Случилось то, чего все так боялись: после того, как власти Башкирии фактически лишили граждан права на плановую медпомощь, начались массовые жалобы на медсистему.
Например, молодая учительница из-под Учалов попала в ужасную ситуацию: после серьезной аварии ей требуется вторая операция, но все медучреждения отказываются ее принимать.
«Травме уже шестой месяц, а я все ещё прикована к кровати, не могу сесть даже на инвалидное кресло. С каждой минутой мои шансы вернуться к полноценной жизни уменьшаются», - рассказывает женщина.
Сами врачи тоже в шоке: они требуют вернуть плановые операции, так как ковидные пациенты не могут быть в приоритете над другими больными. Но Хабиров так не считает.
Случилось то, чего все так боялись: после того, как власти Башкирии фактически лишили граждан права на плановую медпомощь, начались массовые жалобы на медсистему.
Например, молодая учительница из-под Учалов попала в ужасную ситуацию: после серьезной аварии ей требуется вторая операция, но все медучреждения отказываются ее принимать.
«Травме уже шестой месяц, а я все ещё прикована к кровати, не могу сесть даже на инвалидное кресло. С каждой минутой мои шансы вернуться к полноценной жизни уменьшаются», - рассказывает женщина.
Сами врачи тоже в шоке: они требуют вернуть плановые операции, так как ковидные пациенты не могут быть в приоритете над другими больными. Но Хабиров так не считает.
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from in
