Человек уникален как вид на Земле. Нет других таких животных. Причём отличается он не только как один вид от другого — он отличен от всех видов разом. Один вид птиц не то же, что другой, но всё-таки они уникальны лишь относительно друг друга. Человек же такая птица, которую птицей лучше бы и вовсе не называть. Его уникальность не относительна, а абсолютна. И уже потому не безобидна, но это другая тема. Так вот — почему и чем он уникален? Чтобы ответить на этот вопрос, придётся зайди с разных сторон.
Ницше определял человека как «больное животное». Фрейд вторит ему, утверждая, что человек это животное плюс невроз. В общем, существо «с проблемой» или даже «проблемами». Интуитивно кажется, что это хорошие и точные определения. Логично предположить, что уникальна в человеке именно его проблемная, болезненная часть. Изначальный вопрос, таким образом, будет таким — что это за болезнь и что за проблема? Что это за хворь, которую мы подцепили и теперь стоим особняком не от конкретного животного, а от всех животных вообще?
Человек всё время насилует мир, меняет, разрушает, пересобирает, лезет куда не надо. Мир, в общем-то, и сам справляется, но человек постоянно перетягивает одеяло, снимает движение мира с автопилота и пытается рулить сам, с переменным успехом нажимая на огромной, как в самолёте, панели разные кнопки, двигая рычажки, на ходу разбираясь, что же такое он нажал. Иногда получается очень плохо, с последствиями, иногда — нет, не хорошо (и так хорошо было), но по крайней мере как-то грандиозно, что ли…
Можно сказать, что человек вообще излишен. Всем в мире и без него неплохо живётся, все на своих местах. Живут себе, плодятся, вымирают. Всё идёт своим чередом. А человек в мире ни к чему. Это очень древняя идея, она есть во многих мифах. Например, у коренных народов Америки: боги раздавали каждому зверю свою силу, клювы, крылья, когти, плавники... А про человека как-то забыли, так что сам он выжить не мог. Лишний.
Эта неприкаянность человека — за неё мы и ухватимся. Что она такое и откуда берётся?
Один из ответов — осознание собственной смерти и побег от неё. В книге The Denial of Death Э.Беккер пишет, что смерть является для нас главным объектом страха. С этим трудно спорить. По мысли Беккера, всё, что делает человек, — всё суть разные виды отрицания смерти: произведения искусства, архитектура, технологии, техника вообще, разные приспособления, культура как таковая. Так-то перед глазами у каждого горит красная надпись «да ведь ты скоро сдохнешь». Культура её КУЛЬТУРНО прикрывает фиговым листиком. Живи себе, продавай кофе в отделе…
Беккер много пишет о «героическом» в человеке как главном инструменте отрицания смерти. Перефразируя Пушкина: «Врёшь, весь я не умру!». Надо сказать, в книге он много жалуется, что современные общества — западное, а за ним и остальные — все беззубые: героизм либо не культивируется, либо вовсе осуждается. Оно и понятно, герой ведь и злодейства будет совершать под стать себе. Помешанному на идее комфорта буржуазному обществу такое не надо. Но без героизма не случается и героического отрицания смерти. Отсюда всевозможные кризисы и «депрессивизация» общества. Впрочем, это другая тема.
Хороший ли это ответ? Не совсем: есть существенное возражение. Дело в том, что страх смерти, как и сама смерть не чужды любому животному. Все они страшатся смерти и все умирают; оба факта вшиты в них, и оба — на самом глубоком уровне. Значит, в первом приближении, на уникальную черту человека ни смерть, ни страх её не тянут, увы. Можно возразить, что животное боится смерти в моменте, локально, а человек глобально, но ввиду отсутствия четкого отличительного критерия в эту трясину мы не пойдём.
Более точный, пожалуй, ответ будет такой — психика человека расколота, или диссоциирована, смертью.
Человек уникален как вид на Земле. Нет других таких животных. Причём отличается он не только как один вид от другого — он отличен от всех видов разом. Один вид птиц не то же, что другой, но всё-таки они уникальны лишь относительно друг друга. Человек же такая птица, которую птицей лучше бы и вовсе не называть. Его уникальность не относительна, а абсолютна. И уже потому не безобидна, но это другая тема. Так вот — почему и чем он уникален? Чтобы ответить на этот вопрос, придётся зайди с разных сторон.
Ницше определял человека как «больное животное». Фрейд вторит ему, утверждая, что человек это животное плюс невроз. В общем, существо «с проблемой» или даже «проблемами». Интуитивно кажется, что это хорошие и точные определения. Логично предположить, что уникальна в человеке именно его проблемная, болезненная часть. Изначальный вопрос, таким образом, будет таким — что это за болезнь и что за проблема? Что это за хворь, которую мы подцепили и теперь стоим особняком не от конкретного животного, а от всех животных вообще?
Человек всё время насилует мир, меняет, разрушает, пересобирает, лезет куда не надо. Мир, в общем-то, и сам справляется, но человек постоянно перетягивает одеяло, снимает движение мира с автопилота и пытается рулить сам, с переменным успехом нажимая на огромной, как в самолёте, панели разные кнопки, двигая рычажки, на ходу разбираясь, что же такое он нажал. Иногда получается очень плохо, с последствиями, иногда — нет, не хорошо (и так хорошо было), но по крайней мере как-то грандиозно, что ли…
Можно сказать, что человек вообще излишен. Всем в мире и без него неплохо живётся, все на своих местах. Живут себе, плодятся, вымирают. Всё идёт своим чередом. А человек в мире ни к чему. Это очень древняя идея, она есть во многих мифах. Например, у коренных народов Америки: боги раздавали каждому зверю свою силу, клювы, крылья, когти, плавники... А про человека как-то забыли, так что сам он выжить не мог. Лишний.
Эта неприкаянность человека — за неё мы и ухватимся. Что она такое и откуда берётся?
Один из ответов — осознание собственной смерти и побег от неё. В книге The Denial of Death Э.Беккер пишет, что смерть является для нас главным объектом страха. С этим трудно спорить. По мысли Беккера, всё, что делает человек, — всё суть разные виды отрицания смерти: произведения искусства, архитектура, технологии, техника вообще, разные приспособления, культура как таковая. Так-то перед глазами у каждого горит красная надпись «да ведь ты скоро сдохнешь». Культура её КУЛЬТУРНО прикрывает фиговым листиком. Живи себе, продавай кофе в отделе…
Беккер много пишет о «героическом» в человеке как главном инструменте отрицания смерти. Перефразируя Пушкина: «Врёшь, весь я не умру!». Надо сказать, в книге он много жалуется, что современные общества — западное, а за ним и остальные — все беззубые: героизм либо не культивируется, либо вовсе осуждается. Оно и понятно, герой ведь и злодейства будет совершать под стать себе. Помешанному на идее комфорта буржуазному обществу такое не надо. Но без героизма не случается и героического отрицания смерти. Отсюда всевозможные кризисы и «депрессивизация» общества. Впрочем, это другая тема.
Хороший ли это ответ? Не совсем: есть существенное возражение. Дело в том, что страх смерти, как и сама смерть не чужды любому животному. Все они страшатся смерти и все умирают; оба факта вшиты в них, и оба — на самом глубоком уровне. Значит, в первом приближении, на уникальную черту человека ни смерть, ни страх её не тянут, увы. Можно возразить, что животное боится смерти в моменте, локально, а человек глобально, но ввиду отсутствия четкого отличительного критерия в эту трясину мы не пойдём.
Более точный, пожалуй, ответ будет такой — психика человека расколота, или диссоциирована, смертью.
BY Crypta Platonica
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands.
from in
