Нижегородский областной суд признал «Мужское государство» экстремистской организацией. Теперь ее деятельность в России запрещена, ее сайты и группы будут заблокированы. «Экстремистской» группировку признали за пропаганду расовой, половой, религиозной и прочей ненависти, а не за информационную кампанию против ресторанной сети «Тануки».
Социальные сети превращаются в инструмент гражданского реагирования - способ мобилизации общества для наказания тех, кто поступает хотя и законно, но несправедливо. Например, поддерживает украинских нацистов, но пытается заработать на концертах в России. Здесь у государства две ключевые задачи.
Во-первых, не допустить, чтобы мобилизация проходила на противоречащих законодательству принципах и тезисах, например, на основании расистских, сексистских, других экстремистских претензий (ведь это по сути попытка разжечь гражданскую войну).
Во-вторых, не позволять экстремистским организациям легализовать и «обелить» себя в публичном пространстве за счет активной борьбы против какого-нибудь общественного зла.
Нижегородский областной суд признал «Мужское государство» экстремистской организацией. Теперь ее деятельность в России запрещена, ее сайты и группы будут заблокированы. «Экстремистской» группировку признали за пропаганду расовой, половой, религиозной и прочей ненависти, а не за информационную кампанию против ресторанной сети «Тануки».
Социальные сети превращаются в инструмент гражданского реагирования - способ мобилизации общества для наказания тех, кто поступает хотя и законно, но несправедливо. Например, поддерживает украинских нацистов, но пытается заработать на концертах в России. Здесь у государства две ключевые задачи.
Во-первых, не допустить, чтобы мобилизация проходила на противоречащих законодательству принципах и тезисах, например, на основании расистских, сексистских, других экстремистских претензий (ведь это по сути попытка разжечь гражданскую войну).
Во-вторых, не позволять экстремистским организациям легализовать и «обелить» себя в публичном пространстве за счет активной борьбы против какого-нибудь общественного зла.
Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from in
