Прочла я тут «Саспыгу» К. Шаинян. Ну как прочла, как я все теперь читаю: ушами. Хотя кажется еще немного и жопой. Что же мы (Вика и возможно некоторые из вас) знаем о магическом реализме?
Ну примерно ничего, кроме Маркеса, Борхеса и, если немного подумать «МиМ» Булгакова. Можно, конечно, и Гоголя приплести, но так мы докатимся до народных сказок, а это не входит в планы человека, пытающегося в двух словах избавиться от неясного читательского зуда.
Вот, скажем, Маркес. «Сто лет одиночества». С первых же строк понятно, что ты в слегка искаженном мире: мальчик двигает силой взгляда горшок, к молодоженам приходят мертвецы, с обидой которых герои вынуждены считаться, женщины ориентируются на вещие сны. Все естественно вписано в быт Макондо, где 4 года подряд идет дождь, а в одной из комнат семьи Буэндиа то ли вечный март, то ли вторник.
И поскольку мир грез Латинской Америки также далек от меня, как и мир мифов Древней Греции (я ни там, ни там не была) я верю всему, что написано. Все так и было, тем более, что у меня дома практически та же фигня: то стакан сам упадет, то паспорт спрячется, у носков в стиралке портал, давно усопшие бывшие вечно норовят вернуться, снам моим позавидует сама Урсула Буэндиа, а про дожди и вечный ноябрь в депрессивной моей душе даже не будем начинать.
Короче читатель Маркеса в моем лице не ждет никаких логических объяснений происходящему, он практически так и живет.
А вот коварная «Саспыга» начинается очень уж реалистично. Да еще и про знакомый мне Алтай, на котором я этим летом побывала. Так что к моменту появления в сюжете то ли живых, то ли мертвых коней я все еще на серьезных щщах ждала какого-то объяснения происходящему. И даже, когда там уже люди пошли то ли умирать, то ли воскресать, а у героини стали пробиваться сквозь кожу перья, я не расставалась с детской надеждой на логическое объяснение.
Температура там у всех, например, высокая или не тех грибов нажарили? Да мало ли может быть причин появления перьев у современного человека! Короче я ждала. Но становилось все только хуже и никаких объяснений. А я все больше раздражалась.
Понимаете, мое прочтение «Саспыги» было похоже на общение с милым человеком, которого тебе привели домой друзья. Парень такой славный: тихий и слегка причудливый. Со временем он становится все страньше и страньше, но ты вместо того, чтобы держаться подальше, зачем-то влюбляешься в эти странности и, конечно же, находишь им объяснение.
А потом в полночь застаешь его вырезающим консервным ножом слово «Толик» на крышке белого рояля и начинаешь догадываться, что он не просто тихо и причудливо ненормальный. Это про него весь учебник Ганнушкина по психиатрии. И возможно даже этой ночью тебя задумчиво задушит, предварительно выцарапав все тем же ножиком на внутренней стороне твоего белого бедра позывные своего космолета больнички. А у тебя с ним уже трое детей, ипотека и билеты в театр. Ну как ты могла?
В общем я ужасно разозлилась на себя за эту детскую надежду в то, что мне скоро все по -человечески объяснят. Примерно также как я бывает злюсь на себя, когда «вскрывается» то, что я предпочитала почему-то не замечать: сама же себе создала в голове миф, который расползается по швам при первом же честном взгляде на происходящее. А у меня с ним уже…
От злости тут же послушала еще один роман Шаинян - «С ключом на шее». Та же хрень, хтонь, ужас, детектив, в котором все мистически взаимосвязано и невозможность оторваться. Короче яростно рекомендую обе книги. Но помните, это вам не Конан Дойль, когда ты с облегчением узнаешь, что чудовище, летящее на крыльях ночи, всего лишь раскрашенная фосфором большая собачка. Ничего такого миленького не ждите. Сплошная неизвестность и саспенс. #психологиявкнигах
Прочла я тут «Саспыгу» К. Шаинян. Ну как прочла, как я все теперь читаю: ушами. Хотя кажется еще немного и жопой. Что же мы (Вика и возможно некоторые из вас) знаем о магическом реализме?
Ну примерно ничего, кроме Маркеса, Борхеса и, если немного подумать «МиМ» Булгакова. Можно, конечно, и Гоголя приплести, но так мы докатимся до народных сказок, а это не входит в планы человека, пытающегося в двух словах избавиться от неясного читательского зуда.
Вот, скажем, Маркес. «Сто лет одиночества». С первых же строк понятно, что ты в слегка искаженном мире: мальчик двигает силой взгляда горшок, к молодоженам приходят мертвецы, с обидой которых герои вынуждены считаться, женщины ориентируются на вещие сны. Все естественно вписано в быт Макондо, где 4 года подряд идет дождь, а в одной из комнат семьи Буэндиа то ли вечный март, то ли вторник.
И поскольку мир грез Латинской Америки также далек от меня, как и мир мифов Древней Греции (я ни там, ни там не была) я верю всему, что написано. Все так и было, тем более, что у меня дома практически та же фигня: то стакан сам упадет, то паспорт спрячется, у носков в стиралке портал, давно усопшие бывшие вечно норовят вернуться, снам моим позавидует сама Урсула Буэндиа, а про дожди и вечный ноябрь в депрессивной моей душе даже не будем начинать.
Короче читатель Маркеса в моем лице не ждет никаких логических объяснений происходящему, он практически так и живет.
А вот коварная «Саспыга» начинается очень уж реалистично. Да еще и про знакомый мне Алтай, на котором я этим летом побывала. Так что к моменту появления в сюжете то ли живых, то ли мертвых коней я все еще на серьезных щщах ждала какого-то объяснения происходящему. И даже, когда там уже люди пошли то ли умирать, то ли воскресать, а у героини стали пробиваться сквозь кожу перья, я не расставалась с детской надеждой на логическое объяснение.
Температура там у всех, например, высокая или не тех грибов нажарили? Да мало ли может быть причин появления перьев у современного человека! Короче я ждала. Но становилось все только хуже и никаких объяснений. А я все больше раздражалась.
Понимаете, мое прочтение «Саспыги» было похоже на общение с милым человеком, которого тебе привели домой друзья. Парень такой славный: тихий и слегка причудливый. Со временем он становится все страньше и страньше, но ты вместо того, чтобы держаться подальше, зачем-то влюбляешься в эти странности и, конечно же, находишь им объяснение.
А потом в полночь застаешь его вырезающим консервным ножом слово «Толик» на крышке белого рояля и начинаешь догадываться, что он не просто тихо и причудливо ненормальный. Это про него весь учебник Ганнушкина по психиатрии. И возможно даже этой ночью тебя задумчиво задушит, предварительно выцарапав все тем же ножиком на внутренней стороне твоего белого бедра позывные своего космолета больнички. А у тебя с ним уже трое детей, ипотека и билеты в театр. Ну как ты могла?
В общем я ужасно разозлилась на себя за эту детскую надежду в то, что мне скоро все по -человечески объяснят. Примерно также как я бывает злюсь на себя, когда «вскрывается» то, что я предпочитала почему-то не замечать: сама же себе создала в голове миф, который расползается по швам при первом же честном взгляде на происходящее. А у меня с ним уже…
От злости тут же послушала еще один роман Шаинян - «С ключом на шее». Та же хрень, хтонь, ужас, детектив, в котором все мистически взаимосвязано и невозможность оторваться. Короче яростно рекомендую обе книги. Но помните, это вам не Конан Дойль, когда ты с облегчением узнаешь, что чудовище, летящее на крыльях ночи, всего лишь раскрашенная фосфором большая собачка. Ничего такого миленького не ждите. Сплошная неизвестность и саспенс. #психологиявкнигах
BY Психолог в большом городе
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said.
from it
