Telegram Group & Telegram Channel
Зачем заниматься политикой в России, да еще и с таким упорством (которому можно найти гораздо лучшее применение)?

Чтобы ответить на этот вопрос и рассказать о третьей причине, по которой я выдвигаюсь в МГД, перенесемся на 25 лет назад. Лето 1999 года: мне 18 лет, и я впервые работаю на выборах рядовым агитатором.

Тогда еще имела смысл агитация от двери к двери, и я проходил подъезды многоэтажных домов, спускаясь с последнего этажа до первого и звоня во все двери. Ну, знаете: «Здравствуйте, меня зовут Григорий Гришин. Я представляю партию «Яблоко», хочу рассказать вам о нашем кандидате».

Это была замечательная школа жизни: срез всех слоев общества. Я разговаривал и с недавно появившимися владельцами элитных квартир, занимавших целый этаж, и с потомственными обитателями сырых подвалов. Однажды мне попалась незакрытая дверь, я толкнул ее и сказал: «Здравствуйте! Есть кто-нибудь дома?». «Проходите, проходите! Я здесь», – как-то очень бодро и радостно ответили мне.

Я переступил порог и оказался в скудно обставленной однокомнатной квартире с полом из ДСП, окрашенным масляной краской, и дешевыми советскими обоями на стенах. Из мебели в единственной комнате были кровать и стол с радиоприемником. У окна в инвалидном кресле сидел старик без ног.

«Вы из СПС?» – спросил он меня. И, не дожидаясь ответа, стал рассказывать, какая СПС замечательная партия, и что за ними будущее. Ирина Хакамада с такой страстью не могла бы рассказывать о себе, с какой о ней говорил человек в инвалидной коляске. Он говорил долго, страстно, подробно перечисляя пункты программы с конкретными примерами.

В какой-то момент мне удалось вставить, что я из «Яблока», и это на секунду прервало панегирик Союзу правых сил. «Яблоко? – переспросил хозяин квартиры. – Ну, ничего. Явлинский тоже умный мужик, грамотный. Где тебе подписать?».

Едва закончив заполнять лист, он снова перешел к описанию достоинств СПС. Он говорил с таким воодушевлением, такой верой, что мне даже стало как-то не по себе. И дело было совсем не в СПС. Я про «Яблоко»-то тогда мало что знал, какой там СПС. Проблема была в грузе ответственности, который в тот момент лег на мои плечи. Для этого старика я был олицетворением надежды. Символом, в котором сошлось будущее.

При прощании мне показалось, что я видел слезы в глазах человека в инвалидном кресле. Я вышел из квартиры, спустился на лестничный пролет и с щемящим чувством в душе выкурил две сигареты подряд. Только после этого у меня появилась решимость двинуться дальше и позвонить в следующую квартиру.

Что я хочу сказать этой историей четвертьвековой давности? Да, игры с выборами в России могут выглядеть смешно и нелепо. Но до сих пор для многих наших соотечественников они – составная часть надежды на будущее, маленький шанс, что все еще может пойти хорошо.

Сейчас уже нет на свете того старика из однокомнатной квартиры. В России многое изменилось. Исчезла даже радиостанция, которая играла из радиоприемника на столе. Канул в прошлое и СПС. Наша страна в целом пошла в другом направлении, сильно отличном от того, что нам рисовалось в 1999-ом году. Все другое. Только люди те же, и им по-прежнему нужно, чтобы кто-то давал веру в завтрашний день и надежду на будущее.

Я считаю, что если за день в результате твоей работы пять человек почувствовали надежду, поверили в будущее – значит, день прошёл не напрасно. Никто не сам по себе, мы части большой системы. Именно поэтому я и продолжаю заниматься общественными проектами в стремительно катящейся к тоталитаризму стране. В том числе, работаю в «Яблоке». В том числе, иду в Мосгордуму.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM



group-telegram.com/grishin_tg/23
Create:
Last Update:

Зачем заниматься политикой в России, да еще и с таким упорством (которому можно найти гораздо лучшее применение)?

Чтобы ответить на этот вопрос и рассказать о третьей причине, по которой я выдвигаюсь в МГД, перенесемся на 25 лет назад. Лето 1999 года: мне 18 лет, и я впервые работаю на выборах рядовым агитатором.

Тогда еще имела смысл агитация от двери к двери, и я проходил подъезды многоэтажных домов, спускаясь с последнего этажа до первого и звоня во все двери. Ну, знаете: «Здравствуйте, меня зовут Григорий Гришин. Я представляю партию «Яблоко», хочу рассказать вам о нашем кандидате».

Это была замечательная школа жизни: срез всех слоев общества. Я разговаривал и с недавно появившимися владельцами элитных квартир, занимавших целый этаж, и с потомственными обитателями сырых подвалов. Однажды мне попалась незакрытая дверь, я толкнул ее и сказал: «Здравствуйте! Есть кто-нибудь дома?». «Проходите, проходите! Я здесь», – как-то очень бодро и радостно ответили мне.

Я переступил порог и оказался в скудно обставленной однокомнатной квартире с полом из ДСП, окрашенным масляной краской, и дешевыми советскими обоями на стенах. Из мебели в единственной комнате были кровать и стол с радиоприемником. У окна в инвалидном кресле сидел старик без ног.

«Вы из СПС?» – спросил он меня. И, не дожидаясь ответа, стал рассказывать, какая СПС замечательная партия, и что за ними будущее. Ирина Хакамада с такой страстью не могла бы рассказывать о себе, с какой о ней говорил человек в инвалидной коляске. Он говорил долго, страстно, подробно перечисляя пункты программы с конкретными примерами.

В какой-то момент мне удалось вставить, что я из «Яблока», и это на секунду прервало панегирик Союзу правых сил. «Яблоко? – переспросил хозяин квартиры. – Ну, ничего. Явлинский тоже умный мужик, грамотный. Где тебе подписать?».

Едва закончив заполнять лист, он снова перешел к описанию достоинств СПС. Он говорил с таким воодушевлением, такой верой, что мне даже стало как-то не по себе. И дело было совсем не в СПС. Я про «Яблоко»-то тогда мало что знал, какой там СПС. Проблема была в грузе ответственности, который в тот момент лег на мои плечи. Для этого старика я был олицетворением надежды. Символом, в котором сошлось будущее.

При прощании мне показалось, что я видел слезы в глазах человека в инвалидном кресле. Я вышел из квартиры, спустился на лестничный пролет и с щемящим чувством в душе выкурил две сигареты подряд. Только после этого у меня появилась решимость двинуться дальше и позвонить в следующую квартиру.

Что я хочу сказать этой историей четвертьвековой давности? Да, игры с выборами в России могут выглядеть смешно и нелепо. Но до сих пор для многих наших соотечественников они – составная часть надежды на будущее, маленький шанс, что все еще может пойти хорошо.

Сейчас уже нет на свете того старика из однокомнатной квартиры. В России многое изменилось. Исчезла даже радиостанция, которая играла из радиоприемника на столе. Канул в прошлое и СПС. Наша страна в целом пошла в другом направлении, сильно отличном от того, что нам рисовалось в 1999-ом году. Все другое. Только люди те же, и им по-прежнему нужно, чтобы кто-то давал веру в завтрашний день и надежду на будущее.

Я считаю, что если за день в результате твоей работы пять человек почувствовали надежду, поверили в будущее – значит, день прошёл не напрасно. Никто не сам по себе, мы части большой системы. Именно поэтому я и продолжаю заниматься общественными проектами в стремительно катящейся к тоталитаризму стране. В том числе, работаю в «Яблоке». В том числе, иду в Мосгордуму.

BY Григорий Гришин


Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260

Share with your friend now:
group-telegram.com/grishin_tg/23

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from in


Telegram Григорий Гришин
FROM American