Шемякин, усни!

...Пейзажисту Ф. Матвееву, проходившему стажировку в Италии, предложили вернуться в Россию. Пейзажист Ф. Матвеев, в ответ на это предложение, отказался вернуться на родину. Ссылаясь на преклонный возраст и на то, что он в Риме стажируется "уже более сорока лет". Дело было в 1819 году.
Пейзажисту Ф. Матвееву напомнили, что ему два или три раза высылали деньги на обратную дорогу. Пейзажист Ф. Матвеев ответил, что "тоска по родине щемит постаревшее на чужбине сердце, бьющееся с каждым письмом из Академии все слабее и глуше"...
 
Тогда пейзажисту Ф. Матвееву выслали 5 000 рублей через банкирский дом Торлони и сообщили, что деньги эти пейзажист Ф. Матвеев может использовать так, как сочтёт нужным, но только в качестве попечителя присланных к нему российских молодых художников, целью стажировки которых в Италии будет "создание полотен, проникнутых морально-философским содержанием". Пейзажист Ф.Матвеев согласился.
Через три месяца к пейзажисту Ф. Матвееву в дверь постучали молодые и взволнованные русские художники. Присланные из нижнетагильских заводов крепостные. Средним возрастом 38 лет. Зипуны, бороды, казенные сапоги. Группу взволнованных молодых русских художников сопровождали пятеро искусствоведов. Старшим по званию в группе искусствоведов был майор Казюмский, ветеран Лейпцигского сражения и герой штурма Монмартра. Казюмский в запираемой коляске вёз мольберты группы художников, фраки и "романтические шляпы".
Среди мольбертов и романтических шляп катался связанным наиболее яркий нижнетагильский стажер Поливанов Савва Прокофьевич, автор нашумевшего полотна "Минеральные водопады Ингерманландии". Савва Прокофьевич несколько увлекся тосканскими видами и был отловлен случайно во время неожиданно приключившихся с ним этюдов. Ловили живописца петлёй.
Пейзажист Ф. Матвеев прожил последние годы своей жизни очень интересно. Много ездил. Просился домой.
Нижнетагильские стажеры в первой половине 19 века были жемчужиной русской художественной колонии в Риме. Одно время группой нижнетагильских творцов руководил Карл Брюллов. Ему деваться было некуда. "Последний день Помпеи" был заказан ему Анатолием Демидовым. Который хоть и порол розгами да плетью свою жену, племянницу Наполеона Матильду, но любил седой Урал с его человеческими самородками.
На исследование того, что позже станет называться Донбассом Демидов направлял французов. А вот в Италию направлял исключительно наших. Нижнетагильцы в Риме оказывались перед выбором: или стать учениками чрезвычайно зашибающего Брюллова или чрезвычайно мнительного и религиозного Иванова. Прелестным лебедем над этой композицией кружил Николай Васильевич Гоголь, который тоже хотел покровительствовать нижнетагильским портретистам.
Брюллов по настоянию Демидова следил за нижнетагильцами, за Брюлловым следили агенты русского политического сыска. Просто Брюллов дружил со всеми карбонариями в округе ( Капечелатро, Гверацци, Мариетти, Дадзельо, Мандзони и прочими людьми чести). За агентами русского политического сыска, вынужденно водящими кистями по холстам, следил религиозный художник Иванов, подозревавший агентов в том, что они сектанты и заговорщики. Агенты в целях конспирации пели у княгини Волконской в опере Доницетти "Сибирские узники" различные партии. Что думали они в эти сладкие минуты? Что вспоминали? Пекли ли картофель в "романтических лохмотьях Рима"?
За Ивановым следил Гоголь.

К 40-м годам 19 века в Петербурге стало ясно, что с русской колонией художников в Риме надо что-то делать. Участились случаи всякого. Настала пора решительных реформ. Как справиться с кризисом в мире русского искусства в Италии? Что предпринять в отношении мастеров и дарований? Как побудить их к сознательному творчеству и художественному поиску?
В 1840 году в Риме была создана особая Дирекция русских художников, подчинявшаяся не Академии художеств, а Министерству императорского двора. Среди художников пронёсся слух, что возглавит особую Дирекцию генерал-майор Лев Иванович Киль.
Генерал-майор Киль был художником.

8👍653🔥273👎3🗿1

www.group-telegram.com/id/gillshem.com/3392

22.1K viewsJan 11 at 08:32

...Пейзажисту Ф. Матвееву, проходившему стажировку в Италии, предложили вернуться в Россию. Пейзажист Ф. Матвеев, в ответ на это предложение, отказался вернуться на родину. Ссылаясь на преклонный возраст и на то, что он в Риме стажируется "уже более сорока лет". Дело было в 1819 году.
Пейзажисту Ф. Матвееву напомнили, что ему два или три раза высылали деньги на обратную дорогу. Пейзажист Ф. Матвеев ответил, что "тоска по родине щемит постаревшее на чужбине сердце, бьющееся с каждым письмом из Академии все слабее и глуше"...
 
Тогда пейзажисту Ф. Матвееву выслали 5 000 рублей через банкирский дом Торлони и сообщили, что деньги эти пейзажист Ф. Матвеев может использовать так, как сочтёт нужным, но только в качестве попечителя присланных к нему российских молодых художников, целью стажировки которых в Италии будет "создание полотен, проникнутых морально-философским содержанием". Пейзажист Ф.Матвеев согласился.
Через три месяца к пейзажисту Ф. Матвееву в дверь постучали молодые и взволнованные русские художники. Присланные из нижнетагильских заводов крепостные. Средним возрастом 38 лет. Зипуны, бороды, казенные сапоги. Группу взволнованных молодых русских художников сопровождали пятеро искусствоведов. Старшим по званию в группе искусствоведов был майор Казюмский, ветеран Лейпцигского сражения и герой штурма Монмартра. Казюмский в запираемой коляске вёз мольберты группы художников, фраки и "романтические шляпы".
Среди мольбертов и романтических шляп катался связанным наиболее яркий нижнетагильский стажер Поливанов Савва Прокофьевич, автор нашумевшего полотна "Минеральные водопады Ингерманландии". Савва Прокофьевич несколько увлекся тосканскими видами и был отловлен случайно во время неожиданно приключившихся с ним этюдов. Ловили живописца петлёй.
Пейзажист Ф. Матвеев прожил последние годы своей жизни очень интересно. Много ездил. Просился домой.
Нижнетагильские стажеры в первой половине 19 века были жемчужиной русской художественной колонии в Риме. Одно время группой нижнетагильских творцов руководил Карл Брюллов. Ему деваться было некуда. "Последний день Помпеи" был заказан ему Анатолием Демидовым. Который хоть и порол розгами да плетью свою жену, племянницу Наполеона Матильду, но любил седой Урал с его человеческими самородками.
На исследование того, что позже станет называться Донбассом Демидов направлял французов. А вот в Италию направлял исключительно наших. Нижнетагильцы в Риме оказывались перед выбором: или стать учениками чрезвычайно зашибающего Брюллова или чрезвычайно мнительного и религиозного Иванова. Прелестным лебедем над этой композицией кружил Николай Васильевич Гоголь, который тоже хотел покровительствовать нижнетагильским портретистам.
Брюллов по настоянию Демидова следил за нижнетагильцами, за Брюлловым следили агенты русского политического сыска. Просто Брюллов дружил со всеми карбонариями в округе ( Капечелатро, Гверацци, Мариетти, Дадзельо, Мандзони и прочими людьми чести). За агентами русского политического сыска, вынужденно водящими кистями по холстам, следил религиозный художник Иванов, подозревавший агентов в том, что они сектанты и заговорщики. Агенты в целях конспирации пели у княгини Волконской в опере Доницетти "Сибирские узники" различные партии. Что думали они в эти сладкие минуты? Что вспоминали? Пекли ли картофель в "романтических лохмотьях Рима"?
За Ивановым следил Гоголь.

К 40-м годам 19 века в Петербурге стало ясно, что с русской колонией художников в Риме надо что-то делать. Участились случаи всякого. Настала пора решительных реформ. Как справиться с кризисом в мире русского искусства в Италии? Что предпринять в отношении мастеров и дарований? Как побудить их к сознательному творчеству и художественному поиску?
В 1840 году в Риме была создана особая Дирекция русских художников, подчинявшаяся не Академии художеств, а Министерству императорского двора. Среди художников пронёсся слух, что возглавит особую Дирекцию генерал-майор Лев Иванович Киль.
Генерал-майор Киль был художником.

BY Шемякин, усни!