Реконструкция повседневности и аргумент к морали: жизнь в чрезвычайном положении
Повседневное, рутинное течение нашей жизни не поддаётся осмыслению до тех пор, пока не будет прервано чем-то чрезвычайным — чем-то, что нарушает обычный порядок вещей. Разрушение повседневности даёт возможность задуматься о том, что она на самом деле для нас значила и как жить теперь, в условиях чрезвычайного положения. Второй вопрос не всегда актуален, поскольку чрезвычайность может длиться лишь мгновение или несколько часов, не вынуждая людей адаптироваться к новым условиям. Однако в отдельных случаях перетерпеть, пережить чрезвычайное положение не удаётся, поскольку оно влияет на нашу жизнь изо дня в день. Тогда мы сталкиваемся с проблемой рутинизации того, что было для нас чрезвычайным. То, что раньше мы считали недопустимым, сегодня становится нормальным. Как всё же действуют механизмы моральной нормализации в условиях чрезвычайного положения и какие этические выходы мы можем из него найти?
Сферы исследования: политические и социальные исследования, этика, аксиология, психология конфликта, антропология и культура повседневности.
Примеры докладов: ● «Шрамы блокады: осколки событий 1941–1944 гг. в повседневности Санкт-Петербурга» ● «Патология несогласия: трансформация нормального в эпоху пандемии» ● «"Платите улыбкой" или почему мы заклеиваем камеру ноутбука» ● «Думскроллинг и жанр «плохие новости»: залипание как слом повседневности»
Реконструкция повседневности и аргумент к морали: жизнь в чрезвычайном положении
Повседневное, рутинное течение нашей жизни не поддаётся осмыслению до тех пор, пока не будет прервано чем-то чрезвычайным — чем-то, что нарушает обычный порядок вещей. Разрушение повседневности даёт возможность задуматься о том, что она на самом деле для нас значила и как жить теперь, в условиях чрезвычайного положения. Второй вопрос не всегда актуален, поскольку чрезвычайность может длиться лишь мгновение или несколько часов, не вынуждая людей адаптироваться к новым условиям. Однако в отдельных случаях перетерпеть, пережить чрезвычайное положение не удаётся, поскольку оно влияет на нашу жизнь изо дня в день. Тогда мы сталкиваемся с проблемой рутинизации того, что было для нас чрезвычайным. То, что раньше мы считали недопустимым, сегодня становится нормальным. Как всё же действуют механизмы моральной нормализации в условиях чрезвычайного положения и какие этические выходы мы можем из него найти?
Сферы исследования: политические и социальные исследования, этика, аксиология, психология конфликта, антропология и культура повседневности.
Примеры докладов: ● «Шрамы блокады: осколки событий 1941–1944 гг. в повседневности Санкт-Петербурга» ● «Патология несогласия: трансформация нормального в эпоху пандемии» ● «"Платите улыбкой" или почему мы заклеиваем камеру ноутбука» ● «Думскроллинг и жанр «плохие новости»: залипание как слом повседневности»
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth."
from in
