обличение, и осуждение, и противодействие. Поэтому бес и заключает: «Если он отбросит все свои представления и образы в сторону, распознав их ничтожно субъективную природу, - может случиться самое худшее». 📌 Подобную истину христиане знали задолго до талантливого английского писателя Льюиса. Еще преподобный Нил Синайский писал: «Достоин всякого порицания тот, кто, любя истинную молитву, гневается или злопамятствует: ибо он похож на того, кто желает остро смотреть, а между тем запорашивает свои глаза». То есть, эффект гнева, горячей эмоции, политической или идеологической накрутки, если мы впускаем это в мир нашей молитвы, в мир наших отношений с Богом - ослепляет наши духовные очи. В таком состоянии христианин подобен человеку, который с завязанными глазами реагирует на хлопки тех, кто с ним играет. И доверяя своей сознательной слепоте и анонимным хлопкам он неминуемо движется к падению. Православной Церкви и христианской аскетике – этот опыт известен. И эти знания учитывались при составлении «Молитвы о Восстановлении мира». Ибо в ней нет черных и белых, нет своих и чужих, нет правых и виноватых. Есть только понимание того, что Церковь – это последняя сила, способная объединять разъединённое, врачевать немощное и восполнять оскудевающее. И похоже, что именно эта небезразличная, но созидательная сила и не дает покоя Баламутам и Гнусикам наших дней, которые требуют, чтоб в молитве о мире, звучали слова о войне. 📌 Почему это так важно нам сказать именно сегодня, в Великий Четверг? Да потому что всё повторяется, и призывы, и провокации, и попытки исказить духовный путь, по которому христиане должны идти. Помните, когда в начале Страстной Седмицы Христос въезжал на мирном ослике в шумный Иерусалим, от Него ведь тоже требовали и побольше политики, и противодействия, и осуждений. Но Он не внял крику толпы. Он шел Своей дорогой. И Церковь идет таким же путем. Таков наш век, его ложь, его правда и наш тест.
📌 У замечательного английского писателя Клава Льюиса есть произведение, которое называется «Письма Баламута». Там один прожжённый опытный бес по кличке Баламут пишет инструкцию своему молодому неопытному коллеги по кличке Гнусик. Свое четвертое письмо Баламут так и начинает: «пришло время поговорить с тобой полнее о таком неприятном предмете, как молитва». И первый совет Баламут дает вполне прямолинейный: «Лучше всего, - пишет он, - насколько это возможно, вообще удержать подшефного (то есть. человека) от молитв». А далее Баламут признается почему это так важно. Он говорит: «Всякий раз, когда помыслы (человека) обращаются к Богу, мы вынуждены отступить». «Там, где молитва, - жалуется Баламут, - там всегда есть опасность, что Бог вмешается». Поэтому, по мысли Баламута, если нет возможности молитву отменить, её во что бы-то не стало надо исказить. И он знает, как это можно сделать. «Есть способ помешать им, - говорит он Гнусику. Самое простое - переключить внимание человека с Бога на самого себя». «Следи за тем, - пишет Баламут, - чтобы твой подопечный молился именно своему представлению, своему идолу, которого он сам себе сотворил, а не Тому, Кто сотворил его». «Если когда-нибудь он достигнет ясности и сознательно направит свои молитвы не к своим образам, а к Богу, нам конец». Понимаете, о чем это? Понимаете, что желает бес? Он желает, чтобы наш разговор с Богом учитывал остроту момента, чтоб в нем было четкое деление на своих и чужих, чтобы наши образы и мысли держали нас в плену. И самая желанная молитва для Баламута, это та, в которой есть и политика, и обличение, и осуждение, и противодействие. Поэтому бес и заключает: «Если он отбросит все свои представления и образы в сторону, распознав их ничтожно субъективную природу, - может случиться самое худшее». 📌 Подобную истину христиане знали задолго до талантливого английского писателя Льюиса. Еще преподобный Нил Синайский писал: «Достоин всякого порицания тот, кто, любя истинную молитву, гневается или злопамятствует: ибо он похож на того, кто желает остро смотреть, а между тем запорашивает свои глаза». То есть, эффект гнева, горячей эмоции, политической или идеологической накрутки, если мы впускаем это в мир нашей молитвы, в мир наших отношений с Богом - ослепляет наши духовные очи. В таком состоянии христианин подобен человеку, который с завязанными глазами реагирует на хлопки тех, кто с ним играет. И доверяя своей сознательной слепоте и анонимным хлопкам он неминуемо движется к падению. Православной Церкви и христианской аскетике – этот опыт известен. И эти знания учитывались при составлении «Молитвы о Восстановлении мира». Ибо в ней нет черных и белых, нет своих и чужих, нет правых и виноватых. Есть только понимание того, что Церковь – это последняя сила, способная объединять разъединённое, врачевать немощное и восполнять оскудевающее. И похоже, что именно эта небезразличная, но созидательная сила и не дает покоя Баламутам и Гнусикам наших дней, которые требуют, чтоб в молитве о мире, звучали слова о войне. 📌 Почему это так важно нам сказать именно сегодня, в Великий Четверг? Да потому что всё повторяется, и призывы, и провокации, и попытки исказить духовный путь, по которому христиане должны идти. Помните, когда в начале Страстной Седмицы Христос въезжал на мирном ослике в шумный Иерусалим, от Него ведь тоже требовали и побольше политики, и противодействия, и осуждений. Но Он не внял крику толпы. Он шел Своей дорогой. И Церковь идет таким же путем. Таков наш век, его ложь, его правда и наш тест.
BY ТЕСТ НА ПРАВДУ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from hk
