Очень шумная тема, долго обсуждали в первый день форума в формате «вопрос-ответ»: мы 14 лет говорили «оставайтесь на месте», а теперь Григорий утверждает, что это зло и надо рекомендовать идти.
На это Григорий отвечает: я-то как раз всегда говорил, что надо идти, оставайтесь на месте – это только для человека, с которым у нас есть связь, или у него был контакт с родственниками и мы через них передали информацию, короче, это для того, кто точно знает, что его ищут, а человеку, который в этом не уверен, давать такую рекомендацию нельзя.
Почему? Давайте посчитаем, сколько человек мы ищем и сколько не ищем. У МВД за год по России 190 000 заявок, у нас за тот же год 48 000. Если представить себе, что они равномерно распределены в городе и природе (что, конечно, не очень корректно, но сделаем такое допущение, потому что это распределение нам неизвестно), то выяснится, что мы знаем про четверть пропавших. А как ищут остальных? К сожалению, мы знаем, как – мы вообще знаем про поиски больше, чем хотелось бы. И это значит, что огромное количество людей ищут плохо или не ищут никак – возможно, половину от всех, кто заблудился, потому что, например, они об этом никому не сказали. И тогда что получается? Что мы даем рекомендацию стоять на месте людям, которых никто не будет искать? Это плохо.
Я вижу, как ищут спасатели, полиция, поисковики-добровольцы самых разных названий, и я прекрасно понимаю, что найти здесь и сейчас на первой-второй задаче – это успех, связанный с информированностью, достаточным количеством людей, оснащением, наличием богатых знаний по тематике, и вся эта роскошь доступна в минимуме мест по России.
А еще в большей части Российской Федерации семь месяцев зимы.
Суммируя все сказанное, советы типа «оставайтесь на месте» мы можем давать детям, которых мы точно будем искать, потому что в абсолютном большинстве случаев информация о них распространяется, мы можем это советовать конкретному человеку по телефону, когда мы с ним разговариваем здесь и сейчас, можем рекомендовать это семьям, которые инструктируют своих бабушек и дедушек, как надо собираться в лес и что надо делать, чтобы их нашли. Им всем такой совет давать можно, всем остальным мы должны говорить одно: выходите в светлое время суток, пользуйтесь линейными ориентирами, не сходите с открытых пространств – если вас будут искать с беспилотников или самолетов, нужны будут открытые пространства; вы можете покинуть линейный ориентир только в случае изменения этого ориентира на более качественный. Что я имею в виду? Линейные ориентиры, конечно же, неодинаковы, и мы плохую тропинку можем поменять на хорошую, хорошую – на дорогу, но мы не можем сойти с дороги на плохую тропинку.
Что такое линейный ориентир? Это дорога, просека, линия электропередач, тропинка, ручей, река – короче, все с протяженностью. Идти по линейному ориентиру – это совет, которому не один год, не два и не десять. Это придумало не наше поколение. Здесь нет новинок, это не ноу-хау – это совет из былых времен, и я просто предлагаю им пользоваться.
Очень шумная тема, долго обсуждали в первый день форума в формате «вопрос-ответ»: мы 14 лет говорили «оставайтесь на месте», а теперь Григорий утверждает, что это зло и надо рекомендовать идти.
На это Григорий отвечает: я-то как раз всегда говорил, что надо идти, оставайтесь на месте – это только для человека, с которым у нас есть связь, или у него был контакт с родственниками и мы через них передали информацию, короче, это для того, кто точно знает, что его ищут, а человеку, который в этом не уверен, давать такую рекомендацию нельзя.
Почему? Давайте посчитаем, сколько человек мы ищем и сколько не ищем. У МВД за год по России 190 000 заявок, у нас за тот же год 48 000. Если представить себе, что они равномерно распределены в городе и природе (что, конечно, не очень корректно, но сделаем такое допущение, потому что это распределение нам неизвестно), то выяснится, что мы знаем про четверть пропавших. А как ищут остальных? К сожалению, мы знаем, как – мы вообще знаем про поиски больше, чем хотелось бы. И это значит, что огромное количество людей ищут плохо или не ищут никак – возможно, половину от всех, кто заблудился, потому что, например, они об этом никому не сказали. И тогда что получается? Что мы даем рекомендацию стоять на месте людям, которых никто не будет искать? Это плохо.
Я вижу, как ищут спасатели, полиция, поисковики-добровольцы самых разных названий, и я прекрасно понимаю, что найти здесь и сейчас на первой-второй задаче – это успех, связанный с информированностью, достаточным количеством людей, оснащением, наличием богатых знаний по тематике, и вся эта роскошь доступна в минимуме мест по России.
А еще в большей части Российской Федерации семь месяцев зимы.
Суммируя все сказанное, советы типа «оставайтесь на месте» мы можем давать детям, которых мы точно будем искать, потому что в абсолютном большинстве случаев информация о них распространяется, мы можем это советовать конкретному человеку по телефону, когда мы с ним разговариваем здесь и сейчас, можем рекомендовать это семьям, которые инструктируют своих бабушек и дедушек, как надо собираться в лес и что надо делать, чтобы их нашли. Им всем такой совет давать можно, всем остальным мы должны говорить одно: выходите в светлое время суток, пользуйтесь линейными ориентирами, не сходите с открытых пространств – если вас будут искать с беспилотников или самолетов, нужны будут открытые пространства; вы можете покинуть линейный ориентир только в случае изменения этого ориентира на более качественный. Что я имею в виду? Линейные ориентиры, конечно же, неодинаковы, и мы плохую тропинку можем поменять на хорошую, хорошую – на дорогу, но мы не можем сойти с дороги на плохую тропинку.
Что такое линейный ориентир? Это дорога, просека, линия электропередач, тропинка, ручей, река – короче, все с протяженностью. Идти по линейному ориентиру – это совет, которому не один год, не два и не десять. Это придумало не наше поколение. Здесь нет новинок, это не ноу-хау – это совет из былых времен, и я просто предлагаю им пользоваться.
Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from in
