У меня есть два любимых реализма — прямой и научный. Прямой реализм — позиция в философии восприятия, согласно которой мы воспринимаем сами вещи, а не чувственные данные, ощущения, образы и прочие прокси-объекты. Научный реализм — позиция в философии науки, согласно которой постулируемые лучшими научными теориями ненаблюдаемые сущности действительно существуют. Кажется, что общего между ними немного, кроме того, что обе позиции — реализмы. Однако кое-что их объединяет.

И в научной теории, и в перцептивном опыте мы имеем некоторое содержание: и восприятие, и теория репрезентируют мир таким-то образом. Обе формы реализма можно понимать как утверждение о том, что содержание устанавливает нередуцируемую референциальную связь с объектами мира. Так, прямой реалист, глядя на чашку, скажет, что он видит именно её, а не просто фиксирует положение дел «на столе стоит чашка». Содержание восприятия здесь описывается не с помощью квантификации — «существует такой x, являющийся чашкой и стоящий на столе», но «a является чашкой и стоит на столе», где a — сама чашка как объект перцептивной референции. Аналогичным образом научный реалист не примет подход, предложенный Рамсеем и развитый поздним Карнапом (Ramsey 1929; Carnap 1958), согласно которому теоретический язык просто постулирует существование объектов, обладающих некими свойствами — «существует x, который обладает свойствами P и Q». С точки зрения реалиста, истинные теории описывают действительность и, следовательно, реферируют к реальным объектам мира, даже если они ненаблюдаемы. Это важно, потому что, по мнению реалистов, даже ошибочные теории прошлого содержали частично верные описания. В той мере, в какой они были истинны, они реферировали к реальным объектам, феноменам и видам. Современные теории продолжают реферировать к тем же вещам, даже если описывают их иначе.

Проблема заключается в объяснении того, как в обоих случаях возникает эта референциальная связь. Один из подходов к перцептивной референции опирается на идею функции (Burge 2022): перцептивная система выполняет функцию репрезентации определённых партикулярий как обладающих определёнными свойствами. Благодаря функции работу системы можно оценивать как корректную или некорректную. Корректность определяется через обращение к самим партикуляриям: если они действительно обладают атрибутируемыми свойствами (цвет, форма и т. п.), репрезентация верна. Таким образом, референция встроена в саму функцию восприятия.

Однако перенести этот подход на научные теории трудно. Проблемы реализма касаются ненаблюдаемых сущностей: мы не можем напрямую обратиться к ним для оценки корректности. Тем не менее, логика функции близка аргументам реалистов. Так реалисты утверждают, что успех научного развития был бы невероятным совпадением, если бы за ним не стояла методология, способная приводить к истине (Putnam 1975, Boyd 1971, Psiloss 1996). Прежние теории были частично ошибочны, и правдоподобно предположить, что и современные содержат ошибки. Однако в исторической перспективе развитие шло в сторону более успешного описания мира, приближённого к истине. Благодаря этому у нас есть причины доверять актуальным теориям, а «иметь хорошие основания придерживаться теории — значит иметь хорошие основания считать постулируемые ею объекты существующими» (Sellars 1963).

Эта историко-научная телеология выглядит менее надёжной, чем телеология перцептивной системы, сформированной естественным отбором — при желании можно продолжать настаивать на фаллибилистской «пессимистичной индукции». Но научный реализм может служить отправной точкой для исследований. Быть научным реалистом — значит серьёзно относиться к утверждениям эмпирической науки об изучаемом предмете. Теории и данные часто поддерживают противоположные взгляды, не обязательно на исторической дистанции. Но даже в условиях неопределённости мы признаём релевантность научного инструментария. Если неопределённость существует, нам остаётся внимательно следить за состоянием вопроса и вносить посильный концептуальный вклад в его решение.

А еще у нас хайлайт про аналитическую философию вышел

https://youtu.be/umFUT0Wl9ew

«Все сознательные восприятия похожи друг на друга, каждое бессознательное восприятие бессознательно по-своему»

Так Нед Блок формулирует Принцип Анны Карениной в отношении бессознательного восприятия (Block 2015). Этим самым он хочет показать, что бессознательное восприятие — не какой-то единый феномен с едиными условиями возникновения. Нормальное сознательное восприятие, по его мнению, возникает в случае согласованной осцилляции feed-forward и feed-back сигналов между уровнями сенсорной обработки. Feed-forward сигналы передают сенсорную информацию от рецепторов вверх по иерархии (например, от сетчатки к зрительной коре), а feed-back сигналы идут в обратном направлении, позволяя более высоким уровням уточнять и усиливать восприятие — их синхронная работа, "осцилляция", считается им главным условием появления осознанного перцептивного опыта.

Случаи бессознательного восприятия объединяет тот факт, что такая стабильная осцилляция нарушается. Но существуют разнообразные причины, по которым она может быть нарушена. Например, при предъявлении одному из глаз сменяющейся раз в 10-ю долю секунды цветной мозаики, а другому — целевого стимула (лица или дома), восприятие дома проваливало feed-back сигналы: испытуемые говорили, что видели только цветную мозаику ("Мондриан"). Можно возразить, что в данном случае не происходит не только бессознательного восприятия, но и какого-либо восприятия вовсе — лишь какая-то субличностная обработка. Однако при предъявлении в таких же условиях в качестве целевого стимула обнажённых тел разных полов внимание испытуемых привлекали и отталкивали изображения полов в соответствии с ранее заявленными ими сексуальными предпочтениями (Jiang, Costello, Fang, Huang, & He, 2006). При этом испытуемые так же заявляли, что видят только цветную мозаику и не были способны описать изображения обнажённых тел.

Блок утверждает, что из-за влияния личностных ценностей есть все основания полагать, что в этом случае восприятие обрабатывалось на высоком уровне. Тем не менее, обработка не образует устойчивую петлю цикла обратной связи из-за конкуренции стимулов в разных глазах — меняющаяся цветовая мозаика подавляет стимул другого глаза. В другом эксперименте каждому глазу быстро (100 мс) предъявлялись изображения объектов, инвертированные по цвету, но одинаковые по форме (например, красное лицо на зеленом фоне и зелёное лицо на красном). Человек сознательно видел только смешанный цвет — жёлтый, не видя формы объекта. Цвет воспринимался на сознательном уровне — восприятие формы оставалось бессознательным из-за скорости подачи стимула и цветового слияния. Бруно Брейтмейер из Лаборатории визуального познания Хьюстонского университета систематизировал разные исследования, насчитав 24 способа прерывания устойчивости цикла feed-back/feed-forward (Breitmeyer 2015).

Главная трудность заключается в определении сознательности восприятия. Блок признаёт, что у нас нет строго научного критерия, согласно которому конкретное восприятие является сознательным или бессознательным. Но к чему Блок и подводит своим Принципом Анны Карениной — так это к тому, что не стоит искать единый "магический" ингредиент сознательности. Сознательное восприятие возникает в случае успешной и слаженной работы разных аспектов нашего ума. Нет особого ингредиента сознательности, который в равной степени отсутствовала бы в довольно разных случаях бессознательного восприятия.

https://www.youtube.com/watch?v=ejVSUfUPUBU

Друзья, предлагаем вашему вниманию запись заседания семинара "Философия сознания: метафизика и когнитивные науки", которое было посвящено проблеме неконцептуального содержания ментальных состояний. С докладом выступил Андрей Коченков.

Аннотация и список литературы: https://www.group-telegram.com/sector_szf/128

Приятного просмотра!

#записи

@sector_szf

Снова вопросы к модульной теории. Авторы утверждают, что анализ новых данных не подтверждает устойчивой связи между повреждением областей, предположительно отвечающих за обработку конкретных визуальных признаков, и нарушением соответствующих функций. В прошлом анализ подобных случаев (патологические поражения у людей и эксперименты на приматах) вдохновлял как модульный подход в целом, так и, например, гипотезу разделения зрительных путей на систему идентификации объекта и определения его пространственного положения. Однако в последнее время как к этой гипотезе в частности, так и к модульному подходу в целом возникает всё больше вопросов. Один из авторов исходной гипотезы, собственно, и сам сегодня признаёт, что оба пути активно взаимодействуют в обработке зрительной информации и строгой функциональной сегрегации не существует (Milner, 2017).

Авторы же данной статьи, опираясь на обзор новых данных, утверждают, что различные атрибуты объекта обрабатываются одновременно. Одной из ключевых теоретических проблем модульной теории была проблема связывания — каким образом система объединяет информацию о разных свойствах объекта (цвет, форма, движение), если их обработка функционально и анатомически разделена. Авторы считают, что эта проблема является теоретическим артефактом, возникающим в рамках модульного подхода. Будем следить, что на это ответят товарищи модульщики, которые по-прежнему защищают этот фреймворк.

"Beyond binding: from modular to natural vision"

https://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S1364661325000749

В новой проблематизирующей статье Scholte & de Haan обосновывается мысль, что классическая идея о том, что мозг сначала отдельно модулярным образом обрабатывает цвет, форму и движение, а потом «связывает» (binding) эти признаки в единый образ, устарела. Новые данные показывают, что зрительные области мозга работают не строго по отдельности, а взаимодействуют гибко и одновременно. Кроме того, современные глубокие искусственные нейронные сети успешно справляются с обработкой изображений без явного связывания признаков, что ставит под сомнение саму необходимость этой операции. Вместо этого мозг, скорее всего, с самого начала настроен на распознавание целостных, знакомых комбинаций признаков, которые часто встречаются вместе в реальной жизни – это более естественный и эффективный способ восприятия.

Блок и неконцептуализм состояния

Одним из современных продолжений дискуссии о неконцептуальном содержании является спор между неконцептуалистами состояния и неконцептуалисиами содержания. Первые утверждают, что неконцептуальность — это свойство ментальных состояний: субъекту не нужно владеть понятиями, входящими в описание содержательного компонента этого состояния. Я могу визуально различить куб, лежащий на столе, не обладая понятием куба, но для убеждение о кубе владения понятием «куб» уже необходимо. С точки зрения неконцептуализма содержания восприятие и убеждение различаются в формате репрезентации: убеждения обычно имеют пропозициональную структуру, тогда как восприятия — иконичную или пикторальную.

Позиция Неда Блока здесь особенно примечательна (Block 2023). Формально он относит себя к неконцептуалистам состояния, однако фактически принимает ключевой тезис неконцептуалистов содержания — различие форматов репрезентации. По Блоку, убеждения дискурсивны, а восприятие — иконично. Тем не менее концептуальность/неконцептуальность, по его мнению, остаётся характеристикой именно состояний, а не содержаний. Его пример — пространственное воображение. Представьте, что вы «прикладываете» мысленный образ дивана к дверному проёму, чтобы понять, пройдёт ли он. Вы оперируете иконичным, недискурсивным образом, но при этом ваше ментальное состояние удовлетворяет всем критериям мышления, выделяемым Блоком: вы формируете ожидания и делаете выводы.

Эту линию аргументации можно продолжить, обратившись к другому классическому критерию концептуальности — Ограничению Общности Гарета Эванса. Образ дивана используется вами контекстуально гибко: с помощью пространственного воображения вы можете прикинуть, пройдёт ли он через разные дверные проёмы. Иконичное представление дивана, таким образом, в определённой степени удовлетворяет требованию композициональности мысли. Отсюда Блок заключает, что граница между восприятием и мышлением проходит не только по формату репрезентации, но и по тем функциональным ролям, которые репрезентация играет в когнитивной экономии субъекта. Поэтому он принимает неконцептуализм состояния, а не содержания.

Воображение редко становилось предметом рассмотрения в дискуссии о неконцептуальном содержании, и пример Блока действительно важен и интересен. Однако я думаю, что неконцептуализм состояния выводится не столько из его рассмотрения, сколько из формулировки Блока оппозиций концептуальное/неконцептуальное и пропозициональное/непропозициональное. Он определяет их через функциональные роли (выведение следствий, формирование ожиданий, продуктивность), а не через формат репрезентации. То, что многие ранние (и некоторые современные) авторы называли неконцептуальностью, Блок обозначает как иконичность, полагая, что одной лишь иконичности недостаточно для выделения перцептивного уровня. С этим трудно не согласиться. Однако неконцептуальное содержание вовсе не должно ограничиваться описанием перцептивного уровня: существуют теории, применяющие эту категорию к содержанию эмоций или состояниям готовности к действию (Kron & Weksler 2022; Jacob & Jeannerod 2003). Вопрос о неконцептуальности содержания возник на примере восприятия, но на мой взгляд не сводится к вопросу о различии восприятия и мышления.

Из блоковского примера следует лишь то, что различия формата недостаточно, чтобы провести границу между этими психологическими видами. Никакая конкретная версия неконцептуализма прямо из этого примера не вытекает; она задаётся тем, как Блок разводит вопросы формата и концептуальности. Это, разумеется, не означает, что Блок заблуждается; скорее, это свидетельство того, насколько запутанной остаётся дискуссия о неконцептуальном содержании. Дэвид Льюис однажды заметил, что понятие «пропозиция» может быть «пучком противоречивых желаний». Пожалуй, нечто подобное можно сказать и о «неконцептуальном содержании».

А завтра Нед Блок будет выступать на семинаре в РАН! Семинар посвящён феноменальному сознанию, и Матвей написал пару постов об этом в связи с Блоком. Мне же интересны описанные выше способы разведения концептуальности и формата репрезентации. Я думаю, что в его трактовке дискурсивность как специфический формат репрезентации когнитивных состояний (мыслей, убеждений) не находит своего позитивного описания. Как я писал выше и как признаёт сам Блок, систематичность/композициональность/удовлетворение Ограничению Общности может быть свойственно и иконичным репрезентациям. Дискурсивный формат репрезентации задаётся негативно — он не обладает "аналоговой отражаемостью" иконичных репрезентаций — изменения в среде не приводят к той же степени изменений в репрезентации. Я думаю, что такого негативного описания недостаточно для схватывания разницы форматов. В ключевом примере Блока фигурируют цветовые категории, воспринимаемые неконцептуально, т.е. согласно Блоку, без возможности использовать эти репрезентации в мышлении. Однако сам же он показывает, что изменение в цветовом оттенке не приводит к смене репрезентируемой категории до момента преодоления категориальной границы. Репрезентации цветовых категорий не вполне обладают аналоговой отражаемостью. С точки зрения того, как Блок задаёт формат репрезентации, цветовые категории имеют дискурсивный, а не иконичный формат, что является несколько абсурдным, учитывая, что они неконцептуальны и непропозициональны согласно нему. Это, мне кажется, главная проблема для его способа развести вопрос концептуальности и формата репрезентации. После доклада напишу об этом подробнее.

Друзья, секция "Проблемы феноменального сознания" уже завтра. Я рассчитывал, что заранее в специальных постах подготовлю почву и для своего доклада и для доклада Неда Блока, но ситуация сложилась иначе - неделю назад я довольно сильно заболел и до сих пор не поправился, так что с трудом нахожу силы даже для самой основной работы.

Все, кто регистрировался, получили ссылку на трансляцию. Секция пройдёт в зум, но на самом вебинаре никого, кроме участников и пары приглашенных экспертов по теме, не будет. Это обусловлено, во-первых, большим количеством записавшихся, а во-вторых, ограничениями по времени.

Возможно позже сегодня я что-то и напишу к докладу Блока, а пока надо пояснить, что его доклад будет основан на материалах его книги The Border Between Seeing and Thinking, а именно - 6-ой главы Nonconceptual color perception. Эта тема в значительной степени пересекается с вопросом о неконцептуальном содержании, о котором не так давно делал доклад Андрей Коченков на нашем секторском семинаре по философии сознания (тут). Кстати Андрей недавно писал на эту тему пост (тут). Ну и можете посмотреть саму эту главу, если хотите хорошо разобраться в содержании грядущего доклада. Книга, по счастливому совпадению, есть тут.

Подписаться на канал PhiloStalkeR.

Мне удалось задать свой вопрос Блоку (хотя злые силы вмешались и портили интернет-соединение). Я сейчас думаю над его ответом, что-то должен придумать и написать позже. Конференция отличная, большое спасибо Матвею за организацию!

Наш коллега Артем Морозов подготовил перевод «Теории одиночного мореплавателя» Жиля Греле под научной редакцией Данилы Волкова. Книга выйдет в августе в совместной издательской серии Ad Marginem × Hyle Press.

Кто из современных интеллектуалов — от академиков до инфлюэнсеров, от журналистов до преподавателей, от поэтов до терапевтов — не является прежде всего умником или клоуном, жонглирующим подручными концептами, чтобы произвести впечатление на публику или удовлетворить заказчика (галерею, издателя etc.)? Способность мысли — столь же парадоксальная, сколь и алеаторная — становиться жизнью, входить в жизнь и учреждаться в ней лежит в основе всей интеллектуальности, которая не прислушивается к словам и не путается со светскими веяниями моды. Нести бремя настоящего исследования значит также испытывать благодать мысли — «движение вниз без участия силы тяжести» (Симона Вейль), в плоть человеческих реалий. Начинающаяся в книге хроника, написанная на самом море, призвана стать своего рода маяком этого требования.

В 1990-х Греле активно участвовал в организации школы парусного спорта Les Glénans, параллельно посещая курсы не-философа Франсуа Ларюэля, под чьим началом защитил диссертацию «Введение в строгий гнозис» (2002). Далее пути его не только с академией, но и с миром разошлись, что, однако, не помешало ему продолжить работу над своим гностическим материализмом. Греле предлагает нечто наподобие инструкции по сборке теории как «лодки», позволяющей не утонуть в захлестывающих потоках мира, на пребывание в котором мы обречены, и вынести то меланхолическое одиночество, в котором каждый из нас искони пребывает.

Подробнее о книге и ее теоретических источниках можно прочитать в сопроводительном материале Робина Маккея.