Telegram Group & Telegram Channel
📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;

🤙 Специально для канала «ZАПИСКИ VЕТЕРАНА 🇷🇺»

В условиях боевых действий приоритеты оказания помощи кардинально отличаются от гражданской медицины из-за факторов времени, ресурсов и продолжающейся угрозы. На поле боя помощь часто оказывается сначала раненым с относительно легкими травмами, которые могут быть быстро стабилизированы и возвращены в строй. Это противоречит гражданскому подходу, где фокус смещен на спасение самых тяжелых пациентов, даже если это требует длительных реанимационных мероприятий. 

Тактическая логика основана на принципе «максимальной пользы для группы». Например, боец с пулевым ранением в руку (без повреждения артерий) может быть перевязан за 2–3 минуты и продолжить участие в операции. В то же время помощь тяжелораненому с проникающим ранением живота потребует 10–15 минут, а его эвакуация — отвлечения нескольких бойцов, что ослабит подразделение. По данным Минобороны РФ (2023), в зоне СВО 60% «легких» раненых возвращались в строй после оказания первой помощи, тогда как тяжелые случаи в 70% требовали длительной эвакуации и госпитализации. 

Гражданская медицина руководствуется этикой «спасения любой ценой». При ДТП или катастрофах врачи первыми помогают пациентам с критическими состояниями (остановка сердца, массивные кровотечения), даже если их шансы выжить низки. Это связано с отсутствием внешней угрозы и доступностью ресурсов. Например, при землетрясении спасатели тратят часы на извлечение человека из-под завалов, тогда как в зоне боевых действий аналогичная ситуация может быть признана неоправданно рискованной. 

Статистика конфликтов подтверждает эффективность тактического подхода. В Афганистане (2001–2021) подразделения, фокусировавшиеся на помощи легкораненым, сохраняли 85% боеспособности, тогда как группы, пытавшиеся спасать тяжелых раненых под огнем, теряли до 50% личного состава (NATO Report, 2022). В гражданских условиях, по данным ВОЗ (2023), приоритет тяжелых пациентов снижает общую смертность на 25–30%. 

Пример из зоны СВО: при штурме позиции группа из 10 человек потеряла двоих убитыми и троих ранеными (два легких, один тяжелый). Медик, следуя тактическим протоколам, стабилизировал легких раненых за 5 минут, позволив им прикрывать отход. Попытка спасти тяжелого раненого заняла бы 20 минут, что привело бы к окружению и гибели всей группы. В гражданских условиях скорая потратила бы те же 20 минут на реанимацию тяжелого пациента, не рискуя жизнями спасателей. 

Тактическая медицина жертвует индивидуальным выживанием ради сохранения боеспособности подразделения. Гражданский подход, напротив, ставит жизнь человека выше логистических рисков. Оба метода оправданы в своих условиях, но требуют разной подготовки и мышления.

⚡️⚡️⚡️⚡️

@notes_veterans
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM



group-telegram.com/notes_veterans/23423
Create:
Last Update:

📆 Еженедельная авторская колонка;

⚡️ Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»;

🤙 Специально для канала «ZАПИСКИ VЕТЕРАНА 🇷🇺»

В условиях боевых действий приоритеты оказания помощи кардинально отличаются от гражданской медицины из-за факторов времени, ресурсов и продолжающейся угрозы. На поле боя помощь часто оказывается сначала раненым с относительно легкими травмами, которые могут быть быстро стабилизированы и возвращены в строй. Это противоречит гражданскому подходу, где фокус смещен на спасение самых тяжелых пациентов, даже если это требует длительных реанимационных мероприятий. 

Тактическая логика основана на принципе «максимальной пользы для группы». Например, боец с пулевым ранением в руку (без повреждения артерий) может быть перевязан за 2–3 минуты и продолжить участие в операции. В то же время помощь тяжелораненому с проникающим ранением живота потребует 10–15 минут, а его эвакуация — отвлечения нескольких бойцов, что ослабит подразделение. По данным Минобороны РФ (2023), в зоне СВО 60% «легких» раненых возвращались в строй после оказания первой помощи, тогда как тяжелые случаи в 70% требовали длительной эвакуации и госпитализации. 

Гражданская медицина руководствуется этикой «спасения любой ценой». При ДТП или катастрофах врачи первыми помогают пациентам с критическими состояниями (остановка сердца, массивные кровотечения), даже если их шансы выжить низки. Это связано с отсутствием внешней угрозы и доступностью ресурсов. Например, при землетрясении спасатели тратят часы на извлечение человека из-под завалов, тогда как в зоне боевых действий аналогичная ситуация может быть признана неоправданно рискованной. 

Статистика конфликтов подтверждает эффективность тактического подхода. В Афганистане (2001–2021) подразделения, фокусировавшиеся на помощи легкораненым, сохраняли 85% боеспособности, тогда как группы, пытавшиеся спасать тяжелых раненых под огнем, теряли до 50% личного состава (NATO Report, 2022). В гражданских условиях, по данным ВОЗ (2023), приоритет тяжелых пациентов снижает общую смертность на 25–30%. 

Пример из зоны СВО: при штурме позиции группа из 10 человек потеряла двоих убитыми и троих ранеными (два легких, один тяжелый). Медик, следуя тактическим протоколам, стабилизировал легких раненых за 5 минут, позволив им прикрывать отход. Попытка спасти тяжелого раненого заняла бы 20 минут, что привело бы к окружению и гибели всей группы. В гражданских условиях скорая потратила бы те же 20 минут на реанимацию тяжелого пациента, не рискуя жизнями спасателей. 

Тактическая медицина жертвует индивидуальным выживанием ради сохранения боеспособности подразделения. Гражданский подход, напротив, ставит жизнь человека выше логистических рисков. Оба метода оправданы в своих условиях, но требуют разной подготовки и мышления.

⚡️⚡️⚡️⚡️

@notes_veterans

BY ZАПИСКИ VЕТЕРАНА 🇷🇺




Share with your friend now:
group-telegram.com/notes_veterans/23423

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from id


Telegram ZАПИСКИ VЕТЕРАНА 🇷🇺
FROM American