Левый консерватор

На прошлой неделе с некоторым опозданием я посмотрел "Мастера и Маргариту", замечательный фильм, резонирующий с нашей действительностью. Помимо прекрасной актерской игры и операторской работы, я хотел обратить внимание на несколько моментов. Первая половина XX века, пользуясь терминологией Алена Бадью, является эпохой страсти к реальному, террористического нигилизма, на всех парах стремящегося к смерти. В наиболее чистом виде эта страсть проявилась в немецком нацизме, крайне мрачной и некрофильской идеологии.

Сталинизм же представляет собой не менее кошмарную, но в то же самое время более сложную форму страсти к реальному. Сталинский проект, в том числе в своем воображении, реально стремился к строительству нового мира, официальными были вовсе не некрофилия и стремление к смерти, а оптимизм и уверенность в будущем. При этом формальное следование светлым идеалам строительства нового мира на деле являлось их полным отрицанием. Те же репрессированные просто "стирались" из жизни, "пропадали", будто их никогда и не было; не говоря уже о том, что сталинистский культурно-бюрократический бомонд был глубоко буржуазным. Впрочем, это видно невооруженным взглядом и в кино сталинской эпохи, в той же "Новой Москве". Строительство "Нового мира" оказалась на самом деле его предательством.

Фильм Михаила Локшина прекрасно схватывает эту атмосферу, здесь показательна сцена на вечеринке в конце фильма, в которой Воланд и Мастер иронизируют о "коммунизме в отдельно взятой квартире". Прекрасно показана и отсутствующая роль Сталина. Его нигде нет, разве что один раз его сравнивают с Понтием Пилатом Мастера, и то не называя по имени. Это создает особую параноидальную атмосферу, в которой суверен оказывается как бы невидимым, а потому вездесущим.

Разделение фильма на две линии, условную "реальную", которая заканчивается суицидом, и фантазматическую реальность романа тоже получилось очень удачным. С одной стороны, это показывает, что фантазия может не просто превосходить по своей силе так называемую объективную реальность, она показывает в очищенном виде её суть. Бесконечная перестройка дорог и домов, напоминающая и одновременно контрастирующая с собянинской плиткой и "реновацией", футуристическая модернистская архитектура показывает во всей красе дьявольский, демонический дух времени, выглядывающий из под внешнего лоска. Ну и в этом свете по новому звучит фраза "рукописи не горят". Роман и заложенная в нем субъектность Мастера в этой экранизации выглядит как беньяминовская "слабая мессианская сила", нечто светлое, всеобщее, но которое без субъективного усилия обречено на гибель. Так что концовка фильма, в которой в одной реальности герои гибнут, а в другой продолжают жить, является одновременно меланхолической и жизнеутверждающей.

Кто еще не смотрел, всем рекомендую, тем более, мы с вами вошли в новую эпоху страсти к реальному. Фильм хорош тем, что позволяет увидеть как сходство нашего исторического момента со старой эпохой тектонических переломов, так и различия. Например, в новой кризисной эпохе никто особо и не пытается предлагать строительство нового, светлого мира. Отдельная похвала и за языковую полифонию, в фильме есть не только немецкая и английская речь, но и часть про Понтия Пилата снята на латыни.

www.group-telegram.com/in/leftconservativenotes.com/382

1.9K viewsedited  Apr 3, 2024 at 15:43

На прошлой неделе с некоторым опозданием я посмотрел "Мастера и Маргариту", замечательный фильм, резонирующий с нашей действительностью. Помимо прекрасной актерской игры и операторской работы, я хотел обратить внимание на несколько моментов. Первая половина XX века, пользуясь терминологией Алена Бадью, является эпохой страсти к реальному, террористического нигилизма, на всех парах стремящегося к смерти. В наиболее чистом виде эта страсть проявилась в немецком нацизме, крайне мрачной и некрофильской идеологии.

Сталинизм же представляет собой не менее кошмарную, но в то же самое время более сложную форму страсти к реальному. Сталинский проект, в том числе в своем воображении, реально стремился к строительству нового мира, официальными были вовсе не некрофилия и стремление к смерти, а оптимизм и уверенность в будущем. При этом формальное следование светлым идеалам строительства нового мира на деле являлось их полным отрицанием. Те же репрессированные просто "стирались" из жизни, "пропадали", будто их никогда и не было; не говоря уже о том, что сталинистский культурно-бюрократический бомонд был глубоко буржуазным. Впрочем, это видно невооруженным взглядом и в кино сталинской эпохи, в той же "Новой Москве". Строительство "Нового мира" оказалась на самом деле его предательством.

Фильм Михаила Локшина прекрасно схватывает эту атмосферу, здесь показательна сцена на вечеринке в конце фильма, в которой Воланд и Мастер иронизируют о "коммунизме в отдельно взятой квартире". Прекрасно показана и отсутствующая роль Сталина. Его нигде нет, разве что один раз его сравнивают с Понтием Пилатом Мастера, и то не называя по имени. Это создает особую параноидальную атмосферу, в которой суверен оказывается как бы невидимым, а потому вездесущим.

Разделение фильма на две линии, условную "реальную", которая заканчивается суицидом, и фантазматическую реальность романа тоже получилось очень удачным. С одной стороны, это показывает, что фантазия может не просто превосходить по своей силе так называемую объективную реальность, она показывает в очищенном виде её суть. Бесконечная перестройка дорог и домов, напоминающая и одновременно контрастирующая с собянинской плиткой и "реновацией", футуристическая модернистская архитектура показывает во всей красе дьявольский, демонический дух времени, выглядывающий из под внешнего лоска. Ну и в этом свете по новому звучит фраза "рукописи не горят". Роман и заложенная в нем субъектность Мастера в этой экранизации выглядит как беньяминовская "слабая мессианская сила", нечто светлое, всеобщее, но которое без субъективного усилия обречено на гибель. Так что концовка фильма, в которой в одной реальности герои гибнут, а в другой продолжают жить, является одновременно меланхолической и жизнеутверждающей.

Кто еще не смотрел, всем рекомендую, тем более, мы с вами вошли в новую эпоху страсти к реальному. Фильм хорош тем, что позволяет увидеть как сходство нашего исторического момента со старой эпохой тектонических переломов, так и различия. Например, в новой кризисной эпохе никто особо и не пытается предлагать строительство нового, светлого мира. Отдельная похвала и за языковую полифонию, в фильме есть не только немецкая и английская речь, но и часть про Понтия Пилата снята на латыни.

BY Левый консерватор